Проклятый Лекарь. Том 2 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 42

Двадцать лет он лечил семью Бестужевых от всех аристократических недугов — от подагры до мигреней.

Один раз в этом году граф отпустил его на выходные и в это время словил приступ, из-за которого пришлось ехать в больницу. Там он встретил доктора Пирогова. Интересная личность. Бестужеву даже интересно, как ещё этот молодой лекарь сможет его удивить.

— Ваше сиятельство, что случилось? — начал Поляков с порога, но Бестужев, не говоря ни слова, лишь жестом указал на дверь спальни.

Поляков вошёл и замер. Его лицо прошло весь спектр эмоций: от профессионального любопытства через шок и недоумение к полному, почти детскому испугу.

— Это… это… — он подошёл ближе, к самому краю кровати, боясь приблизиться. Достал из портфеля стетоскоп, с дрожащими руками проверил пульс у обоих. — Сердцебиение учащённое, но стабильное. Давление в норме. Но это свечение…

Он протянул было руку, чтобы дотронуться до лилового ореола, но в сантиметре от него резко отдернул пальцы, словно обжёгшись о невидимый огонь.

— Ваше сиятельство, — Поляков повернулся к Бестужеву, и в его глазах читалась абсолютная профессиональная беспомощность. — Это не медицинский случай. Это какой-то… магический спазм. Энергетическая аномалия. Я бессилен.

— Бессилен? — голос Бестужева стал тихим и смертельно опасным. Он сделал шаг к врачу. — Я плачу вам двадцать лет, Поляков. Я оплачивал обучение ваших детей за границей. Я вытащил вашего племянника из долговой тюрьмы. И теперь, когда мне действительно нужна ваша помощь, вы говорите мне, что бессильны?

— Но, ваше сиятельство, это магия! — залепетал врач, пятясь от него. — Я не…

— Мне плевать, что это! — прорычал Бестужев. — Вы — врач! Так сделайте что-нибудь! Вколите им снотворное! Разрежьте! Я не знаю! Сделайте хоть что-то, или, клянусь, я пущу по миру всю вашу семью!

— Но это может их убить! — в ужасе прошептал Поляков. — Любое вмешательство без понимания природы этой связи…

И тут Бестужев остановился.

Он посмотрел на перепуганное лицо врача, потом на склеенную пару в спальне, и его гнев угас, сменившись холодным отчаянием. Он понял, что угрожает скальпелем человеку, которого просит провести операцию на сердце.

Глупо и бессмысленно.

— Хорошо, — сказал он уже спокойнее. — Что вы предлагаете?

— Вам нужен экзорцист из церкви или, что надёжнее, боевой маг из Тайной Канцелярии, — повторил Поляков, с облегчением видя, что буря миновала.

Слова «Тайная Канцелярия» прозвучали как приговор. Бестужев прекрасно понимал, что это означает. Официальный рапорт, протокол допроса, расследование. Маги-дознаватели, которые залезут в голову его сыну, дочери барона, ему самому. Скандал, который уже невозможно будет скрыть под ковром.

Бестужев остался стоять посреди гостиной, раздавленный, униженный. Все его связи, его деньги, его власть оказались бесполезны.

Все стандартные решения вели к катастрофе. Врачи бессильны. Церковь потребует публичного покаяния. Тайная Канцелярия составит протокол, который ляжет на стол его врагам. Тупик.

Он закрыл глаза, и перед мысленным взором внезапно возникла другая картина.

Яркий, солнечный день на Тверской. Резкая, как удар кинжала, боль в груди. Падение на грязную мостовую. Искажённые ужасом лица прохожих. И среди них — одно спокойное. Странный молодой человек, возникший из ниоткуда.

Холодные, немигающие глаза. Уверенные, точные движения. Слова, которые звучали не как предположение, а как диагноз: «Тромб. Окклюзия». Спасение, которое заняло считанные минуты.

Пирогов. Лекарь из морга. Тот, кто ходит по грани между жизнью и смертью. Тот, кто не боится ни крови, ни скандалов. Тот, кто действует, а не рассуждает.

— Виктор, — Бестужев открыл глаза. В них больше не было гнева. Только отчаянная решимость. — Найди мне этого лекаря. Пирогова. Из «Белого Покрова».

— Этого… странного? — Виктор приподнял бровь. — Который вас спас на улице?

— Да. Именно его. Найди и привези. Быстро. Скажи, что я приказываю. Нет… — граф на мгновение запнулся, проглатывая свою гордость. — Скажи, что я очень прошу.

Он повернулся к окну, за которым начинал брезжить рассвет нового, полного позора дня.

— И чтобы всё было решено до полудня, Виктор, — добавил он, не оборачиваясь. Голос его был глухим. — Сегодня у меня приём. И мой сын, наследник рода Бестужевых, будет стоять рядом со мной и улыбаться, даже если для этого придётся отпилить ему ноги. Ты меня понял?

— Так точно, ваше сиятельство.

— Этот Пирогов… — прошептал граф, глядя на серое небо. — Наша последняя надежда.

Позже утром.

— Никуда я не пойду! — твердо ответил я, понимая, что от таких людей ничего хорошего ждать нельзя.

— Доктор Пирогов, граф Бестужев ждёт вас, — заявил один из амбалов.

— Я и так еду к нему на приём, — ответил я, опуская стекло. Я старался говорить спокойно, как занятой специалист, чьи планы пытаются грубо нарушить.

Странное дело. Зачем графу Бестужеву перехватывать меня, если я сам к нему направляюсь? Крайне нелогично… Значит, дело в чем-то другом.

— Боюсь, планы изменились, — его голос был ровным, безэмоциональным. — Граф ждёт вас в другом месте. По очень срочному делу.

Я посмотрел на Аглаю.

Она сжалась в углу сиденья, её лицо было белым как полотно. Потом перевёл взгляд на телохранителя. В его глазах читалось напряжение человека, выполняющего приказ, который не обсуждается.

— Я никуда не поеду, пока не пойму, что происходит, — заявил я.

Это был не страх. Это было требование уважения. К тому же мне следовало убедиться в своей безопасности, и Аглаей я рисковать не намеревался.

Я показывал, что со мной нельзя обращаться как с вещью, которую можно просто перевезти с места на место.

Телохранитель не стал спорить.

Он молча достал из внутреннего кармана тяжёлый, защищённый аппарат связи, набрал номер и протянул трубку мне со словами:

— Граф объяснит лично.

Я взял трубку.

Узнал голос графа Бестужева, но в нём не было привычного властного металла. Властность, въевшаяся в него за десятилетия, трещала по швам, и сквозь эти трещины пробивалась плохо скрываемая, почти истеричная паника.

— Пирогов! Бросайте всё и немедленно приезжайте в «Националь», номер триста один. Это приказ! — он на мгновение запнулся, проглатывая свою гордость. — Нет… это просьба. Случилось непредвиденное. Вопрос чести моей семьи. Мне нужна ваша помощь. Немедленно.

Граф Бестужев. Один из столпов Империи. Человек, который отдаёт приказы каждый день.

И этот человек просил. Не требовал, не приказывал, а грустно просил о помощи. Ситуация была не просто критической. Она была катастрофической.

Я уверился, что это не подвох. Об этом говорила интонация в голосе графа — такое не сыграешь. От Бестужева меньше всего стоит ждать подставы. Тем более и повода подставлять меня у него нет. При прошлой встрече он прямо говорил, что хотел бы дружить.

— Хорошо, — ответил я. Мой голос был спокойным и деловым. Я мгновенно принял новую роль — роль спасителя, от которого зависит честь целого рода. — Буду через пятнадцать минут.

Я вернул телефон телохранителю.

— Что происходит? — прошептала Аглая, вцепившись в мой рукав. — Это из-за меня? Это люди отца?

— Нет. Это граф Бестужев, — ответил я, глядя на телохранителя, который уже открывал для нас дверь своего джипа. — Похоже, мой выходной отменяется. Поехали, Аглая. Сидеть в такси посреди улицы сейчас будет самой плохой идеей.

Она колебалась всего секунду, но страх перед неизвестностью в одиночестве перевесил. Она молча кивнула.

Мы вышли из такси и пересели в чёрный, пахнущий дорогой кожей и оружейным маслом джип. Дверь за нами захлопнулась с глухим, окончательным звуком.

Я ехал навстречу неизвестности, а рядом со мной сидела перепуганная наследница другого могущественного рода. Две самые большие проблемы двух самых влиятельных людей Империи сейчас находились в одной машине. Ирония судьбы продолжала свои игры.