Берта сдаваться не умеет (СИ) - Началова Екатерина - Страница 16

— Сколько голов в крепости? — прогудел низкий голос.

Аргирос поднял брови, вспоминая.

— Тридцать, не больше, — раздумывал недолго. — Вот только свежее подкрепление подвезли. Сброд ещё тот, преступники в основном, как я понял. Есть и наемники из низкородных, небольшой процент.

— Тридцать. Сброд... Что ж, — Дракон помедлил несколько минут, ещё раз взвешивая принятое решение. Жизнь долгая: драконам некуда спешить. Тот кто спешит, живёт мало, это известно каждому дракону.

Наконец, решительно заговорил:

— Больше припасов не поставлять. Гарнизон не пополнять. Хватит. Пусть проиграют. Орда должна взять Эгиду.

— Опять? — Аргирос поднял бровь. На его памяти за последние сто лет это уже случалось.

— Теперь в последний раз, — решительно произнёс король. — Пусть зайдут на нашу территорию, на этот раз мы не погоним их назад, а оставим на нашей земле в качестве удобрения, — он кровожадно улыбнулся. — Раз не хотят по-хорошему, сделаем по-плохому: загоним и задавим без угрызений совести. Уберем всю орду за раз. Мне надоело это перетягивание каната. В конце концов оно оборачивается против нас самих.

— Задавить за раз — это хорошо. Можно было бы убрать людей из крепости. Или, думаешь, подозрительно? — Аргирос догонял его мысль по мере высказывания. Близнецы думали одинаково.

— Думаю, подозрительно, — кивнул золотой головой Его Величество. — Даже дикие почуют подвох, могут потянуть время, начать присматриваться. Нет, они должны взять крепость по-настоящему, вкусить победу, а потом... спалим их к хаосу. Семьям наемных выплатим щедрую компенсацию. Сколько их там? Единицы. А остальные и так достойны смерти. Три десятка не особо ценных голов — скромная цена за избавление от головной боли. Решено. Ставь наблюдающих, мы будем ждать, когда они перейдут границу. Пощады больше не будет.

Золотые когти дракона полоснули в воздухе, словно уже вспарывая горло орды.

«Пора вытащить эту раздражающую косточку из пасти. Время Эгиды прошло».

— Терпи, боец! Если трудно, стисни зубы в кулак, — сурово приказал мне лекарь, разрезая штаны. Несмотря на то, что я «миса», он не разделял раненых на мужчин и женщин, называя всех одинаково: «боец».

Подчиняясь указанию, я до хруста совместила зубы с кулаком.

Боль не имела значения, а вот честь... Честь моя страдала и хотела прикрыться. Замковый лазарет — это не отдельные палаты для каждого страждущего, а с десяток лежанок, на которых размещали раненых. Перегородок здесь не водилось, потому я уткнулась в руки, сгорая от стыда. Конечно, вокруг одни мужчины. А я тут с голым подбитым задом.

Лекарем у нас служил мужчина пожилой, из Волков, с большими руками, которыми — я сама видела — он удерживал и Быков. Сильный и умелый, он действовал... не быстро. Медленно, степенно, максимально тщательно.

— Ранение легкое, но шрам останется, — констатировал, вытаскивая наконечник стрелы. От боли я закусила ладонь. — Заживляющих не завезли, какая же жаль. Не плачь, боец! Пустяк! Главное, что жива осталась, а шрамы бойцов только украшают!

— Угу... — обиженно согласилась я, старательно вытирая капающие из глаз стыдные слезы. Еще и шрам?! Слезы невольно полились сильнее. Украдкой глянула на соседа с плотно перевязанным глазом. Тот лежал на спине и флегматично глядел в потолок.

Не смотрит. Мне стало чуть легче.

«Я не миса, а боец, я не миса, а боец», — приговаривала себе, пока меня промывали, зашивали и перевязывали. Больно, стыдно, неудобно, шрам! Как так?! Первое ранение — и сразу в задницу! Я представляла что-то более мужественное и удобное, вроде... плеча. До того я однажды ломала только палец на ноге: неудачно пнула брата. Тогда и вынесла урок — никогда не пинать противника носком.

Пару уроков с сегодняшнего дня я тоже вынесла.

«Надо было схватить одного на спину как щит и бежать», — запоздало поняла, запоминая этот вариант на будущее. А в худосочного даже и не попали ни разу... Про Криса я подумала с обидой и сразу с негодованием отбросила мысль. Не буду я про него думать, много чести! Не нужно было...

Путаясь в обуревающих меня чувствах, я толком не определила, что именно «не нужно было», когда неловко повернула ладонь и вдруг вспомнила об обряде соединения, который провел для нас с Крисом татуированный мануарец. Это что же... я на ближайшие сутки замужем?

Испуганно задумалась, но сразу с облегчением поняла: нет. Я свободна. Никто из нас ничего не говорил, не называл свои имена, Крис не предлагал мне руку, а я не принимала ее. Запись в книге Великих Родов не должна появиться. Все это просто издевательство и попытка унизить нас со стороны дикаря, тут противный Змей прав... Даже если и запись о браке вдруг появилась, она исчезнет уже завтра: подтверждать брак соитием мы не собираемся. Точнее, я не собираюсь. Ну уж нет, даже мысли об этом быть не может! Пусть Крис и оказался... довольно близко. Все это ошибка. Видно отчаяние крепко ударило мне в голову, что я перестала соображать и попыталась сделать то, что попыталась. Впредь буду умнее.

Кто-то сзади откровенно присвистнул.

— Ого! Кто у нас тут такой... красивый? — послышался веселый голос, и я скрипнула зубами.

«Не миса я, а боец!»

— Отставить! — рявкнул врач, опередив меня. От его голоса в небольшом окне лазарета испуганно и тонко зазвенело стекло. — Бойцы не смотрят на задницы друг друга! Иначе у них выбивает глаз! Чего шумишь, боец? Видишь, я занят?! Пойди и найди себе шёпотом стул. Пшел!

Я благодарно шмыгнула носом. Чем Волки хороши, так это клыками. Свирепеют они не медленнее нашего, и очень не любят, когда что-то идет не по правилам. Не по их правилам.

— Виноват, бэр! — посерьезнел веселый голос и быстро поправился. — Бинты доставил. Куда поставить?

— Куда положено! Языка нет постучаться, — проворчал лекарь, завершая со мной. — Полежи, боец. Я закончил. Значит так, следующую неделю соблюдай покой. Сидеть нельзя, стоять можно. Ходить тоже можно, но медленно и недалеко. И никаких ваших бычьих всплесков Силы, а то плохо будет. Ране дай зажить. Осознал, боец, запомнил?

— Угу...

— Тыл твой сейчас прикроем, не боись. Глаз выбьем, кому нужно. А ты, говорун, жди, да не влезай, когда я работаю! А то тебя бинтовать придется!

Последнее он опять адресовал неудачно появившемуся курьеру. Бережно накрыв меня покрывалом, врач удалился к следующему.

— Эй! Красивая! — шепнул мне голос того весельчака совсем близко.

Разговаривать совсем не хотелось, потому я промолчала, не поднимая головы.

— Красивая! Ну подними глазки! — не отстал голос, и я вынужденно повернула голову, мысленно планируя отделать надоедливого упрямца, как только смогу ходить.

Он опустился на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне.

— А ты спереди такая же красивая, как и сзади, — улыбнулся. — Не ожидал встретить в этой дыре такую сочную коровку. Небось с детства только персиками да яблоками питалась?

Я молча разглядывала его. Молодой незнакомый Бык улыбался, щурил карие глаза и подмигивал. Похоже, из новеньких.

— Угу... — хмуро проворчала я, принимая комплимент и заодно дополнительно огорчаясь от того, что именно он видел мой незакрытый тыл.

— Я с новым пополнением прибыл. Можно узнать твое имя, прелестница? Я — Байнар, — общался он заметно легко и обаятельно. Темные короткие волосы непокорно курчавились.

— Берта... — нехотя ответила, все еще сердясь.

Он шевельнул ноздрями.

— Берта? Опять красиво! У тебя все красивое, да? Вижу, что всё.