Улей - Фрейм Соня - Страница 44

Винсент перешел дорогу им всем, сам того не зная, и стал ключевым звеном в цепи сделок, той самой палкой, выдернув которую рушишь весь домик из веточек…

– Все вы, бабы, такие, – зевнул Хаблов. – Из-за мужика начинаете строить сложные схемы. А когда мужик сбегает, они летят на фиг. Вообще классика жанра.

Кларисса только поморщилась его глубокому пониманию проблемы с гендерной точки зрения.

– Почему ты выбрала именно ее? Что она тебе сделала? – снова подал голос Данила.

Ведьма собрала брови в кучу и отмахнулась.

– Ой… «выбрала»! Да не выбирала я ее специально. Мне нужен был неуверенный, одинокий человек, который дальше своего носа из-за переживаний не видит. Рут просто попалась под ноги. Такую как она без магии можно сломать в два счета, что я и сделала, просто сказав ей много неприятной правды. Когда чей-то дух сломлен, им легче всего овладеть. Я направила на нее ту машину и, прежде чем ее душа улетела бы в новый цикл, выдернула ее из всех причинно-следственных связей. Засунула на Перекресток. Жалко, что она там не одна оказалась.

Рут была уязвлена словами Клариссы и своими мелкими невзгодами. Бабка не упустила момента и сделала из нее набитое чучело.

– Ты – варвар.

Кларисса потянулась к стоящему на столике чайнику, в котором были свежезаваренные травы.

– Не знаю, что тут осуждать, – проворчала она. – У меня подруженция была, гречанка, больная на всю голову. Она постоянно талдычила, что боги не оставили нам ни правил, ни указаний, ни завещания. Не было ни разрешений, ни запретов. И тогда человек создал религии, чтобы иметь ориентиры. Сам придумал добро и зло. И поверил во все это настолько, что забыл, что единый Бог был создан им же самим как лекарство от страха и одиночества. Мало кто может жить в мире без правил…

– И ты решила, что будешь сама решать, кому жить, а кому умереть.

– А кто против? Когда нет правил, нет и запретов. В этом подружка моя оказалась права, – заключила Кларисса.

Она пила свой чай и о чем-то думала.

Медленно Данила перевел взгляд на ведьму, и ему опять показалось, что на него смотрит ухмыляющийся череп. Ее невесомая ручка легла на плечо Данилы и слегка его сжала. Он почувствовал, как красные когти впиваются в плечо.

– Видишь, сколько сложностей… А ты тут мечешься, что девушка тебя отшила. Забудь уже эту Рут. Она нам скоро будет не нужна. Я знаю, кто мог вытащить Винсента, а значит, найду этого парня, руками самой Рут. У меня уже есть план, как исправить наши поехавшие контракты. Ты мне в конце еще благодарен будешь, что я тебя заставила пройти через это.

Браво, Кларисса. Из любой воды сухой выйдет. В этом они с Хабловым похожи.

– Думай о нашем деле. – В какой-то пелене он увидел сморщенные темно-бордовые губы. – У вас впереди большое задание, где главная роль отводится тебе. Помни об этом.

Сколько Саид ни спал, ему было мало. После того, что с ним случилось на Перекрестке, он предпочел бы впасть в анабиоз на десяток лет. Но на следующее утро его разбудил тычок Нико.

– Э-э-э!

Видно, это вместо «доброго утра».

– Отвянь… – только и выдавил Саид.

– Давай воскресай. Надо думать, что делать дальше. И жратвы нет.

– Где Фидель? – спросил он, присев на диване и осторожно ощупывая свой нос в компрессе.

Нико возмущенно фыркнул:

– Первый вопрос по пробуждении сразу о телке!

– Мы вчера ночью говорили, – проигнорировал его реплику Саид. – Она сказала тебе о своем… хм… шестом чувстве? Что Винсент жив и, скорее всего, так и остался в «Прометее»?

Губы Нико слегка дрогнули, и на лице забрезжила детская радость, но он себя сдерживал. Иногда боишься хороших новостей, ведь если это неправда, бывает в два раза больнее.

– Она вроде как это… ощутила… через интерьер здешний.

Нико обвел глазами обшарпанную полупустую комнату: диван, стол с тремя компьютерами и гору каких-то газет в углу.

– Типа… она чувствует хозяина через вещи? – наконец спросил он. – Ну да, он тут жил иногда. Хотя вообще Винсент жил чуть ли не по всему миру…

– Не знаю, можешь выпытать у нее на досуге механизм отслеживания жизненных показателей других людей, – зевнул Саид. – Так где она?

– Вышла за сигаретами. Но как он мог выжить?!

Они отправились на кухню, хотя от их вчерашнего похода в магазин осталось не много. Часть продуктов они тупо растеряли после инцидента, а остальное Нико съел ночью на пару с Фидель. Остались только шоколадная паста и та самая пицца с анчоусами, которую никто не собирался есть.

За окном было тусклое октябрьское утро. С их этажа виднелись деревья близлежащего маленького парка и еще какие-то новостройки.

Нико воткнул ложку в банку с пастой и поставил ее перед Саидом. Это был самый нелепый завтрак в его жизни, хотя в детстве он мечтал, что будет питаться одной «нутеллой». А Нико, судя по шоколадному пятну на щеке, уже приступил.

– Ты вчера видел ее сон? – задал Саид первый вертевшийся на языке вопрос.

– Ну да, – нервно хмыкнул Нико. – Ничего так она кино показывает…

– Так вот… – Мысли вернулись к Саиду. – Фидель вчера сказала, что он торчит в тюрьме, но туда мы без нее не попадем, а дистанционно их накрыть не получится. Да и не выдадут они его ни под каким давлением.

– На фиг он им сдался? Почему они его не добили?

– У него есть мозги – это многого стоит. Но не это меня беспокоит… – Саид зачем-то огляделся, как если бы их могли подслушивать. – Я не уверен, что нам надо лезть в эту тюрьму, как она предлагает.

– Да это наш шанс, чувак! – Глаза Нико превратились в два блюдца. – Смотри, как все круто вышло: Фидель нас проведет. Она ведьма и, судя по всему, очень опасная чика. Без нее я и сам побоялся бы влезать в «Прометей».

– Вот именно, – прожег его Саид внушительным взглядом, – слишком складно все выходит. Только мы собрались копать под «Прометей», как материализуется эта ряженая, и у нее есть ответы на все наши вопросы. И с Миррой она связана. Самое лживое в этой жизни – совпадения.

– Короче, ты ей не веришь.

– Вообще не верю.

Фидель вызывала противоречивые чувства. Вчера ночью он слегка расслабился, узнав ее мрачную историю. Или же просто проникся присущим ей гипнотизмом. Она была, мягко говоря, интересной девушкой.

При этом появление Фидель походило на четко рассчитанную постановку. Она была не случайным медиумом, а именно тем, кто участвовал в похищении Королевы. Ей неспроста нужно назад.

– Наверняка на этом странном Перекрестке постоянно шатаются медиумы. Так бывает: просто… стечение обстоятельств. Как бы то ни было… – и Нико вдруг заговорил на удивление рассудительно: – Да, у нее могут быть какие угодно цели. Но это не значит, что мы не можем тоже ее использовать для наших дел.

Саид кивнул. В этом он был согласен, да и дело нужно довести до конца. Раз их предводитель (хотя, скорее, друг) жив, надо его вытаскивать. Своих не бросают. Как и для Нико, для него преданность была не пустым звуком. Саид мог сколько угодно бегать от своих гетто-демонов, но если впрягался, то шел до конца, поперек закона и всяких ведьм. Деятельность «Невидимой армии» значила для него больше, чем развлекуха или же крутой клуб по интересам. Винсент под личиной правдоискателей втянул их в чистый криминал, но таким образом дал обоим то, что они безуспешно искали в обычной жизни.

Нико получил чувство принадлежности к чему-то большему. Саид обрел голос. Он никогда не слышал себя по-настоящему, пытаясь заткнуть свое неравнодушие к социальным проблемам, но молчание стало ему противно. Он часто спрашивал себя: а смог бы прожить так всю жизнь, пресмыкаясь и сливаясь со стеной? И понимал, что это было бы хреновое существование. Винсент, как ни крути, показал ему много способов что-то менять, оставаясь в тени.