Проклятый Лекарь. Том 2 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 29

— Я ем грунт! — довольно прошептал скелет, отряхивая свои костяные руки.

Я спокойно прошёл мимо двух аккуратно уложенных тел, которые проснутся только утром с жуткой головной болью и полным непониманием того, что произошло. Спустился в уже знакомый подвал.

Алексей Ветров лежал на той же койке.

Только теперь он выглядел гораздо хуже. Свежие кровоподтёки на лице, неестественно вывернутое плечо, хриплое, сбитое дыхание — кто-то из «Псов» явно решил развлечься, отрабатывая на нём приёмы допроса.

Теперь я понимал, какую боль чувствовала Аглая.

— Кто здесь? — прохрипел он, щурясь в темноте, которую я разрезал тусклым светом магического огонька на кончике пальца.

— Тот, кто обещал подумать о вашей просьбе, — ответил я, доставая из карманов медицинские инструменты. — Лежите спокойно, сейчас будет немного больно, а потом станет легче.

Работал я быстро и профессионально.

Резкое, выверенное движение — и плечо со щелчком встало на место. Ветров сдавленно застонал, но тут же облегчённо выдохнул.

Тугая, но не мешающая дышать повязка из бинтов, которые я нашёл в саквояже, зафиксировала сломанные рёбра. Обработка ссадин антисептиком.

Потоки Живы откликнулись мгновенно, как только прошла первая, острая боль от моих манипуляций — ещё пятнадцать процентов в мою копилку.

Пока Алексей приходил в себя, морщась от боли, я незаметно прикрепил к изнанке воротника его рубашки небольшой, плоский амулет. Простейшее устройство для блокировки ментальной связи. Его магия за считаные часы впитается в тело Алексея и будет работать до тех пор, пока не выветрится.

Я не мог позволить Аглае снова почувствовать его боль и сорвать мой тщательно выстроенный план. Пару недель тишины в эфире. А что будет потом — уже не будет меня касаться.

— Можете идти, — сказал я, отпирая тяжёлые кандалы ключом, который Костомар бесшумно снял с пояса одного из охранников. — Охрана нейтрализована. У вас есть десять минут до того, как они начнут приходить в себя.

На самом деле проспят они долго, но мне хотелось разобраться с Алексеем как можно скорее.

— Спасибо, док, — он с трудом поднялся, опираясь о стену. Его взгляд был серьёзным, в нём не было бандитской спеси. — Ты спас меня. Не раз. Я этого не забуду. Я в долгу.

И в этот момент меня накрыла волна.

Это была не та тёплая, мягкая благодарность, которую я получал от пациентов в клинике. Это была иная Жива — резкая, концентрированная, как глоток чистого спирта.

Благодарность воина, вытащенного из плена. Благодарность лидера, которому вернули свободу и шанс на месть. Она была смешана с уважением, с признанием моей силы и хитрости.

Поток был мощным, почти ошеломляющим. Тридцать процентов. Сосуд внутри меня довольно загудел, впитывая эту концентрированную энергию. Долг, который копился с той самой первой перестрелки, был уплачен. С лихвой.

Восемьдесят пять процентов внутри!

— Мы в расчёте, — отрезал я, убирая инструменты. Я получил свою плату сполна. — Идите.

Он кивнул и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте коридора. С этим должником было покончено.

Мы с Костомаром вернулись домой уже под покровом ночи.

Я отправил его на «пост» — замереть в углу комнаты в позе анатомического пособия, а сам выделил себе ровно три часа на восстановление. Сон для меня был не отдыхом, а функцией, такой же, как дыхание.

Я лёг на кровать и волевым усилием отключил сознание, погрузившись в глубокий, лишённый сновидений мрак.

А проснулся за минуту до того, как должен был зазвонить будильник. Рассвет только-только начал полосовать свинцовое небо над Москвой, когда я вошёл в комнату Аглаи. Город ещё спал, но для нас время мирного сна закончилось.

Я осторожно потряс её за плечо.

— Вставайте. Мы уезжаем.

— Что? Куда? — она села на кровати, протирая глаза. Сонная, растрёпанная, она выглядела как ребёнок. — Что происходит?

— Потом объясню. Одевайтесь, быстро, — мой голос был твёрдым, не допускающим возражений. Времени на сантименты не было.

Костомар, одетый для выхода в «свет» в мой самый большой свитер и старый плащ, уже стоял у двери с двумя наспех собранными сумками в костлявых руках. Он был готов.

Стук в дверь прозвучал как удар молота по наковальне. Резкий, требовательный, злой. Это я тоже предвидел.

Аглая замерла, и её лицо в одно мгновение стало белым, как больничная простыня. Костомар бесшумно встал между нами и дверью, его силуэт в полумраке прихожей выглядел угрожающе.

— Док, открывай! Я знаю, что ты там! — голос Паши Чёрного Пса, лишённый всякого утреннего благодушия, не предвещал ничего хорошего.

Я жестом показал Аглае спрятаться в ванной и пустить там воду.

Она, спотыкаясь, бросилась в указанном направлении. Я сделал глубокий вдох, сбрасывая с себя напряжение диверсанта и надевая маску сонного, слегка раздражённого доктора.

Взъерошил волосы, потёр глаза и, накинув халат, приоткрыл дверь.

— Доброе утро, Паша. Пожар? — сонным голосом спросил я.

На пороге стоял он. Глаза красные от бессонной ночи и ярости, на скуле — свежая ссадина. Ночь у них явно была весёлой.

— Не слышал, что ночью происходило? — его глаза буравили меня, пытаясь заглянуть за мою спину.

— Нет, — я лениво пожал плечами, прикрывая дверь плечом. — Спал как убитый. А что было?

— Волк сбежал, — процедил он сквозь зубы. — И кто-то ему помог. Двоих наших вырубили. Чисто, профессионально.

— Печально. Но при чём тут я?

Он сделал шаг вперёд, пытаясь заглянуть мне через плечо в квартиру.

— Хочу проверить.

Я не сдвинулся с места, блокируя ему проход.

— Нет, — твёрдо сказал я. Мой голос потерял сонливость, в нём зазвенел металл.

И в этот самый момент, как по заказу, из глубины квартиры, из-за двери ванной донёсся отчётливый шум льющейся воды. Паша напрягся, его взгляд метнулся в сторону звука.

— Кто там у тебя, док? — его голос стал тише, но опаснее.

Я сделал небольшую паузу, изображая гнев.

— Паша, там… моя женщина. Принимает душ. И я буду очень, очень не рад, если ты сейчас вломишься и увидишь её голой. Она из приличной семьи, не из твоего круга. Не нужно её пугать.

Идеально. Шум воды стал моим лучшим алиби. Теперь его желание ворваться натыкалось не просто на мои возражения, а на неписаные «пацанские» понятия о том, что нельзя лезть в личную жизнь и позорить женщину.

Но я решил не останавливаться на достигнутом и перешёл в наступление.

— И вообще, Паша, меня это начинает утомлять. То девушка пропала, теперь «Волк». Как что-то случается в твоей банде, ты первым делом бежишь ко мне. Я твой врач, а не козёл отпущения. Из-за такого недоверия я всерьёз начинаю подумывать о смене места жительства. Мне нужна спокойная обстановка для работы, а не утренние обыски.

Это заставило его задуматься. Теперь он рисковал не просто нарушить мой покой, а потерять ценный актив из-за своих подозрений. Он из следователя превращался в начальника, который боится лишиться незаменимого специалиста.

Мой двойной удар — по «понятиям» и по его прагматизму — сработал.

— Ладно, — наконец сказал он, отступая на шаг. — Но если что-то всплывёт… если я узнаю, что ты к этому причастен…

— Ты узнаешь первым, — двусмысленно пообещал я.

Он ещё раз окинул меня тяжёлым взглядом и, развернувшись, ушёл. Я захлопнул дверь и усмехнулся. Сработало. Чётко и по плану.

Но это был лишь вопрос времени. Нужно было исчезнуть. Немедленно.

Я достал телефон и набрал номер Сомова.

— Пётр Александрович? Доброе утро. Мне нужен выходной. Сегодня.

— Пирогов? — в голосе заведующего было искреннее удивление. — Что-то случилось? Вы же никогда раньше не брали выходных.

— Вот именно для такого случая я их и берёг, — ответил я.

— Надеюсь, это не из-за вчерашнего возвращения Волкова? — в его голосе прозвучали нотки беспокойства.

— Ага, из-за него, — съязвил я, сбрасывая остатки напряжения через сарказм. — Совершенно деморализован. Плачу в подушку, скоро придётся выжимать. Не могу работать в такой токсичной атмосфере.