Непристойная сделка (СИ) - Кей Саша - Страница 5

— Лена, прекратите вешать лапшу мне на уши, — цедит Андрей Владимирович. — Предложение становится не просто непривлекательным, а отпугивающим. Да и что-то я сомневаюсь, что сделка будет честной…

— Ну я правда могу уговорить Климова, — голос начинает дрожать. Неужели я опозорилась впустую?

— Допустим, — красивые губы Зарецкой сжимаются в непримиримую линию. — Готов выписать вам премию, в случае успеха переговоров. А собой я не торгую.

В носу свербит.

— Да не нужна мне премия! — выпаливаю я, вижу, как брови Андрея Владимировича снова поднимаются, и исправляюсь. — Нет, нужна, конечно, но не за это… Ну что вам стоит? — в носу уже свербит, сейчас я зареву. — Вам всего-то и надо сходить со мной на день рождения папы, сделать вид, что вы света белого без меня не видите, и перед моей сестрой притвориться…

— Лена Леонидова, — демонстрирует хорошую кратковременную память генеральный, — если весь цирк устроен ради того, чтобы перевести наши отношения в другую плоскость, то заверяю, это никак бы не помогло вашему карьерному продвижению.

— Да не надо мне плоскостей, — слёзы стекают по щекам и крупными каплями падают мне на блузку. — Я же говорю, исключительно деловое предложение. И вы не в моём вкусе. У вас только руки и подходят… — хлюпаю я носом.

Выражение лица Зарецкого становится… э… интересным.

Он растерянно рассматривает свои руки, потом переводит взгляд на меня.

— Так. Лена «Отдел продаж», — теряя терпение, рыкает генеральный. — Слёзы на меня не действуют. А то, что действует, вы применять, я так понимаю, не собираетесь, — я не очень вкуриваю, что Зарецкий имеет в виду, но это уже всё равно… Зарецкий бесчувственный. И мне не поможет, и даже сестре любимой. — А ну, выкладывайте, кому вы успели наврать, что я от вас без ума. Сколько людей введено в заблуждение? Да что вы ревёте?

Вот последний вопрос он задаёт зря.

Плотину моего нервяка прорывает, и я реально реву под скептическим взглядом Андрея Владимировича. Этого бездушного, чёрствого гада с красивыми руками.

Я выкатываю ему всю историю.

Ну почти всю.

Раз он не соглашается, то некоторые детали ему знать совершенно ни к чему.

В конце исповеди я уже только икаю:

— Я з-знай-у, что с-сама в-виновата. И ч-что? Уб-бить м-меня т-теперь?

— Господи, — Зарецкий устало трёт переносицу, — какое Шапито. Идите, Лена «Отдел продаж». Из сочувствия к вашему интеллектуальному уровню вся эта история останется между нами. Идите, идите. Пока я не удушил вам вот этими «подходящими» руками.

Вытирая слёзы, я понуро бреду к двери, до последнего надеясь, что вот сейчас меня босс остановит и скажет, что он согласен. У порога затравленно на него оглядываюсь, но он смотрит на меня нечитаемым взглядом и не спешит облегчить мою участь, лишь добавляет:

— Вам сто́ит поучиться делать коммерческие предложения. Переаттестацию вам назначу, за нечуткое отношение к потребностям потенциального клиента.

Переаттестация? О нет… Кажется, смазка потребуется мне…

Изгнанницей я прошмыгиваю сквозь приёмную. Радуясь, что гарпия куда-то вышла. Увы, на сегодня это единственная радость. Мой чудесный план провалился, надежды растоптаны. А Зарецкий, видимо, не так уж и любит свою сестру.

Понедельник — день тяжёлый.

И весь он идёт наперекосяк.

Всё валится из рук.

Даже по возвращении домой никак не могу собраться.

Ведро клубничной мороженки немного скрашивает расстройство, но по закону подлости и оно подкладывает мне свинью.

Неожиданно громкий сигнал о поступившем сообщении заставляет мою руку дрогнуть, и шматок жирного пломбира срывается с ложки и приземляется прямо на блузку.

Чёрт.

Тянусь к телефону, не ожидая ничего хорошего.

В лучшем случае это МЧС оповещает о погодных неурядицах.

Незнакомый номер.

Засунув в рот ложку с новой порцией мороженого, таким образом освободив руки, проверяю сообщение и замираю, выпучив глаза.

«Чтоб вас всех. Завтра у меня в кабинете в восемь тридцать. Опоздаете, и смазка не поможет».

Ну кто так делает? А?

Сообщение Зарецкого пугает и обнадёживает одновременно.

Обнадёживает немного больше, но всё же паника накатывает волнами.

Я как вспомню непроницаемый взгляд генерального — брр.

Надо с кем-то обсудить, но с кем?

Сейчас мне не помешал бы оптимизм Корниенко, но она не берёт трубку.

Я всю ночь ворочаюсь, как грешник в аду на сковородке, мозгуя, что меня ждёт в восемь тридцать.

Ясен красен, я буду в назначенное время в кабинете Зарецкого, но, боже мой, как мне стыдно снова показываться ему на глаза.

Обычно я не опаздываю, но на всякий случай завожу себе аж пять будильников, ну и разумеется, по закону подлости именно сегодня я все их просыпаю.

В восемь тридцать я скаковой кобылой только врываюсь в здание фирмы. Мне каюк! Лечу к начальственному кабинету на восьмой космической, проношусь мимо гарпии, застывшей у открытых дверей приёмной с мобильником у уха.

Господи, пусть мне повезёт, и сегодня пунктуальный Зарецкий тоже опоздает!

— Куда? — заполошно спохватывается мне вслед секретарша, но меня уже не остановить. В прямом смысле слова я вваливаюсь с заносом в приёмную и со всего маху впечатываюсь в твёрдое тело, покачнувшееся, но устоявшее.

— Лена, — рычит Андрей Владимирович, — если ты моя девушка, это не значит, что тебе позволено опаздывать!

Громко так.

Катя точно слышит.

— А… — надо как-то спросить, правильно ли я понимаю, что Зарецкий готов сотрудничать.

— В кабинет, — командует он.

В кабинет так в кабинет.

Мамочки!

Стоит двери закрыться, а нам остаться наедине, мне становится ещё страшнее.

— Доброе утро, — лепечу я.

— Ничего подобного, сядьте, — приказывает босс. — Отвратительное утро.

Тигрище злится и мерит шагами комнату.

— Я должен быть уверен, что страдаю не зря.

Это напоминает сцены из фильмов, когда шантажист требует выкуп, а жертва требует доказательств, что тот, кого спасают, ещё жив.

Я лезу в сумочку и выуживаю телефон. Нахожу в списке контактов Климова и демонстрирую Зарецкому номер.

— Его номер может быть у половины нашего города, и ещё, бог знает, у скольких людей за его пределами, — Андрей Владимирович всё ещё не хочет верить, что загнан в угол.

Почесав кончик носа, я вспоминаю, что у меня на телефоне есть совместная фотка с Лёхой. Порывшись в галерее, предъявляю оное боссу.

Зарецкий с минуту разглядывает, как я сижу у Климова на коленях в кафе на набережной.

— Ладно, — с тяжёлым вздохом смиряется генеральный. — Но хочу, чтоб вы, Лена «Отдел продаж» знали, что мне это очень и очень не нравится. И я не гарантирую, что прощу вам этот шантаж.

Я нервно облизываю губы.

И без его слов я догадываюсь, что такие, как Зарецкий, не любят оказываться в подобном положении. И проблемы у меня непременно образуются.

Но это ещё когда будет!

Будем решать их по мере поступления.

— Вы сами передумали, — всё равно обидевшись, отвечаю я.

— Вам когда-нибудь высасывали мозг через соломинку? — рявкает Андрей Владимирович. Его породистое лицо омрачено, и мне внезапно хочется его поддержать.

— Ну, у меня тоже есть избалованная сестра. Это считается?

— Вряд ли она такая же непрошибаемая, как моя, — кривится Зарецкий.

Меня словно чёрт за язык дёргает:

— Наверное, она как вы. Наследственность… — и тут же затыкаюсь, осознав, что нарываюсь.

— Лена, у вас тормоза полностью отсутствуют?

Я, наоборот, тормозок, походу.

— Простите, — тушуюсь я. — Я сегодня же договорюсь с Климовым, но нам надо обсудить, — нервно облизываю губы, — стратегию…

— У меня сегодня два совещания, и одна встреча на выезде, — обрубает Зарецкий. — Неудобного вы себе парня придумали, Лена.

— Да я уж поняла, — бормочу я, — вам не девушку надо, а резиновую куклу, чтоб слушалась и не мешала.