Ловкая страсть - Шарапов Валерий - Страница 5

В это время на подъезде к особняку показалась машина охраны. Невдалеке стояла простенькая отечественная машина серого цвета, за рулем сидел молодой человек, он увидел автомобиль и быстро достал телефон. Молодого человека звали Никита Колесников, и был он, как и Стелла, тоже агентом, только мужского пола.

У Стеллы в сумочке, которая валялась на полу, зазвонил телефон, но ответить она не смогла, так как отбивала удары охранника. Со стороны ей, как специалисту, было видно, что мужчина владеет навыками рукопашного боя или боевого карате. Но шансов победить у него всего равно не было. Только если вовремя подоспеет подмога. А она была уже не за горой.

Из машины охраны выскочила подмога, три человека в фирменной, защитного цвета одежде побежали к воротам, четвертый вылез позже и остался у машины. Один из охранников нажал на пульт, ворота начали открываться. Никита выругался и выскочил из машины, оставив дверь приот- крытой.

Стелла пошла в наступление: она отбила очередной удар и сделала вертушку, попав охраннику ногой по лицу. Охранник отшатнулся, но на ногах устоял, впрочем, ненадолго. В следующее мгновенье девушка провела прямой удар ладонью в горло. Охранник, хрипя, упал как подкошенный. Стелла выдохнула и вытерла кровь с губы, – один удар она все-таки пропустила. Телефон продолжал звонить. Но Стелла знала, что делает, – она добила противника двумя ударами по лицу и по шее и только тогда пошла в сторону лежащей сумочки.

Четвертый охранник стоял у машины и наблюдал за воротами. Он смотрел, как его коллеги заходят в дом. Охранник что-то почувствовал, резко повернулся… И получил сильный удар от Никиты. Он оторвался от земли, врезался в автомобиль, перелетел через капот и упал в лужу. Телефон Никиты был все еще на громкой связи. Раздался голос Стеллы:

– Слушаю.

– Быстро уходи через окно, к тебе гости, – предупредил Никита.

– Спасибо, не задержусь.

Стелла услышала быстрые шаги по лестнице. Девушка выдернула устройство из ноутбука и спрятала телефон в сумку, которую повесила наискось через плечо. Тут она увидела, что дверь начала открываться. Стелла с разбегу прыгнула в открытое окно со второго этажа. В кабинет ворвались охранники, в руках у них были пистолеты. Стелла приземлилась ногами на газон, профессионально, «по-паркуровски», сделала кувырок и побежала к воротам. Вслед ей из окна раздались выстрелы. Она бежала, петляя из стороны в стороны, выполняя упражнение, которое в разведшколе называлось «качание маятника», запрыгнула на стену и приземлилась с той стороны у дороги. Этот марш-бросок занял у нее всего три с половиной секунды. Рядом с ней затормозила машина Никиты. Стелла запрыгнула в нее, и через несколько секунд машина скрылась за поворотом. У открытых ворот осталась стоять машина охранников. Было видно невооруженным глазом, что колеса у нее спущены. У машины в луже лежал, не шевелясь, вырубленный Никитой ох- ранник.

Машина, практически не снижая скорости, с заносом выехала со второстепенной дороги на трассу. Никита посмотрел на Стеллу.

– Все успела?

Стелла молча кивнула.

– Успеть-то успела…

Она потрогала бок и вытянула вперед руку. Никита увидел на руке кровь.

– Серьезно?

– Ну так… Подстрелили немного.

– Потерпи, едем прямо в больницу.

Стелла откинулась на сиденье и закрыла глаза. Никита прибавил скорость.

– Ты, главное, не вырубайся!

– Почему? Я как раз собираюсь это сделать.

– Чтобы я видел, что ты жива!

– Блин, ну я постараюсь.

Никита продолжал гнать автомобиль с предельной скоростью форсированного двигателя.

Красивый старинный особняк стоял в начале Невского проспекта рядом с набережной реки Мойки, вдоль которой тянулась аллея с небольшими тополями и кленами. Легкий ветерок качал ветки деревьев. Листья пока не пожелтели и почти не облетали. «Унылая пора, очей очарованье» еще не началась. Если с Невского повернуть на Мойку и пройти немного вперед по набережной в сторону Манежной площади, то можно оказаться у дома, где когда-то жил великий поэт Пушкин. И не только жил. Много лет назад зимой его, истекающего кровью, с пулевым ранением в живот привезли туда на карете умирать, хотя было бы куда разумнее везти сразу в больницу. Но это загадочная история из другого века. А сейчас мы остались у входа в другой особняк, построенный в стиле классицизм, на стене которого можно было разглядеть медную, натертую до блеска табличку, где на русском и французском языках было написано: «Генеральное консульство, Республика Франция». Погода в сентябре была прекрасная – настоящее бабье лето, и, несмотря на поздний час, солнце все еще светило и было довольно тепло.

В своем кабинете на старинном стуле (то ли конца XVIII, то ли начала XIX века) сидел за не менее старинным письменным столом, по стилю близкому к ампиру, сам консул. Причем бордовый цвет письменного, приставленного к нему, переговорного стола очень гармонировал с ярко-красной обивкой кресел и стульев, которых в комнате было немало. Но, как бы контрастируя со старинной мебелью, на бежевых стенах висели картины современных французских художников – Мишеля Блази, Жан-Марка Бустаманта и Даниэля Бюрена. Современные картины украшали кабинет не потому, что у консула был плохой вкус, а просто эти картины ему подарили сами авторы. Впрочем, в смешении стилей можно было разглядеть скорее что-то оригинальное, а не безвкусное. Сидящий за столом консул месье Эжен Тимотье заметно нервничал. Это был высокий брюнет, не слишком похожий на француза, потому что его мать была наполовину бразильянка, наполовину чилийка, известная модель и кутюрье. Отец Эжена, много лет отдавший служению Франции на ниве дипломатии, был когда-то послом в Бразилии. Эжен был больше похож на мать, чем на отца, и всегда нравился женщинам. У него было много любовных историй, но пока в свои 33 года он так и не женился.

Эжен нервно барабанил пальцами по столу. Трубка городского телефона была прижата плечом к его уху, из трубки доносились длинные гудки. Перед ним стоял перекидной календарь, на котором можно было разглядеть дату – 12 сентября 1990 года.

В квартире на Гороховой улице в бывшем доходном доме XIX века, недалеко от Семеновского моста, звонил телефон. Трубку никто не брал. Телефон стоял на маленьком столике на длинных ножках в коридоре. Рядом с телефоном лежала книга «Телефонный справочник. 1989 год», больше на этот столик ничего бы не поместилось. Хотя и не надо, ведь столик был предназначен специально для телефона. Звонки продолжались. Никто не подходил, потому что в квартире никого не было. Телефон умолк. Наступила тишина. Только было еле слышно, как по улице, на которой стоял дом, проезжали машины и где-то в небе громыхнуло.

Консул положил трубку на телефонный аппарат и отошел от письменного стола. Он подошел к окну и открыл его. Вечерело, на город опускались и сгущались унылые серые питерские сумерки. Где-то вдалеке продолжал греметь гром. Консул тяжело вздохнул. Секретарша Мари подошла к Эжену и положила руку на его плечо, тот повернулся вполоборота и посмотрел на нее. Она слегка улыбнулась, погладила его по щеке и будто бы случайно прижалась голой ногой к его коленке.

– Эжен, ты какой-то озабоченный. Все в порядке?

– Да просто устал. И не выспался – проснулся сегодня рано.

– Так может, пора спать? Хочешь, я сделаю массаж? Для начала.

– Иди, Мари, у меня еще несколько важных звонков. До завтра.

Мари работала у консула уже больше двух лет и привыкла к перепадам настроения шефа. Поэтому она больше ничего не сказала, а просто молча вышла из кабинета, тихонько затворив за собой дверь. Эжен опустился в кресло; он сидел и молча смотрел в пустоту. За окном продолжал грохотать гром и раздался шум ливня. В голове у консула проносились события трехмесячной давности.

Июньским светлым вечером, когда солнце еще не зашло, а туч не было и в помине, в самом центре города, у входа в Галерею современного искусства толпился народ. Рядом с дверями висел плакат: «Современная французская живопись». Вита прошла сквозь толпу, легкая, светлая и красивая. На входе милиционер с погонами лейтенанта сразу пропустил ее, как будто знал в лицо. Впрочем, так оно и было. Капитан КГБ Болотников знал всех своих агентов в лицо. И не только в лицо. Он знал про них практически все, включая анатомические особенности строения тела, размеры одежды, обуви и бюстгальтера. Он даже знал, когда у Виты критические дни. Впрочем, на данный момент это не имело никакого значения. На вернисаже было много народа, слышалась иностранная речь, в основном французская. Французский консул под аплодисменты чинно разрезал ленточку. Выставка открылась. Официанты разносили шампанское. Посередине зала стоял стол с закусками. Народ разделился на две части. Одна половина бросилась к столу с халявной едой, вторая половина стала делать то, за чем посетители, собственно, и пришли, – рассматривать картины и обсуждать авторов. Консул стоял недалеко от входа и разглядывал картину, на которой была изображена красивая голая девушка, прикрывающая прелести нижней части тела веером. Несколько человек стояли рядом с консулом и что-то обсуждали на французском языке. К консулу подошел организатор выставки месье Луи Клеман. Он указал рукой на картину.