Испытание золотом (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 22

Зайдя в комнату к слугам, я поймал взгляд Амары, которая ещё не вставала с кровати, а потому я решил поселить её во Флоренции вместе с отцом, до той поры пока она не поправится, поскольку выдержать дорогу в её состоянии было сложно. Так что они оставались в том доходном доме, который раньше принадлежал Марте, а сейчас вполне себе успешно в нём и таверне, вёл дела один из племянников моих управляющих.

На колени передо мной опустился Джабари.

— Сеньор Иньиго, я у вас в неоплатном долгу, — сказал он, протягивая ко мне руки, — хочу, чтобы вы знали, что моя жизнь теперь принадлежит вам.

— Буду знать это Джабари, — спокойно кивнул я, — а пока оставайся с дочерью, и верни её мне здоровой.

— Слушаюсь, сеньор Иньиго, — ещё раз поклонился он мне.

Дни пребывания папы во Флоренции омрачились только одним событием — смертью архиепископа Антонина Пьероци, который умер второго мая. Папа лично отпевал его, а я, разумеется, присутствовал при всех похоронных мероприятиях, поскольку был лично знаком с Антонином и был благодарен ему за тёплый приём, который он для меня сделал в моё первое посещение Флоренции. Жаль я с ним не успел повидаться сейчас, но тут сожалеть было уже поздно, архиепископ скончался несмотря на присутствие в городе папы, и город вместе со мной очень по нему скорбели.

В остальном же, в целом можно было сказать, что я не зря съездил во Флоренцию: новые знакомства, общение с папой и семейством Медичи определённо пошли мне на пользу.

4 мая 1459 A . D ., Неаполь, Неаполитанское королевство

Сидящий на троне король недовольно постукивал перстнем по ручке трона и этот звук был единственным, что было слышно в большом приёмном зале, где с низкими поклонами стояло больше двадцати дворян.

— Весьма прискорбно узнать граф, — наконец нарушил он молчание, — что вы решили принести оммаж моему дяде, а не мне, когда наконец определились со своим выбором, — заметил Фердинанд I, склонившемуся перед ним дворянину.

— Моё графство Ваше высочество находится в Наварре, а не в Неаполе, — спокойно ответил тот, — ничего нового мне никто, к моему глубочайшему сожалению, не предложил.

Граф Латаса откровенно дерзил, но делал это на тонкой грани приличия. Впрочем, это было не удивительно, поскольку Фердинанд I не сильно торопился принять его у себя, хотя знал кто его прислал и с какой целью.

— Вы стали собачкой для поручений папы? Быстро вы же сменили себе сюзерена, — король был недоволен новостью о том, что граф решил не приносить оммаж ему, и более того, продавал поместье и имущество в Неаполе, поскольку собирался вернуться в родное графство. Было бы это в другое время, так дьявол с ним, но сейчас, когда зароптали бароны, и мало того, до него доносились слухи, что к Хуану II приезжали даже гонцы от его вассалов, с целью поинтересоваться, а не хочет ли брат такого доблестного короля, как Альфонсо V, занять Неаполитанский трон, поскольку незаконнорождённый сынок, хоть и признаний самим папой римским, им всем поперёк горла?

— Я помогаю другу, Ваше преосвященство, — спокойно ответил граф, — граф де Мендоса меня попросил, я не стал ему отказывать.

— И всё же ваш отъезд граф из Неаполя, не слишком своевременный, — Фердинанд I настаивал на своём, поскольку графа Латаса уважали многие дворяне, особенно те, кто знал о его влиянии при дворе прошлого короля и, по сути, бегство от нового короля бывшего советника, всеми воспринималось крайне неодобрительно. Причина всем была известна, поскольку король Фердинанд, едва взойдя на трон осыпал титулами и землями тех, кто был его любимчиком, забыв о тех, кто верно служил короне раньше.

— Я могу ненадолго остаться, Ваше высочество, — пожал плечами граф, — на время аудита рудников в Искья и Поццуоли.

Король тяжело вздохнул. Пообещав год назад папе так много, сейчас, когда он сам остро нуждался в деньгах, отдавать рудники не сильно-то и хотелось, ведь непонятно было, когда там ещё раскачают с них добычу. Но ссориться со Святым Престолом не хотелось ещё сильнее.

— Когда граф де Мендоса обеспечит мне с них прибыль? — поинтересовался король, — мне бы не хотелось терять текущий доход.

— Судя по последнему письму, что я получил от него, он должен вскоре приехать в Неаполь, так что думаю Ваше высочество, он вскоре сам ответит на все ваши вопросы, — граф только недавно получил письмо от Иньиго, и был удивлён тем, как быстро тот закончил все свои дела, если направлялся сюда, хотя изначально этого не планировал. Ведь сам Сергио провёл несколько бесполезных месяцев в городе, дожидаясь, когда король наконец его примет.

— Хорошо, тогда я разрешаю вам начать проверку рудников, — решил Фердинанд, — и подождём прибытия графа Мендосы.

— Благодарю вас Ваше высочество, я приступлю немедленно, — облегчённо вздохнул Сергио, поскольку наконец свершилось то, что он так долго ждал.

16 мая 1459 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Радость по поводу прибытия в город графа быстро затихла, когда стало понятно, что вернулся, к сожалению, не он, а его слуги. Так что ажиотаж быстро стих, позволив Пауле и Бернарду спокойно поселиться в знакомые комнаты привычного жилища, которое граф давно выкупил под себя.

— Из дома, пока я не разберусь с проблемой, ни ногой, — швейцарец, помогая девушке снять платье, сказал это абсолютно серьёзно.

— Бернард, я не тупая, всё поняла ещё с первого раза, — огрызнулась девушка.

— Ты ещё не ответила мне, что это был за молодой человек, который так радостно тебя встречал при въезде в город, — напомнил он, — лучше скажи сама, я ведь всё равно узнаю.

— Бернард, я откуда знаю, — девушка с укором на него посмотрела, — может перепутал меня с кем-то.

— Паула, он явно тебя знает, — не поверил ей наёмник, — так что опять эти твои тёмные делишки, о которых я обязательно расскажу сеньору Иньиго?

— Ты наёмник или стукач, Бернард? — удивилась Паула.

— Я, служу за деньги, — отчеканил Бернард, — верой и правдой. Если твои мутные дела могут принести моему господину вред, я об этом ему расскажу. А пока это так и случается.

— Ой, поступай, как знаешь, — Паула якобы легкомысленно отмахнулась от швейцарца, но на самом деле крайне серьёзно восприняла его слова. Этот молоденький Борха слишком поторопился, показавшись на глаза Бернарду, хотя она ему говорила ещё в Валенсии, чтобы он приехал в Аликанте и тихо ждал её возвращения.

— «Вот же тупой идиот, — вздохнула она, размышляя о парне, который так её подставил у ворот города перед швейцарцем, — нужно быстрее с ним покончить, раз он стал мне не нужен».

— Вернусь поздно, — бросил мужчина и вышел из комнаты, направляясь на улицу, где его ждала лошадь. Можно было, конечно, оставить всё на завтра, а сегодня отдохнуть, после дальней дороги, но сердце Бернарда съедало беспокойство, так что он решил всё решить сегодня, чтобы спокойно лечь спать.

Путь его лежал за город, к большому хозяйству неподалёку от города. Все жители Аликанте до единого знали хозяина этого участка, так как более милосердного, верующего и заботливого человека, чем Хуан Рамос, нельзя было найди во всём графстве.

Принимающий детей, которых семьи не могли прокормить, находящий беспризорников и сирот, он заботился о них, давал работу на своём обширном хозяйстве и полях, и даже приглашал мастеров, чтобы те давали детям профессию, с которой они потом могли найти себе собственный заработок, когда станут достаточно взрослыми, чтобы покинуть своего благодетеля.

Постоянные пожертвования в церквях, каждое воскресенье раздача милостыни нищим, сделали из красивого, неженатого кастильца, едва ли не самого видного жениха среди среднего класса горожан города. Очень многие из девушек хотели бы, чтобы он ввёл их в свой дом, но, к сожалению, по слухам, он любил только одну, ту с которой ему запретила видится его семья, что и стало причиной его переезда сюда, в Арагон.