Весло Харона - Алейников Дмитрий Александрович - Страница 49

Встречный поток воздуха норовил открыть правую дверцу, помятую после столкновения с грузовиком и теперь просто подвязанную веревкой к ручке задней двери. Израненное железо жалобно скрежетало. Теперь ко всем неприятностям еще и ремонт. А все из-за такой ерунды! Не подлил вовремя тормозной жидкости в бачки. Хорошо еще, машину развернуло, а то снесло бы ему голову раньше времени…

Вспомнив об аварии, Макс на всякий случай проверил тормоза. Нормально. А то скоро Подольск, там машин будет побольше и рисковать уже не стоит.

Да, визит в город Чехов можно считать неудачей. Надо было в самом деле ограничиться звонком. Хотя что теперь решает эта загородная прогулка?

Макс довольно быстро выяснил, что семья Климовых переехала по обмену в подмосковный Чехов. То ли просто хотели переехать, то ли мнительный глава семьи считал невозможным оставаться на прежнем месте, где все вокруг знали о позоре, павшем на их честное имя. Эти подробности Макса не интересовали. Ему нужно было добраться до Ольги. Он не сомневался, что родители в курсе, где она: высчитать, что Ольга уже полгода как на свободе, не составляло труда.

В действительности все оказалось иначе. Нет, Ольга, судя по всему, освободилась. Но вот родителям о ней ничего не было известно. Да, она звонила как-то, под Новый год, но отец бросил трубку.

Да, звонила по междугородней.

Вот и все, что Максу удалось узнать от Ольгиных родителей. От ее бывших родителей.

Искать Ольгу в Москве вот так, без единой зацепки, кроме паспортных данных, не имело смысла. А единственной зацепкой были те самые буклеты. Тираж — две тысячи. Издатель — какой-то благотворительный фонд. Они появились в клинике впервые, хотя изданы еще в прошлом году. Листок с письмом вложили в каждый экземпляр — чтоб уж наверняка. Все это были детальки одной головоломки, которую необходимо решить. И Макс не сомневался, что ему это под силу.

В письме упоминалась Карина. Макс ее помнил. Черненькая такая, глазастая. Без тормозов была девчонка, на все соглашалась. Макс даже сделал для нее исключение, встретился с ней дважды. Но… Даже если она еще в Москве, что вряд ли, найти ее будет сложнее, чем Ольгу. Имя на сто процентов выдуманное, все остальное — тоже туфта. У того кабака, где он ее снимал, она давно уже не появляется. Можно, конечно, попробовать объехать все бордели и притоны в городе, но сколько на это уйдет времени? Да и шансы, говоря по совести, невелики.

А если даже он найдет эту Карину, то не факт, что она в курсе, где искать Ольгу.

Макс мчался вперед. Не исключено, что он еще застанет кого-нибудь в клинике. Выяснить координаты фонда тоже раз плюнуть. Не исключено, кстати, что Климова там и работает. Добрые христиане призрели несчастную девушку, лишенную крова, и родных. Это на них похоже. Живет там в каком-нибудь бомжатнике и отрабатывает свой хлеб, разнося брошюрки или собирая в переходах мелочь на восстановление какого-нибудь несуществующего храма.

Максу не терпелось доехать. Если бы можно было ускорить бег машины, крутя педали, он бы принялся их крутить. Спидометр гонял стрелку от ста двадцати до ста тридцати и обратно, не желая считаться с желанием Макса ехать быстрее.

Впереди вспыхнула зеленая искорка светофора. Макс нервно раскачивался взад-вперед, пытаясь методом барона Мюнхаузена подтолкнуть машину.

Зеленый огонек предупредительно замигал, но до перекрестка оставалось всего ничего — вполне можно проскочить на желтый, и Макс полетел вперед.

Справа из-за какого-то куста вынырнул гаишник и замахал своей полосатой палкой, требуя, чтобы Макс остановился у обочины. Макс с досадой отпустил газ и нажал на тормоз.

Дорога была пустой, и не имело смысла мудрить с перестроением. Макс просто направился к гаишнику, на ходу сбрасывая скорость. Когда он почувствовал неладное, светофор уже сменил зеленый сигнал на бордовый, и на перекресток с натужным ревом выехал загруженный под завязку трубовоз.

Макс не сразу понял, в чем дело.

Гаишник соображал быстрее и метнулся в сторону, уворачиваясь от несущейся на него машины. В последний момент Макс понял, что тормоза отказали, и попытался вырулить на перекресток, надеясь разминуться с трубовозом.

От резкого поворота машину занесло, подняло на два колеса, и она покатилась, словно игрушка, брошенная на ковер капризным ребенком, пока не налетела на высокий тополь.

Макс не сгорел заживо, как написали штатные бумагомаратели в одной бульварной газете. Когда машина вспыхнула, он был уже мертв.

Да, этот Максимилиан оказался не чета прочим игрокам-любителям. Туго пришлось Алексею Владимировичу. Он занял глухую оборону, но Максимилиан пер как танк и в итоге выиграл две пешки. Впервые в жизни Кирьянов решил схитрить, прервав партию под видом сбоя в компьютере.

Получив этот тайм-аут, Алексей Владимирович взялся за шахматную литературу, надеясь отыскать выход из создавшегося положения. Увы, довольно скоро он выяснил, что соперник увел его от разработанного варианта сицилианской защиты и заманил в дебри, откуда уже не было выхода.

Алексей Владимирович воспроизвел позицию на обычной доске и просидел над ней до рассвета, но не смог найти варианта даже для ничьей. Ожидались неминуемые потери и быстрый разгром. Он вроде бы нашел ход, который мог свести партию к ничьей, но уже через несколько минут сам же убедился, что это лишь оттянет разгром на пять-шесть ходов: сдвоенные ладьи, словно тяжелая артиллерия, грозили растерзать нестройную оборону его стоявших в замешательстве фигур.

Но сдаваться Алексей Владимирович не желал.

Вздремнув пару часов и наскоро позавтракав, он сел за компьютер и сообщил противнику, что готов продолжить партию. Ответа пришлось ждать больше часа. Наконец игра возобновилась.

Кирьянов двинул пешку, делая тот самый ход, призванный продлить агонию. Максимилиан ответил почти сразу, но вовсе не тем ходом, который ожидал от него Алексей Владимирович. Противник предпринял лобовую атаку, стремясь, очевидно, разменяв фигуры, быстро закончить партию.

Алексей Владимирович машинально щелкнул курсором по слону, намереваясь нанести ответный удар, но вдруг заметил, что выдвинутая Максимилианом ладья оголила фланг его шахматного войска. Не может быть! Кирьянов лихорадочно пересчитывал ходы, пытаясь убедить себя в том, что принял желаемое за действительное. Но сомнений не было: то ли увлекшись победоносным наступлением, то ли подзабыв за ночь о своей стратегии, Максимилиан допустил роковой промах.

Алексей Владимирович оставил слона и сделал выпад ферзем: шах! Максимилиан был вынужден закрываться, жертвуя фигуру. Ого! Вот это удача! Алексей Владимирович воспрянул духом и принялся реализовывать полученное преимущество. Еще шесть ходов, и неприятельский король оказался зажат в угол, жертвуя ради своего спасения фигуру за фигурой. Еще три хода, и Максимилиан сдался.

Алексей Владимирович был счастлив. Он отметил победу порцией хорошего виски и велел охраннику, чтобы тот решил вопрос относительно девушки на вечер. Нет, ради такой победы стоило устроить маленький праздник!

Через полчаса пришло сообщение от Рона. Назвавшись Хиро Али Роном, организатор чемпионата поздравил Кирьянова с нелегкой победой и выходом в полуфинал, где его ожидал некто мистер Уайт. Кстати, Рон сообщал, что призовой фонд снова вырос, пополнившись неким сюрпризом. Сюрприз этот заключается в том, что, в случае очередной победы, в финале пану представится возможность сыграть с партнером, с которым он, по словам Рона, «никогда еще не играл и не сыграет в будущем».

Что-что, а заинтриговать этот парень умел.

Сергей привез их в какую-то квартиру. По его словам, она принадлежала знакомому, уехавшему работать по контракту в Штаты, а Сергей снимал ее по сходной цене и использовал, как он выразился, для конфиденциальных встреч. Валя хотела было съязвить относительно характера этих встреч, но благоразумно воздержалась: все-таки хозяин только что вывез их, можно сказать, с поля боя.