Берта сдаваться не умеет (СИ) - Началова Екатерина - Страница 31

— Конечно, знаю, — живо кивнул. — Мне очень интересно, что предполагаешь ты. У тебя очень... свежий взгляд.

Я замялась перед ответом. Но отступать было поздно.

— Огурец, он... откладывает семена!

Крис расширил глаза, сделал глубокий вдох, наклонился вперед, закрыл лицо ладонями, замер и ... зарыдал. Плечи затряслись, и все тело несколько раз содрогнулось.

— Крис...? — я испуганно дотронулась до его руки.

А потом он упал на пол, держась за живот, и я поняла, что Крис не рыдает. Он хохочет, просто умирает от смеха и не может остановиться.

Первый раз вижу, как он смеется.

...поэтому я решила не обижаться. Но пара вопросов у меня тоже появилась.

«Берта...»

Имя простое, как Быки.

«Телочка Берта». Просто, нехитро...

«Берта...» — Крис попробовал на язык. Пять букв, грубое «р». Бер-рта. Звучит как «топор», разве что чуть нежнее.

Хотя корень «берт», хороший, старый, означает «яркая». Корень подходит. Рыжеватые волосы на солнце светятся как беличий мех.

Он лежал в холодной комнате один, забросив руки за голову. Глядел вверх на высокий серый потолок, но видел не его.

«Может хотя бы Бертисса? Или лучше без грубого „р“ — „Бетисса“?»

Вздохнул. Змеиная привычка, вставлять в имена побольше «с» не оставляла, а змеиные привычки пора бы удалять. Но тонкое «с» действительно бы смягчило грубое и излишне простое сочетание звуков и букв. Ведь коровка совсем не грубая и не такая простая. Скорее нежная... И полна сюрпризов.

Глупая... И соображает.

Невинная... И темпераментная.

Очень сильная. И совершенно беззащитная.

Может «Берточка»?

...ужасно.

Крис поморщился. Кто мог дать розовой новорожденной девочке такое имя? Разве что Бык, который пришел к люльке прямо с рубки дров и не знающий, кому еще всучить топор.

«Высокородный Бык с топором», — он поправился, вспомнив ее происхождение.

«Бертина». Ф-ф-ф.

«Бертисса»? Было.

В голову больше ничего не приходило.

Лучше уж просто «Пушинка» и «Берта». От имени доносился трепет ресниц и сладкий запах морковки. А по ощущениям... упругая нежность под рукой.

Он потер пальцы, вспоминая прикосновения к коже. Внизу живота немедленно потянуло желание. Опять.

«Ей нравятся мои касания. Можно в следующий раз устроить ещё один „почти секс“... уже со своей подачи. Рана хорошо затягивается... Смысл упускать шанс? Есть много вариаций на тему „почти“... Пушинка любопытная, согласится... Конечно, невинность трогать нельзя, придется обойтись без теплицы...»

Вспомнив теплицы с огурцами, Крис вслух рассмеялся, ощущая, как теплеет в груди.

«Ох, пушинка-любительница овощей».

Искушение звало, манило. Только протяни руку — и вот оно... Он молча с улыбкой помечтал. Там, в той комнатке завтра, после бальзама... Дождаться, когда закончится боль, и уже пониже спустить юбку. Гладить, загладить всю... Откинуть косу, зацеловать шею, затылок, мягкие розовые щеки... Осторожно опуститься сбоку, притереться к бедру, пальцами скользнуть вниз... Ласкать ее. Первым... Довести до конца. Ей понравится.

Мечтал, а в мыслях поднимался хор других голосов. Он звучал грозно и отрезвляюще однозначно:

«Не-дос-той-но. Склонять невинную высокородную дочь Быка к разврату — недостойно. Бесчестно. Неправильно».

Улыбка сбежала с губ. Крис с досадой выдохнул, признавая правоту. Сладострастная и такая близкая фантазия развеялась как туман над рекой, уступая место жёсткой реальности.

«Уподобляться тому Быку не годится. Теперь ясно, что Берта — не для развлечения, а для серьезных намерений. А ты... Ты так представлял свою спутницу? Скорее — нет. Ты готов на большее? Пока — нет. Межродовая связь, серьезно? Сложно. К тому же... Разве ты тот, кто ей подходит? Тоже сомнительно. Насколько ты лучше местной швали? Да, положим, угрожая Ариасу убить Лису, блефовал, только пугал. Нет, Лису не тронул бы. Ну и что? Ради выгоды, ради достижения своих личных целей шел по головам. Чем ты лучше того, кто прирезал попутчика ради пары золотых? Нечего и обманываться, такое же дерьмо, как и все. Первосортное высокородное, вполне достойное Эгиды. Итак. Что ты можешь ей предложить кроме недостойного? Что вообще может предложить высокородной деве преступник, балансирующий на краю гибели? Единственное, чем можно послужить, так это преградой, чтобы не подпустить к чистой телочке ещё большее дерьмо».

Чем больше Крис обдумывал это, тем больше приходил к однозначному выводу.

«Скорее всего, после Эгиды Берта встретит такого же как она путного бесхитростного высокородного Быка и примет его руку. Он и займется ее образованием в овощной сфере. А ты... Ты случайно проходил мимо. Да, иное маловероятно... Поэтому надо остановиться. Никаких „почти“, понял, Крис? Строгие границы. Дружеские отношения. Пошлые мысли — логичны, понятны. Кто бы не фантазировал перед полураздетой женщиной? А вот все остальное... Неразумно, нежелательно. Незапланированно! И не к месту! У тебя другие приоритеты, помнишь?»

Он помнил.

Приоритет уже который месяц отдавался выживанию и опостылел, как стряпня Айвара. От одной мысли несло тоской и вечной ноющей болью. «Выживание». Какое же отвратительно безнадежное слово... Уже очень хотелось не выживать. Жить хотелось.

Он опять подумал о Берте, вспоминая ее слова там, в яме.

«Я жить хочу, жить, понимаешь?!»

Понимаю, пушинка.

...хватит обсасывать простую мысль.

Всё. На этот момент: просто поддержка, дружеские отношения. Это тоже много, тоже приятно и, главное, не осложнено.

Это разумно.

Ощущая, как откровенно портится настроение, Крис зло потер глаза, убирая образ, настойчиво плывущий перед ресницами.

«Развеивайся!»

Решение принято.

***

БУМ-БУМ-БУМ.

В дверь бесцеремонно грохотнул чей-то тяжелый кулак.

— Берта! — рыкнул мужской голос.

Едва продрав глаза, я оглянулась. Попрощавшись с Крисом, я вырубилась и проспала всю ночь без задних ног. Фэа, отсыпающаяся после ночного дежурства, тоже едва приоткрыла глаз.

— Сейчас... — она подала голос, спросонья нащупывая нож.

— Берта! Открывай! — прервал Волчицу голос, оказавшийся голосом старшины. Суровый Волк за дверью не шутил.