Берта сдаваться не умеет (СИ) - Началова Екатерина - Страница 20

Крис остановился и с силой выдохнул. Говорить начал не поворачиваясь. Зло.

— Какая причина, Берта? Какая. На этот раз. Причина. У твоего. Непостижимого. Поведения? — казалось, Змей еле сдерживается, чтобы не зашипеть.

— Не хочу, чтобы он видел... — шмыгнула носом, расстраиваясь, что приходится объяснять.

— Видел «что»? — в голосе Криса зазвенели остро-злые нотки.

Как всегда, не понимает. Все же понятно! Я не хочу, чтобы он видел меня такой... несчастной, рыдающей, бессильной, стонущей от боли. Я чертова нежная миса, у меня все хорошо, я красиво хожу, улыбаюсь, а не вот это... сопли из носа, слезы из глаз, гримаса боли, карачки...

— Какая я сейчас... — несчастно произнесла.

Крис в ответ издал длинное «в-с-с-с-с» и опять сделал паузу.

Передо мной возникла ладонь.

— Давай руку, — приказал.

Я посмотрела на эту руку, испытывая сильное искушение схватиться за нее как за последнее средство спасения. А вот родовая гордость говорила однозначное «нет».

«Принимать помощь от него? От Змея? Никогда», — категорично рявкнул Бык.

— Я тебе не помогаю. Это не помощь, а возврат долга, — заговорил Крис. Я все же медлила, и он прикрикнул. — Руку! Живо! Или уйду за быком!

Это подействовало. Раз уж именно Крис оказался свидетелем моей слабости, при нем ниже пасть уже трудно... Стиснув зубы, я с трудом оторвала руку от каменной ступени и вложила ее в руку Криса. Он подхватил меня под плечи и с трудом заставил распрямиться. Из глаз все же брызнули слёзы.

— С-свалилась на мою голову... Хватайся за плечи! — явно сердясь предложил он, бесцеремонно разворачивая меня.

— Я не свалилась... — тихо проговорила. Отказалась бы, но не могла. «Потом откажусь», — со стыдом подумала, а сейчас схватилась за мужские плечи как за спасение, он прихватил меня за пояс. Попробовала пошевелить ногой, но боль стала настолько острой, что даже опора в виде Криса уже не спасла.

Поняв, что и так я не двинусь, и буркнув что-то окончательно неприличное, Змей раздраженно отпустил меня, наклонился и с натугой опять подхватил на плечо. Уже ничего не спрашивая, медленно пошагал вниз.

Шел молча. Я тоже мирно висела за его плечом и, стараясь не шевелиться, не говорила ни слова.

— Кровью пахнет, — тяжело дыша прокомментировал он, уже шагая по коридору. — У тебя рана открылась. Продолжишь в том же духе, будет хуже. Доведешь легкое ранение до проблемного, вообще ходить не сможешь.

— Угу, — согласилась, со стыдом осознавая, что серьезно переоценила свои силы.

— Что «угу»?

Не отстал.

— Я не продолжу в том же духе, — вынуждено сказала.

— Очень надеюсь, — мрачно ответил. — Я таскаю тебя второй день подряд, и не хочу заниматься этим и завтра... пушинка.

Подтрунивает... Но в этот момент мне уже не до обиды. Пусть называет как угодно. Как ни странно, я полностью согласна со сказанным: нечего ему меня носить. Довольно.

— Этого не будет...

— Ну-ну, — в голосе мужчины красной лентой сквозило откровенное недоверие.

Крис опустил меня около комнаты. Я быстро вытерла глаза и сжала губы. Он выручил меня, как бы не хотелось думать иное. Надо что-то сказать.

— Крис, я...

Змей оборвал меня как всегда резко.

— Только не начинай. Я уже сказал — это не помощь. Не надо додумывать, Берта. Боюсь представить, что именно ты можешь додумать. Повторяю: с моей стороны — только исполнение обязательств, возврат долга. Не помощь.

У меня не было сил спорить.

— Хорошо, не помощь. Почти помощь, — я автоматически коснулась пальцами виска и груди, повторяя жест и слова отца. — И всё же, благодарю. Бык будет помнить.

Развернувшись, и, уже не скрывая откровенную хромоту, скрылась в комнате.

Мне надо выздороветь.

Весь следующий день пришлось проваляться в постели в позе черепашки — на животе. К моей радости, за стеной было спокойно, видно дракон произвел впечатление на дикарей. Я уговаривала задницу заживать, а себя — быть умнее. В долги к Крису попадать мне совсем не хотелось, пусть он и говорит, что не помогал.

Хотела бы в это поверить, да только он действительно помог. Сама бы я до кровати не дошла, точно бы по пути упала в беспамятстве. Позорище какое... Крутя произошедшее то так, то эдак, я поняла, долг нужно вернуть. Кровь из носу — нужно!

Как выздоровею, могу Криса куда угодно сносить, но, подозреваю, он это не снесет. В итоге я ведь день ломала голову, как отдать Змею долг, но ничего толком не придумала.

«Технически, просто отлично, если бы Криса ранили в зад», — я мечтательно задумалась над перспективой. — «И он бы стал смирнее, и я бы ему помогла по лестницам передвигаться».

Фэа пришла с дежурства с традиционной таинственной улыбкой на рябом лице.

— А у нас-то происшествие, Бертуся, — глотнув из фляги, она развалилась напротив. — Убили ночью одного из ваших.

— Не брешешь?! — от изумления я аж приподнялась на локтях.

— Не-а, — она отрицательно качнула головой. — Бычка такого... злого.

— Какого?

Они так-то все не очень добрые.

— Загорелого. Помнишь, он ещё со старшиной бодался? Кидался, пока тот ему по челюсти не вломил.

— А! Ого! — злые глаза Быка я вспомнила, это был именно тот, кто швырял мне вчера тарелку с вопросом «пробовала ли я». — Как его пришибли? Поймали, кто сделал?

— Нож в пасть загнали до рукояти и провернули. Не поймали пока, — Фэа опять с улыбкой покачала головой. Она улыбалась по-своему так рассеянно, будто бы все хорошо и она не находилась в ссылке за убийство. Думаю, Волчица и горло перерезала так же — с улыбкой. Впрочем, меня это не трогало. Еще месяц назад мы дали друг другу слово, что друг другу вред не причиним. Договор был в силе.

Я думала об убийстве Быка. Как ни странно, преступлений в Эгиде практически не совершалось. Строжайшая дисциплина и тяжёлые многочасовые дежурства делали дело: никому не хотелось идти за стену вне очереди, да и сил не было. Тех, кто выживал — реабилитировали, считалось, что они отбыли наказание. Вдобавок, из-за обилия носов и ушей в маленькой крепости было практически невозможно что-то скрыть. Когда на одном краю чихали, на другом говорили: «Будь здоров». В итоге даже самые рьяные предпочитали сохранять нейтралитет. А наличие мануарцев помогало особо буйным отводить душу.

Так что, да: я удивилась.

— И подозреваемых нет?!

— Отчего же... есть, — лениво произнесла Фэа, опять булькнув своим волчьим напитком. — В новом пополнении приехали отчаянные ребята, те могли. Да и подозрительно: только появились и сразу — на тебе. Мы думаем, кто-то из них.

«Мы» — она имела в виду своих, Волков.

— Угу... — понимающе произнесла я вслух и подумала, что нужно будет спросить Байнара, что он про это думает. А может и знает что?

— Малек строжился. Сказал, что найдет преступника и он понесет наказание, — с ухмылкой добавила Фэа.