Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа - Страница 6

— Жень, нет. Не сегодня.

Он хмурится, задерживает дыхание, как будто хочет что-то сказать, но передумывает. Раздражён, но старается не сорваться. Я вижу, как у него внутри вскипает что-то — упрямство, желание, может, чувство собственности — но он давит это в себе и выходит первым, обмотав полотенце вокруг бёдер, громко хлопнув дверью.

Позже, за столом, наливаю ему коньяк. Сама беру бокал вина, но лишь пригубливаю — ровно столько, чтобы он не заподозрил ничего. Он расслабляется всё больше. Щёки розовеют, голос становится громче, он громко смеётся, вспоминает университетские истории. Я киваю, улыбаюсь, поддерживаю. Всё идёт по плану.

Когда он уже едва держится на ногах, я поднимаю его и помогаю добраться до кровати. Он что-то бормочет, кажется, зовёт меня к себе под бок, но тут же отключается, едва коснувшись подушки.

Вот и началась самая ответственная часть. Я аккуратно беру его телефон с тумбочки. Подношу к его пальцу. Он шевелится, что-то неразборчиво говорит. Сердце у меня замирает. Попалась? Нет. Он просто отворачивается на бок и затихает.

Экран вспыхивает. Разблокировано.

Телефон в моей руке. И у меня достаточно времени, чтобы найти все необходимое.

С чего начать?..

Я сижу на краю кровати, почти в полной темноте, комната освещена лишь слабым светом от экрана. Сердце гулко стучит в груди, а руки слегка дрожат. Мне страшно заглядывать в ту часть жизни мужа, которая обычно скрыта от меня. Что я там найду? Вдруг подтверждение всех своих самых страшных фантазий? Но и отступать точно не хочу. Не для того я целый день терпела компанию, общества которой мне хочется избежать больше всего на свете.

Начинаю с галереи фото. Пальцы дрожат, но я заставляю себя листать. Сначала всё стандартно — еда, рабочие скриншоты, какие-то бессмысленные мемы. Но дальше — другое. Совсем другое.

Селфи. Смеющийся Женя. Женя, обнимающий женщину с густыми рыжими волосами. Фото сделано не в офисе, не в кругу друзей. Это явно что-то интимное. Ресторан. Полумрак. Улыбки. Она целует его в щёку. Он — доволен, расслаблен, такой, каким я его давно не видела рядом с собой.

Проматываю дальше — их совместные фото с корпоратива за городом. Но я в это время была в дома. Я точно помню. Лето, жара, я лежала с температурой, а он якобы ездил на корпоратив. А вот он с той же женщиной в купальнике, они вдвоём на речном трамвайчике. Фото сделано вечером, в закатных лучах — она держит в руках бокал, он целует её в висок.

В груди холодеет. Сколько таких встреч я пропустила, веря в то, что мне говорил Женя? Да у меня и мысли не возникало, что он врёт. Во-первых, после наших размолвок или его косяков Женя всегда дарил мне цветы. Но если сравнить даты, то после этих ужинов, поездок и свиданий никаких букетов не было. Неужели он такой продуманный? Нет, серьёзно? То есть он цинично рассчитывал, когда и куда он может поехать так, чтобы я ничего не заподозрила, а потом даже не пытался загладить вину подарками. А может... У меня вырывается нервный смешок, у него и чувства вины не возникало?

Вижу и другие лица дальше в ленте фото. Женя с разными женщинами. Где-то он обнимает за талию, где-то целует в шею. Разные образы, разные локации — но один и тот же мотив. Флирт. Близость. Привычка. Предательство.

Открываю переписку в мессенджерах. Вижу несколько женских имён: «Алина (спорт)», «Люся Губы», «Наташа Четвертый» Переписка тянется на месяцы назад. Он заигрывает, шлёт стикеры, хвалит внешность, предлагает встретиться. Некоторые из них ведут себя холодно, некоторые явно не против.

А вот Кристины нет. Ни одной Кристины. Ни под полным именем, ни под псевдонимом, ни даже под какими-то инициалами. И это вызывает у меня подозрение. Либо он действительно не писал ей, либо он предусмотрительно удалил всё, что могло бы навести на её след. Тогда тем более странно, что всё остальное на месте.

Пробую открыть банковское приложение — и тут понимаю, что оно тоже заблокировано. Нужен отпечаток. Осторожно беру телефон и, стараясь не дышать, снова подношу его к пальцу Жени. Он дёргается, бормочет что-то нечленораздельное. Я замираю, сердце подскакивает в горло. Он приоткрывает глаза.

Резко прячу телефон — за подушку, подальше, но так, чтобы можно было быстро достать потом. Женя морщится, поворачивается на бок.

— Пить хочу, принесёшь? — хрипло произносит он.

Я киваю, поднимаюсь и иду на кухню. Возвращаюсь с кружкой воды. Он пьёт, не открывая глаз, и откидывается на спину. Я присаживаюсь на краешек кровати, подальше от него, чтобы сохранить дистанцию. Но он тянет меня к себе, укладывает на рядом и крепко прижимает. Мне неуютно. Его рука ложится на живот слишком низко. Обычный жест, в общем-то, одна из моих любимых поз совместного сна. Но сейчас я напрягаюсь, каждый нерв в теле максимально натянут, но я не двигаюсь. Просто жду, сжав зубы.

Минуты тянутся мучительно долго. Наконец его дыхание становится ровным, глубоким. Он начинает сопеть прямо в ухо.

Я осторожно освобождаюсь, сажусь, тянусь за телефоном. Разблокирую экран, снова подношу его палец — теперь уже к банковскому приложению. Разблокировано.

Начинаю листать транзакции. Много из ресторанов. Один — в центре, в который мы с ним никогда не ходили. Второй — тот самый, на фото. Сумма за ужин втроём минимум. А вот ещё один — ужин на двоих. Дата совпадает с его «рабочей встречей до позднего вечера».

Платежи в цветочном салоне. Подозрительно частые. Тот, где он мне ни разу не покупал букеты. Ещё один платёж — ювелирный бутик. Дата — как раз перед восьмым марта. Я тогда получила в подарок дежурный набор суши, мои любимые конфеты и корзинку с клубникой.

Больше не могу. Грудь сдавливает такая обида. Меня бросает сначала в жар, а потом окатывает волной ледяных колючих мурашек. Телефон выпадает из рук на одеяло. Надо заканчивать этот сеанс мазохизма.

Переслав себе на телефон несколько скриншотов, встаю и выхожу из комнаты. Скрипит дверь и с хлопком закрывается у меня за спиной.

Влажный ночной воздух волной накрывает. Хочется кричать, но я тут всех перебужу, вокруг соседи. Ухожу от домика быстро. Куда угодно. Лишь бы подальше.

Тут есть озеро недалеко, насколько я помню по карте. Мы когда-то там уже бывали. Я иду босиком по гравию, как будто боль в ступнях помогает не думать.

Выхожу на дорогу — и вдруг из темноты вылетает мотоцикл. Фары слепят. Я отскакиваю в сторону, ноги подкашиваются. Мотоцикл тормозит с визгом. Водитель резко поворачивает голову:

— Ты в порядке?! — голос мужской, хриплый, удивлённый и злой.

Я только машу рукой, поднимаясь, пытаясь отдышаться. Голова гудит. В висках стучит. А внутри — пустота.

Мой муж — изменщик. Хладнокровный. Изобретательный.

И это был не единичный случай. Это был образ жизни.

И всё, во что я верила, — было ложью.

Теперь я точно знаю: назад дороги нет.

Фары мотоцикла гаснут, и сразу же на меня налетает шквал злого, властного голоса:

— Ты вообще с ума сошла?! Кто по дороге ночью ходит? Я тебя чуть не сбил!

Мужчина высокий, в чёрной кожанке, без шлема, его глаза сверкают в темноте. Он действительно напуган, дыхание сбито. Но и я не из тех, кто легко пасует:

— А ты чего так носишься? Думаешь, если мотоцикл под задницей, то правила уже не для тебя? Без шлема, между прочим!

Он криво усмехается, явно стараясь скрыть досаду:

— А ты чего так распереживалась за меня?

Горячо, не менее эмоционально отвечаю:

— Я вообще за всех мотоциклистов переживаю. Знаешь, как вас называют?

Он прищуривается, принимая пас:

— Ну давай, открой мне тайну.

— Хрустики.

Он смеётся громко, заразительно. И этот смех сбивает с меня волну злости. Ощутимо снижает градус накала. Даже чуть-чуть тёплым эхом отзывается в груди. Я всё ещё напугана, но в его смехе нет насмешки, только искреннее веселье.