Стужа (СИ) - Коруд Ал - Страница 11

Илья Валов, специалист по навесному оборудованию вывернул голову в сторону девушки:

— Эх, да я сам бы ей вдул безо всяких предисловий. Смотри, какая сладкая!

— Баловник! Сразу потек, как сладкое увидал, — ворчливо подтолкнул его Тарас Нетребко, еще один из старожилов, лучший стрелок станции, — Только и можешь, шо девок охмурять.

— А чем еще заняться то, дядь Тарас? На станции нынче скука смертная. Хорошо, хоть рейс появился, разомнемся чуток. А там, глядишь, и разрешат, куда-нибудь ищо смотаться. Парни, правду говорят, что на двадцать шестой самые лучшие девки? Туда южанок много взяли. Горячие небось штучки!

Молодежь загоготала, Фролов лишь усмехался. Его противоположный пол в этом плане давно не волновал. Сначала было некогда, потом законная супруга удовлетворяла, а сейчас…Или он врет сам себе? Как на него смотрела Мила!

В гаражном боксе СпаСа «выходящих» встретил высокий верзила Алексей Карелайнен, штурман их отряда. Он согласовывал маршрут с метеорологами и заносил его в бортовой компьютер головной машины. Пусть сегодня они работают возле станции, но спасатели каждому выходу готовились основательно. К отряду подошел Михалыч, легендарный механик с погибшей двадцать четвертой станции. Это благодаря ему на ней выжили несколько сотен человек. Михалыч увел за собой водителей принимать машины, а Фролов тем временем распорядился осмотреть багаж и припасы.

Каждый выход наверх был смертельно опасным мероприятием, поэтому готовиться к нему стоило предельно серьезно. Члены отряда «выходящих» еще раз тщательно осмотрели запасы воды, продуктов, запасных батарей, проверили оружие и средства связи. Зачем, спрашивается, столько всего тащить с собой? Даже выходя на день, можно было застрять наверху на несколько.

К Василию подошел тихий и незаметный с виду человек Есений Мазлюкин, дежурный метеоролог:

— Командир, отметка 55, и движет наверх.

— Даешь добро? — поймав утвердительный кивок головы, Фролов повернулся. — Михалыч? Там, снаружи есть кто?

— Ребята из смазочной бригады недавно вышли, они броню сейчас каждый день убирают. Тепло ведь.

— Хорошо, — Фролов еще раз оглядел участников рейда. — Тогда по машинам!

— Удачного рейса и светлого неба! — это появился, наконец, Соболев и произнес обязательную прощальную фразу.

— В жопу ветер! –раздался дружный рев спасателей.

Наверху было ветрено, резкие порывы сотрясали мощную и тяжелую машину до тех пор, пока они не спустились ниже основного купола. Дорогу около станции расчистили еще вчера. Так что они шли вперед спокойно. Гора, в которой был построен комплекс СС-25, возвышалась над окружающим мертвым пейзажем на целую пару сотен метров.

Через лобовые стекла наблюдалась одна и та же картина: снег, лед, серое, но неимоверно высокое небо с проплешинами более светлого оттенка. Оттуда уже давно не сыпались тонны снега, круговорот воды в атмосфере нарушился еще во времена стремительного оледенения.

Сильные ветра лишь перемещали слежавшийся снег, разбивали его на фрагменты, создавая к весне новые переметы и возводя льдистые сугробы. Но это все равно было лучше, чем в первые годы. Когда зачастую по поверхности проходили лишь легкие машины на специальных шинах низкого давления. Зато сейчас появился новый вид опасности.

Фролов не любил это проклятое место, бывшее некогда промышленным придатком города. Цеха, складские ангары и проезды между ними выделялись сейчас в виде снежных холмов и впадин. Но самое жуткое было в том, что где-то под многометровым слоем спрессованного морозами снега лежали тысячи, хотя скорей всего десятки тысяч мерзлых костяков. Останки людей, надеявшихся в те мрачные дни на чудесное спасение.

Матери, поднимающие вверх детей, обезумевшие от собственного отчаяния отцы семейств. Хорошо, что сам он не наблюдал рвущую сердце картину воочию. А ведь тогда против этой обезумевшей толпы стояли такие же люди, чьи родные уже находились внутри станции. Эти отважные мужчины и женщины знали, что умрут, и умрут скоро, сдерживая из последних сил яростный натиск прорвавшихся через многочисленные заслоны человеческих волн отчаяния.

Редкие из счастливцев, оставшиеся после той бойни в живых, в последующие месяцы один за другим сошли с ума. Они не выдержали безумного штурма конца мира. Почему власти тогда допустили подобное, так никто и не узнал. Может, этой власти к тому моменту уже и не было? История последних месяцев человечества оказалась спрятана от большинства людей за завесой лжи и ужаса. Да и очень скоро стало совсем не до расследования никому не нужных тайн. Связь с внешним миром прервалась. Наступил ледяной хаос и началась борьба за выживание. Лишь короткие сообщения от соседей внушали хоть какой-то оптимизм.

Фролов, будучи еще юнцом, успел повидать тех бедолаг. Те бесцельно бродили по бесконечным коридорам станции, ничего не видя и не понимая. Он даже радовался, глупыш, что его отец умер раньше их под толщей снега и не долбится сейчас головой об стену, изрыгая из своей утробы волчий вой. Василий не помнил, куда потом делись эти «живые мертвецы». После ухода в СпаС времени стало не хватать ни на что.

Но он иногда возвращался мыслями к тем проклятым дням. Когда снаружи становилось все холодней, эвакуация закончилась, мир резко скукожился, счастливчики заперлись внутри станций, несчастные умирали от мороза. Затем пошел снег, и шел он несколько недель, солнце надолго скрылось за мрачными, гонимыми бурями облаками, а когда появилось сызнова, то уже не смогло согреть замерзшую навсегда Землю.

Взявшееся ниоткуда межгалактическое облако сначала нанесло по еще живой планете мощный метеоритный удар, а затем забрало тепло, идущее от звезды класса G. Несчастное человечество оказалось практически стерто с лица планеты.

От накативших внезапно мрачных мыслей командира оторвал голос водителя передовой, более легкой и маневренной машины скаута, двигающейся на широких колесах низкого давления. Скаут всегда участвовал в первых выездах сезона или долговременных рейдах. Пусть его дальность не была большой, но машина вышла чрезвычайно полезной.

— Кэп, старая дорога к заводу перекрыта, проезд завален.

— Двигайся левее, там был еще один проход. Два года назад мы туда за металлом мотались.

— Вас понял, — Баторин был, как всегда, краток.

Фролов же повернулся к Ивану:

— Увеличь дистанцию, под нами могут быть складские крыши.

Проклятая мешанина из остатков цивилизации и вновь возникшего ледника отнюдь не была устойчивой структурой. Там, внутри происходили некие неизвестные людям процессы. Вот и сейчас мрачное предчувствие не обмануло командира «внешних». Юркий передовой вездеход узкую прогалину проскочил, а вот они не успели. Под более грузной головной машиной экспедиции гулко затрещало и их резко поволокло куда-то вправо.

— Держитесь! Ваня, блокируй гусеницы!

Члены экипажа дисциплинированно вцепились в поручни, ожидая самого страшного, что они сейчас врежутся во что-то острое и вмиг лишатся мнимой безопасности, когда во вспоротую кабину жестоким захватчиком ворвется лютый арктический холод. Но Иван не зря считался лучшим водителем СпаСа. Он каким-то наитием резким рывком вывел машину с поехавшей по склону массы снега, и они почти аккуратно съехали между двух холмов, бывших некогда цехами большого Приречного завода. Вездеход крепко тряхнуло, откуда-то сверху сыпануло жестким хрустящим, как наждак снегом. И машина, наконец, остановилась.

Фролов затряс головой, куда-то разом пропали все звуки. Сердце усиленно колотилось, в башке шумело. Чуть позже он услышал трескучий голос, прорывавшийся из динамика: