Микстура от попаданки (СИ) - Гудкова Анастасия - Страница 9

- Я мало что знаю, - погрустнела подруга. - Только то, что ты сама мне говорила. Так странно, сначала ты рассказывала мне свою историю, а теперь я как будто бы возвращаю ее тебе...

Разговор нам с Эмили предстоял долгий, так что в лучших традициях любого из существующих миров мы решили, что натощак выйдет плохо. Не прошло и получаса, когда стараниями двух хозяйственных девушек, одна из которых, не будем на меня показывать пальцем, чуть плоховато разбиралась в местных кулинарных гаджетах, на столе оказался целый праздничный стол.

Мы нарезали овощи в салат, щедро сдобрив его оливковым маслом и специями, запекли в духовом шкафу картофель под сметаной, а после отправили выпекаться ароматные ватрушки. А из холодной кладовой подруга принесла невесть как оказавшийся там окорок, видимо, для особого случая. Рассудив, что особый случай не скоро, а есть хочется сейчас, мы решительно разогрели мясо, откупорили бутылочку абрикосового вина и устроили самую настоящую пижамную вечеринку. Только вместо сплетен о мужчинах были мои семейные тайны.

- На самом деле, - бормотала с набитым ртом Эмили, блаженно жмурясь от каждого попадающего на вилку кусочка мяса, - тут говорить особенно не о чем. Ты всю жизнь провела на соседней улочке, мы с детства дружим. Вместе учились в школе, а потом ты собиралась поступить в академию целителей, а я выучилась на бытовом факультете и вернулась сюда, чтобы работать няней. К тому времени дом моих родителей пустили на торги, отец сильно проигрался, умер от сердечного приступа, а матушка - от горя. Так что мне пришлось искать жилье, так я оказалась здесь. А потом я узнала, что с твоими родителями, четой Лион, уважаемыми в городе целителями, произошла беда.

- Что с ними случилось? - охрипшим голосом спросила я. Хоть мне и не довелось познакомиться с этими людьми, даже в чужом мире сложно выяснять причину гибели родителей.

- Говорили, что они отравились собственно приготовленным эликсиром, - вздохнула подруга.

- Говорили? - прищурилась я.

- Так никто точно не знает... Их нашли в лаборатории, среди разбросанных флакончиков с зельями. На огне стоял котел с эликсиром, правда огонь потух, наверное, задуло ветром из приоткрытого окна. Или потушило перелившимся из краев эликсиром. Мне так жаль, Аннабель!

В глазах Эмили заблестели слезы. Видно было, что она искренне мне сочувствует, а еще, что очень переживает кончину супругов Лион. Вероятно, они были замечательными людьми. Однако это не объясняет, как я оказалась на съемной квартире и какое ко мне отношение имеют лессы Лафер. Так что пришлось выпытывать это у подруги.

- Так до двадцати одного года любой лессе полагается опекун, - пояснила Эмили. - Можно, конечно, вырваться из под опеки и раньше, но в этом случае нужно выйти замуж. А те женихи, кому тебя сватала Алиана, ну...

- Старые, страшные, но очень богатые, - догадалась я.

- Угу, - мрачно подтвердила мои опасения подруга. - В общем, ты еще два года под опекой Алианы. А твой дом заперт, потому что по завещанию его можно передать только тебе, никаких опекунов. Уж не знаю, почему твои родители так решили. Зато лессы Лафер вовсю хозяйничают в лекарском кабинете...

- Погоди, а он что, тоже мой? Тогда почему я мою там полы и получаю жалкие копейки? И почему лессы, явно без целительского образования, безуспешно лечат людей?

- Так у тебя-то тоже его нет, - сообщила Эмили. Я собиралась было возразить, но вовремя прикусила язык. Верно. Это у Анны Леоновой и диплом, и аспирантура, и несколько лет практики. А Аннабель судя по словам подруги, всего десятнадцать. И, вероятно, она не успела получить образование из-за несчастья, случившегося с ее родителями.

- А почему именно Алиана стала моей опекуншей? - уточнила я.

- Так она же старшая сестра твоего отца, - удивилась девушка. - После смерти генерала Лафера, они с дочерьми промотали все его состояние, так что твое отобрали с радостью. Ой, прости, сама не понимаю, что я такое говорю, это же твоя тетушка и кузины, а я...

- А ты назвала вещи своими именами. Не волнуйся, Эмми, все будет хорошо. И свой лекарский кабинет я как-нибудь заберу. Надо только придумать, как...

Уже засыпая, я слышала, как молится подруга незнакомым богам. А потом поднимается с кровати, чтобы поставить на стол погасшую от ее дуновения свечу, и, глядя на меня, тихо шепчет:

- А хорошо ее головушкой приложило... Может, и к лучшему...

Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего: мы с Эмили проснулись так рано, что, кажется еще даже у первых петухов будильник не прозвенел. Подруга торопливо привела себя в порядок, уступая мне крохотную ванную, а пока я заплетала влажные волосы в тугие косы, ухитрилась соорудить весьма неплохой завтрак. Видимо, правило неожиданной премии работало одинаково во всех мирах: невероятно хотелось хоть капельку роскоши.

Завтракали мы не простыми тостами с джемом, а многослойными бутербродами с вяленой помидоркой и мясом, оставшимся с вечера. Надо сказать, вкусно было до умопомрачения. Надо будет как-нибудь поинтересоваться у Эмили, в каких специях она готовила мясо, в нашем мире таких точно не было.

Единственный утренний ритуал, по которому я скучала - чашка крепкого ароматного кофе. Этого напитка в шкафчике у нас не водилось, но и травяной отвар с щедро добавленными в него сушеными ягодами лесной земляники был чудо как хорош.

После такого завтрака мне вдруг захотелось чего-то особенного. Я распахнула шкаф, принадлежащий прежней Аннабель, и с интересом принялась разглядывать его содержимое. За те три дня, что я нахожусь в этом мире и этом теле, я так и не освоилась до конца. Слишком много всего сразу навалилось, так что я продолжала путаться в бытовых мелочах. Но платье сегодня почему-то решила выбрать понаряднее.

- А я не очень-то люблю красивую одежду, да? - пробормотала я, разглядывая скудный гардероб.

До этого я обходилась теми платьями, что висели с краю, теперь же поняла, что за исключением тех двух, что я уже надевала, осталось еще... два. Одно прекрасно подошло бы для какого-нибудь траурного мероприятия: черное, с тяжелыми рукавами из гепюра с объемной цветочной вышивкой и плотной юбкой в пол. К такому только шляпку с вуалью и темный платочек - слезы смахивать.

Второе платье было чуть наряднее, чем те, которые я уже носила. Крой был достаточно классическим: обтягивающий верх и свободная юбка на отрезной талии. Из зеленой струящейся ткани, подчеркивающей изгибы молодого тела Аннабель. Моего тела. Так что, почему бы и нет. Единственное, что меня смущало: длина. Такая несуразная, до середины икры. Учитывая, что мой нынешний рост был сантиметров сто шестьдесят, выглядела бы я в нем примерно как старомодная прихватка-грелка, которой моя бабушка покрывала чайник, чтобы он дольше хранил тепло.

Не обращая внимание на вздохи Эмили, я решительно отрезала лишнюю часть юбки, укоротив платье так, что оно стало чуть выше колена. А что, ножки у меня стройные, я в зеркало видела, так зачем прятать их под старушечьим фасоном?

- А где у нас нитки с иголкой? - поинтересовалась я у подруги.

Та только покачала головой, щелкнула пальцами - и вместо торчащих ниток по отрезанному мной краю платья появился удивительно качественный и аккуратный шов, такому любой оверлок позавидует.

- Красота какая! - искренне восхитилась я. - Я бы тоже хотела так уметь!

- Серьезно? - кажется, я сказала что-то лишнее, потому что Эмили уставилась на меня так, будто я только что призналась в убийстве. - Раньше ты никогда не интересовалась бытовой магией, говорила, что руки лекаря должны быть чуткими, а не исколотыми иголками или грубыми от постоянной стирки.

- Так ты же не руками, - удивилась я. - То есть, это же магия, так? Разве от нее портятся руки?

- Ну... Тут нужно выбрать что-то одно, Аннабель, - вздохнула подруга. - Понимаешь, бытовая магия руки, конечно, не портит, но она как бы оттягивает на себя твой целительский дар. Так что ты права, в полную силу можно использовать только одно: или шить, или исцелять страждущих.