Танго со звездой. Третья часть - Чаро Любовь - Страница 2

Барсов говорил ещё много на тему ничтожности наших фифов-напарников. И хотя я понимала, что они не люди, мне было страшно идти на это практическое занятие. Я ни разу не воин, и поднять руку не на нежить, а на магическое животное было для меня дико, а судя по тому, к чему нас готовил проректор, среди прочего, нам предстоит и это. О, Темнейший, пусть мой фиф окажется таким послушным, чтобы не пришлось его бить и обижать.

С тем существом, что мне досталось в напарники, мы толком не успели познакомиться. Сразу после привязки фифа у меня, как и у других адептов, забрали в отдельное общежитие на территории АТЧ, и с тех пор никто своих животных не видел.

Звонок стал для меня долгожданным спасением от этой крайне неприятной лекции, но уйти быстро не удалось, потому что проректор взглянул в нашу сторону и приказал:

– Девушки, останьтесь. Мне нужно с вами поговорить.

– Все? – уточнила я.

Барсов кивнул:

– Да, все втроём.

Не сговариваясь, мы стали собирать вещи медленнее, всеми силами оттягивая неизбежное. Когда тебя просит на разговор начальство, ничего хорошего ждать не приходится.

Барсов позвал Хьюза зайти в внутрь, накрыл аудиторию защитным от прослушивания куполом и сообщил:

– Напарник-фиф, изменённый магией СЗЭСок, против поднятой преподавателями нежити весьма сомнительный помощник. Хотя Ролан Форз и обещал, что на его занятиях ни один адепт не пострадает, всё же учебный материал из академических запасов, который вам всем придётся уничтожать со своим напарником, чрезвычайно опасен. Декан боевого факультета собирается использовать на практике умную и хитрую нежить. Её много, и она легко может выкинуть что-то, чего мы, преподаватели, не предусмотрели. Если вы откажетесь от практических часов, то вам, как девушкам, разрешу просто написать курсовые по этой теме, чтобы получить зачёт.

Мы все втроём сказали, что хотим всё-таки попробовать свои силы.

– Хорошо, тогда, Хьюз, – проректор повернулся к Вирнеру, – я попрошу тебя обеспечивать безопасность на занятиях всех девушек первого курса: Кэсси и Мэлани Хильд, а также Эйрании Харт.

– Слушаюсь! – последовал незамедлительный ответ стража.

Проректор перевёл внимание на Эйру:

– На этом у меня всё. Адептка Харт останьтесь, пожалуйста, остальные могут идти.

Я взглянула на Мэлани и прочитала в её глазах желание остаться, если вдруг нашей подруге понадобиться помощь.

Увидев, что мы не уходим, Эйрания попросила:

– Разрешите моим подругам остаться. Я всё равно им рассказала о нашей фиктивной помолвке и брачных метках.

Барсов недовольно кивнул:

– Что ж, пусть так. Мой дед просит прислать магснимки того, как мы проводим время. Вероятно, он до сих пор не может поверить в моё счастье. Я хотел пригласить тебя погулять на южное Даркштомское озеро, но раз адептки Хильд в курсе, то можешь их взять с собой.

Эйрания улыбнулась и кивнула:

– Хорошо, мы с девочками подумаем над вашим предложением, и сегодня до конца дня я дам ответ.

Эирвен солнечно улыбнулся невесте в ответ:

– В таком случае, у меня пока всё. Можете быть свободны.

Ролан Форз

Тренировка выдалась особенно удачной, такой, что после неё ломило всё тело, хотелось упасть на коврик в прихожей, и там уснуть. А что, отличная мысль, тогда можно и не мыться. Но я попёрся в душ, по дороге скидывая пыльную одежду. Магический сигнал, известивший о том, что ко мне пожаловала не кто-нибудь, а мать, заставил мысленно взвыть. Пришлось идти встречать, а по дороге подбирать одежду и натягивать обратно. Немного иллюзорной магии, и я почти цивильно выгляжу.

Распахнув дверь, я сходу сказал всё, что думаю о таком внезапном визите:

– Почему не сообщила заранее?! Я сейчас не в том состоянии, чтобы любезно поддерживать светскую беседу!

Матушка смерила меня осуждающим взглядом. Сама она была всегда безупречна и утопала в белых кружевах, словно фарфоровая чашка на кипенно-белой салфетке. Она молча, презрительно сузив глаза, прошлась по мне от макушки до пят – не иначе, выискивала пылинки, которые надеялась найти. Но я иллюзии научился накладывать раньше, чем говорить. Она, разумеется, ничего не нашла. Я посторонился, пропуская родительницу, прикрыл дверь и устало прислонился к стене, всем своим недовольным видом показывая, что на чай не приглашаю.

– Здравствуй, сын, – подчеркнуто вежливо и спокойно сказала она, проходя в комнату, – ну что за тон! Где твои манеры? Чему тебя учили твои учителя? А они ведь были лучшими! Тебя здороваться не учили?! Да, я пришла внезапно, но только лишь потому, что когда я предупреждаю, то у тебя всё время находится повод в последний момент перенести встречу.

Всё это она выпалила на одном дыхании, обмахивая раскрасневшееся от негодования лицо перьевым веером.

– Мать, говори, что хотела, и уходи. Я устал, и мне не до расшаркиваний.

Кружевное облачко опустилось в кресло и стало вещать:

– Я хочу заняться воспитанием наследника рода Форзов. Мой покойный муж, твой отец, не позволял мне оказывать на тебя такое влияние, какое следовало. В результате ты – точная копия твоего отца: у тебя на уме одни только боевые подвиги, а на родных тебе плевать. Ты даже превзошёл его – это же надо так долго ходить в одной и той же одежде, что от тебя потом разит, как от кузнеца или конюха! Ты совершенно не заботишься о том, чтобы понравиться какой-нибудь аристократической леди!

Я перестал сдерживаться и широко зевнул, прикрывшись рукой. Это она ещё не видит, какой я грязный под иллюзией, а то сравнения были бы куда любопытнее.

– Ну что ты стоишь с безразличным видом, Ролан! Сын! Нельзя же так равнодушно относиться к собственной личной жизни!

Было заметно, что мать расстроило моё равнодушие, но я не собирался притворяться и давать ей ложные надежды. Более того, я решил подтвердить словами то, что она и так поняла:

– Меня абсолютно, совершенно и полностью устраивает моя холостяцкая жизнь. Если я решу её поменять, то сразу тебе сообщу.

Матушка, поняв, что ничего не выходит, сбросила маску оптимизма и поникла. Её плечи опустились, и она продолжила другим, глухим голосом:

– Прости меня, сын. Два года назад я совершила большую ошибку. Я надеялась, что ты об этом не узнаешь, но придётся рассказать, чтобы провести обратный ритуал.

Мать раскрыла изящную сумочку и извлекла из неё наш родовой артефакт – амулет с маленькой речной ракушкой, положила на колени, а, затем, помедлив, достала накрахмаленный платочек и принялась нервно теребить его в руках, собираясь с мыслями и никак не решаясь продолжить.

Мне порядком надоело ждать, и я выложил правду:

– Да знаю я, что ты активировала запретный амулет. Он по действию похож на те, что превращают любовь в ненависть. Вот как раз этот наш родовой артефакт заставил меня два года назад потерять интерес к Мэлани Хильд. Не скажу, что прямо сменил его на ненависть, но не приближаться к этой девчонке мне стало относительно легко.

Матушка выпучила на меня глаза и засыпала вопросами:

– И как давно ты узнал? Почему не забрал амулет и не обратил его действие? И ты, что, правда не злишься на меня за содеянное?

Я равнодушно пожал плечами:

– Когда мне захотелось держаться от старшей из сестрёнок Хильд подальше, я заподозрил неладное. Просканировал своё состояние, обследовал наш родовой артефакт, и…

–…Решил оставить всё как есть! – в голосе матушки сквозило искреннее изумление.

– Да, – подтвердил я её догадку.

Леди Форз понадобилось некоторое время, чтобы справиться с удивлением, но многолетняя выдержка аристократки быстро помогла взять себя в руки. Когда она заговорила вновь, её голос звучал почти спокойно, лишь зажатый в кулаке неподобающе скомканный платочек, выдавал её волнение.

– Я не хотела, чтобы ты связал себя узами брака с такой невыгодной партией, как Мэлани Хильд. Однако так вышло, – мать растянула губы в саркастической ухмылке, – мой сын оказался однолюбом, и за два года больше ни одна девушка не вызывала у него желание сделать её своей женой. И я поменяла своё мнение – уж лучше пусть у меня будет внук от этой Мэлани, чем вообще неизвестно, будет ли он. Так что бери артефакт и начерти на нём магией руны классического обратного заклинания. Так и быть, я согласна на твой брак с этой девочкой.