Берта сдаваться не умеет (СИ) - Началова Екатерина - Страница 17

Улыбался Байнар открыто, показывая ровные белые зубы, а сидел так близко, что я видела темные точечки щетины на его подбородке.

Заметил, что я смотрю туда.

— Прости, Берта, не успел побриться, торопился встретить тебя! Но теперь буду бриться и утром, и вечером без вариантов.

На это улыбнулась уже я. А он милаха, и за словом в карман не полезет. Люблю таких.

— Вот, заулыбалась, и опять красиво, — глаза Быка искрились. — Где врач? Меня ранили в сердце!

— А ну пшел отсюда, пока не добили! — рявкнул издалека Волк, услышав обращение. Байнар на мгновение поднял на него блестящие глаза.

— Я тебя найду, — шепнул мне и поднялся.

Он повернулся, и я с интересом проводила взглядом уже его зад. Круглый, мускулистый настолько, что и под штанами видно, как ходят налитые мышцы мощных бедер. Истинный Бык.

«А вот то, что надо».

Я с удовольствием погрузилась в приятные мысли о новом знакомом и вдруг меня осенило: может вот она — воля Порядка? Я чудом выжила, вышла живой из-за стены и в тот же день появляется Байнар? Всё вроде сходится. Может это тот, кто мне предназначен? Сердце радостно и тревожно забилось.

Следующие несколько часов, да и всю ночь, которую я не смогла сомкнуть глаз, ворочаясь от боли и неудобства, у меня было время подумать и разложить по полочкам всю ту груду событий и эмоций, которая опрокинулась на меня в последние сутки.

Во-первых, Крис. Неблагодарный, называющий меня дурой, Змей... Пусть отправляется в свой змеиный путь! Никто из нас никому ничего не должен. Мы выжили, я не оставила его, а он меня, долг обоюдно погашен. Да, я несколько благодарна за то, что он не стал... Не воспользовался положением, в общем. За это — спасибо...

И — пошел он! Сам дурак.

Мне пришлось сделать паузу в своих рассуждениях, чтобы продолжить. Мысль о Крисе просто подбрасывала меня на лежанке, заставляя зубы обнажаться в оскале, а глаза — наливаться кровью.

«Язва костлявая».

Ф-р-р.

Во-вторых... Спокойно, Берта, спокойно. Во-вторых, соитие. Однозначно, нежелание встретиться с красным буйволом ударило мне в голову. С этим надо аккуратнее... Опыт с Крисом показал, что соитие дело очень интимное, слишком близкое. Я не думала, что оно так... тесно, предполагала, что все проще, техничнее что ли... Представляла, что это как борьба: там тоже тесный контакт, много прикосновений. А оказывается, никак нельзя совершать соитие с первым попавшимся. Нужен хотя бы друг, тот, кому можно доверять, тот чье дыхание хочется ощущать на губах, чьи руки...

Опять всплыл в памяти Крис. Автоматически кусая щеку, смущённо вспомнила ощущения от мужских рук на себе. Они оказались невероятно... томительно хороши, хотя зловредный Змей даже ни разу не прикоснулся к коже напрямую. Разве что трогал кисти рук и живот, но и через ткань его руки были такими горячими, словно камни, нагретые под солнцем. У всех мужчин такие руки? Или только у Змеев? Или только у Криса?

...а они все так умеют? И Байнар?

«Берта!!!»

Я раздраженно похлопала себя по щекам. Всё, решено, с соитием не торопимся.

В-третьих... Что в-третьих? Сила. В памяти мгновенно всплыли слова матушки.

«Не показывай силу, мальчикам это не нравится».

Вздохнула. Я давно поняла, что мама оказалась права.

Никому из известных мне мужчин не пришлось по вкусу осознание, что его могут переломить пополам или поднять на плечо. Вот даже дохляк... Ладно, Крис не такой уж и дохляк, раз смог меня поднять, но даже он, прекрасно осознавая, что я явно сильнее — бесился. Я вспомнила давнее желание нравиться и заколебалась. А ведь я действительно чудом спаслась сегодня... Может сейчас наступил тот самый момент, когда ради себя, ради будущего нужно измениться? Как мама говорила: не показывать Силу, начать быть слабой, чтобы этот симпатичный Байнар сразу не убежал, чтобы манящий взгляд не сменился на равнодушный, чтобы не стал воспринимать меня как мужика, как было с другими... Я как раз ранена, может и получится.

Бык во мне грустно прикрыл глаза, но я решительно отвернулась. Хватит! Берта-бычок должна остаться в прошлом, а я должна думать о будущем! Так получилось, что подходящих мне по вкусу, возрасту и одновременно свободных Быков в гарнизоне до того не оказалось, а вот этот Байнар... Очень даже хорош и, главное, он меня не знает.

Чего колебаться, что мне терять? Решено! Постараюсь не показывать силу. Берта будет нежной телочкой, как они все хотят. Как это и должно быть. У меня есть шанс произвести на него хорошее второе впечатление. Первое впечатление я уже произвела... Вроде он впечатлился, да.

И в-четвертых... Как отработаю контракт в Эгиде и получу деньги, не буду ввязываться в такие опасные способы заработка. Я действительно слишком хочу жить.

Уже засыпая, задней мыслью я представила, что, если все сложится, мы сможем построить дом с Байнаром, будем вместе. Глаза слипались, а в голове крутились грезы как он предлагает мне руку, а я принимаю... Это уже в-пятых... Да, пятеро детей, хорошее число...

***

Очень хотелось убивать.

Несмотря на постоянное пребывание среди воинов, я не подцепила от них ни одного грубого словечка, хотя при мне мужики не особо сдерживались. Точнее, они не сдерживались вовсе. Но зато сдерживалась я, помня, что я — дочь высокородного Быка, которой не пристало выражаться словно сын сапожника или сам сапожник.

Сейчас же я вспомнила все когда-то услышанные грубые слова, потому что материться хотелось от души. Во-первых, мне пришлось надеть юбку, потому что засунуть ягодицы в штаны оказалось непосильной задачей. Юбку! А я не миса, а боец! А нет... я же нежная телочка. Точно...

Небесная корова, дай мне сил быть слабой...!

Во-вторых, на время моей недостаточной боеспособности меня пригласили на кухню. Настойчиво пригласили, то есть приказали. Помогать. Мыть, чистить, подавать. А я не... эх.

Теперь я вдвойне миса и совсем не выгляжу бойцом. Обиженно стоя на засаленной замковой кухне в юбке и переднике, я тоскливо резала капусту и принудительно привыкала к новому положению.

«Всё, как ты хотела Берта, всё отлично складывается», — уговаривала я себя, пытаясь смотреть на происходящее через розовое кружево.

— Бер-р-рта! — громоподобный возглас эхом разошелся по кухне, многократно отражаясь от огромных тусклых кастрюль и засаленных котлов.

— М? — я отвлеклась от мыслей.

Наш повар Айвар тоже был Быком, только из низкородных, тех, что сослан сюда в наказание. К слову сказать, я сторонилась «наказанных», помня о том, что они преступники. Таких в Эгиде было большинство, буквально девять из десяти. «Наказанные» взаимно держались подальше от «наемных». И так небогатое общество наемных делилось по родам, полам, так что в итоге не сказать, что у меня водились друзья. Да даже Волчица Фэа была из «наказанных», общались мы с ней только из-за того, что стали соседками. Что она сделала? Вроде бы соседа убила.

Сейчас Айвар смотрел на меня раздраженно.

— Я сказал, вставай на раздачу. Уже дважды сказал. Или ты и в ухо ранена?

— Угу, — буркнула я, вкладывая в слово максимальное количество недовольства. Задание было нехорошим, потому что раздача означала контакт. Тот, кто на раздаче получает максимальное количество эмоций от бойцов, а они не особо добрый народ, особенно когда плохо кормят. С этим делом в Эгиде дела обстояли неважно. Ни разнообразием, ни регулярностью поставки провизии не отличались. Род Быка мясо не ест, так что мы ещё спокойно держались на морковке да зерне. Волки же буквально выли и худели на глазах. Бычий род тоже худел, но по другой причине: еды бывало физически мало из-за того, что сюда сложно что-то доставить. Не выбраться, не добраться. Знала бы — не поехала, но уже поздно. Благодаря свежей поставке сегодня хотя бы было мясо, но мало, не хватит надолго.

Изо всех сил помня о том, что я нежная миса, я молча плюхала в тарелки Быкам овощное рагу и выслушивала их фырканье касательно консистенции и запаха. Клала в тарелки Волкам мясной суп и тоже слушала рычание по недостаточности мяса и запаху. Почему они говорят это все мне? Будто я это готовлю!