Голос Арчера - Шеридан Миа - Страница 11

Я развернулась и снова прошла через калитку, направляясь к поленнице за домом. Фиби так и сидела у меня на руках.

Арчер держал в руках топор. Полено стояло на колоде, но мужчина не замахивался. Он просто смотрел на него в глубокой задумчивости и слегка хмурился. Когда он меня заметил, на его лице промелькнуло удивление, а затем в глазах появилась прежняя настороженность.

Увидев его, Фиби снова начала тявкать и тяжело дышать.

– Ты не глухой, – сказала я. – Ты прекрасно слышишь.

С минуту он стоял неподвижно, но потом воткнул топор в колоду, прошел мимо меня и оглянулся точно так же, как в первый раз, жестом приглашая следовать за ним. Я подчинилась.

Он вошел в дом и снова появился с тем же блокнотом и ручкой в руках. Через минуту Арчер поднял блокнот:

Я НЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО Я ГЛУХОЙ.

– Нет, не говорил, – помолчав, тихо подтвердила я. – Но говорить ты не можешь?

Он посмотрел на меня, затем взял блокнот и полминуты что-то писал, а затем развернул его ко мне:

Я МОГУ ГОВОРИТЬ. МНЕ ПРОСТО НРАВИТСЯ ХВАСТАТЬСЯ СВОИМ КРАСИВЫМ ПОЧЕРКОМ.

Я хмуро уставилась на эти слова, переваривая их, а затем посмотрела ему в глаза.

– Это ты так шутишь? – все еще хмурясь, предположила я.

Он приподнял брови.

– Хорошо, – я наклонила голову. – Что ж, возможно, над шутками стоит еще поработать.

Несколько секунд мы стояли, уставившись друг на друга, а потом Арчер тяжело вздохнул, снова взял блокнот и написал:

ЧТО ЕЩЕ ТЕБЕ НУЖНО?

– Я знаю язык жестов и могла бы тебя научить. То есть тебе, конечно, не придется хвастаться своим почерком – ха-ха! – но это более быстрый способ общения.

Я улыбнулась, надеясь, что он улыбнется в ответ. Но умел ли он вообще улыбаться?

Несколько мгновений Арчер пристально смотрел на меня, затем аккуратно положил блокнот и ручку на землю рядом с собой, выпрямился, поднял руки и показал:

– Я знаю язык жестов.

Я слегка вздрогнула, к горлу подкатил комок. Уже больше полугода никто не общался со мной на языке жестов, и это напомнило мне об отце, вызвало ощущение его присутствия.

– О, – выдохнула я, используя голос, потому что на руках у меня сидела Фиби. – Верно. Ты, должно быть, разговаривал так со своим дядей.

Он нахмурился, вероятно, удивляясь, откуда я вообще знаю о его дяде, но спрашивать не стал. Наконец он показал:

– Нет.

Я моргнула, глядя на него, и через минуту прочистила горло.

– Нет?

– Нет, – повторил он.

Снова тишина.

Я выдохнула.

– Ну, знаю, это звучит глупо, но я подумала, может, мы могли бы стать… друзьями, – я пожала плечами, издав неловкий смешок.

Арчер снова прищурился, но просто посмотрел на меня, даже писать ничего не стал.

Я переводила взгляд с него на блокнот, но когда стало ясно, что он не собирается ничего «говорить», прошептала:

– Всем нужны друзья.

«Всем нужны друзья? Правда, Бри? Боже мой, это звучит так жалко!»

Он продолжал смотреть на меня.

Я вздохнула, снова испытывая смущение пополам с разочарованием.

– Ладно, поступай как знаешь. Я, пожалуй, пойду.

В самом деле, почему я разочарована? Трэвис прав: этот парень просто не реагирует на любезности.

Он не двигался и все смотрел на меня. Когда я начала пятиться, его глубокие глаза цвета виски вспыхнули. Мне захотелось убрать все эти лохматые пряди и вообще избавиться от растительности на его лице, чтобы увидеть, как он выглядит в действительности. Под густой щетиной скрывалось явно симпатичное лицо.

Я тяжело вздохнула.

– Хорошо. Что ж, пожалуй, пойду своей дорогой.

«Просто заткнись, Бри, и уходи! Ясно же, этот парень не желает иметь с тобой ничего общего».

Я повернулась и пошла по подъездной дорожке к калитке, на этот раз плотно закрыла ее за собой. Все это время я чувствовала, что он провожает меня взглядом. На минуту я прислонилась к калитке, рассеянно почесывая Фиби под подбородком и гадая, что же со мной происходит. Зачем я все это делала? Почему просто не забрала свою собаку и не ушла?

– Чертова собака, – сказала я Фиби, почесывая ее сильнее. Она лизнула меня в лицо, тихонько тявкнув. Я рассмеялась и поцеловала ее в ответ.

Когда я села на велосипед и покатила прочь, позади снова раздался стук топора.

Арчеру семь лет, май

Где я?

Мне казалось, что я пытаюсь всплыть в бассейне АМХ[4], но до поверхности еще много миль. В ушах шумело. Горло болело так, словно у меня сильная ангина, причем не только внутри, но и снаружи. Я попытался вспомнить, что случилось, но только тени двигались у меня в голове. Я отогнал их прочь.

Где я?

Мама? Мне нужна мама.

Я почувствовал, как слезы, горячие и обильные, потекли по щекам из-под закрытых век. Я старался не плакать. Сильные мужчины не должны плакать. Сильные мужчины должны защищать других, как мой дядя Коннор. Вот только он плакал. Так сильно плакал и кричал, обратив лицо к небесам, упав на колени прямо на тротуаре.

О нет… О нет. Не думай об этом.

Я попытался пошевелиться, но мне показалось, что кто-то привязал к моим рукам и ногам гири, – даже к пальцам рук и ног. Мне показалось, что я смог пошевелиться, но я не был в этом уверен.

Откуда-то донесся женский голос:

– Ш-ш-ш, он просыпается. Не торопи его. Пусть проснется сам.

Мама, мама! Пожалуйста, окажись здесь! Пожалуйста, пусть все будет в порядке! Пожалуйста, не лежи на обочине!

Слезы с новой силой хлынули из глаз.

Внезапно все мое тело словно пронзили раскаленные булавки и иголки. Я попытался позвать на помощь, но, кажется, даже не разлепил губ. О боже! Казалось, что боль проснулась повсюду, как будто в темноте под моей кроватью ожил монстр.

Несколько минут я просто дышал, поднимаясь все ближе к тому, что казалось мне поверхностью воды. Потом я открыл веки и прищурился от яркого света, ударившего в глаза.

– Убавь свет, Мередит, – услышал я слева от себя.

Я снова приоткрыл глаза, давая им привыкнуть к освещению, и увидел пожилую медсестру с короткими светлыми волосами. Она смотрела на меня сверху вниз.

Я открыл рот. Попытался сказать «мама», но ничего не вышло.

– Ш-ш-ш, – сказала медсестра, – не пытайся разговаривать, милый. Ты попал в аварию. Ты в больнице, Арчер, и мы о тебе позаботимся, хорошо? Меня зовут Дженни, а это Мередит, – она грустно улыбнулась и указала на младшую медсестру позади себя, которая проверяла что-то на аппарате рядом с моей кроватью.

Я кивнул. Где мама? По щекам снова потекли слезы.

– Молодец, хороший мальчик, – сказала Дженни. – Твой дядя Натан здесь, за дверью. Я схожу за ним. Он будет очень рад, что ты очнулся.

Несколько минут я лежал, уставившись в потолок, а потом дверь открылась и захлопнулась, и дядя Нейт посмотрел мне в лицо.

– С возвращением, маленький солдат, – сказал он.

Его глаза покраснели, и он выглядел так, словно давно не принимал душ. Но дядя Нейт всегда был немного странным. Иногда он надевал рубашку наизнанку, иногда – разные туфли. Это казалось мне забавным. Он как-то сказал мне: все потому, что его мозг занят более важными делами и у него нет времени задумываться, правильно ли он одет. Тогда мне показалось, что это хороший ответ. К тому же дядя Нейт частенько подсовывал мне всякие мелочи вроде конфет или десятидолларовых купюр и посоветовал устроить тайник там, где никто не сможет найти мои деньги. Он сказал, что позже я скажу ему за это спасибо, и подмигнул, словно давая понять, что я пойму, когда это «позже» наступит.

Я снова открыл рот, но Дженни и дядя Нейт покачали головами. Дженни потянулась за чем-то, что лежало рядом с ней на столике. Это были блокнот и карандаш, и она протянула их мне.

Я взял блокнот, написал одно слово и повернул его к ним: