Личный аптекарь императора. Том 5 (СИ) - Золотарев Егор - Страница 7

Сытые и довольные мы с Димой и охранниками снова загрузили саженцы в машину. Дед только указывал и попыхивал своей сигаретой. Мне даже пришло в голову избавить его от этой пагубной привычки с помощью одного действенного зелья, но я вспомнил про своего настоящего деда, который ни за что на свете не хотел бы бросать пить по вечерам терпкое вино, и отказался от этой идеи. Пусть себе пыхтит, если ему так хочется.

Дима хотел поехать с нами, но дед был против. Даже повысил голос и пригрозил, что и близко не подпустит его к аномалии.

— Хватит с тебя! Неужели хочешь чтобы тебе снова поплохело? От твоего источника ничего не осталось, так ты и других органов лишиться хочешь? Ты о нас подумал? О детях своих вспомнил? — дед не на шутку разошёлся.

— Да, ладно-ладно. Успокойся. Не зайду я в аномалию. Хочу дом посмотреть, — Дима положил руку на плечо старого ворчуна.

— Тогда и я с вами! — оживилась Лида, которая вышла нас провожать.

Узнав, что мы едем, Настя тоже попросилась, но мать настояла на том, чтобы она осталась дома «за главную». Услышав об этом, сестра тут же строго посмотрел на служанок, подметающих дорожки в саду. Похоже, несладко им придётся.

Почти три часа мы добирались до поместья. По пути заехали в несколько магазинов по просьбе Лиды, которая хотела прибраться в новом доме и поменять шторы, скатерти и салфетки.

Я уже был в доме, а отальные всю дорогу строили догадки, что там понастроил этот гад и чёртово отродье — Юсупов.

Только после того, как дед осмотрел дом, мы с ним поехали к анобласти.

— Думал, будет хуже, но ничего, жить можно, — признался он. — А-а, забыл сказать. Наш особняк в Торжке вассалы уже начали ремонтировать, как и обещали. Сгоревшую часть крыши заменили, в гостиной всю сажу и копоть убрали и хотели заново все покрасить и мебель завезти. Короче, скоро особняк будет не хуже прежнего.

— Это хорошо. Мне пригодится, когда буду ездить охотиться на маназверей.

— На кой-чёрт они тебе сдались? С ними мороки в разы больше. Да и опасно это. Уж лучше у охотников заказать.

Может и лучше, только иногда я даже не знаю как они выглядят, зато чувствую их эфир.

Мы подъехали к воротам, где нас встретили два бойца из отряда зачистки. Они вызвались охранять нас, пока мы сажаем манаросы, и дед не стал отказываться. Хоть и скудная аномалия, но все равно хватает хищников и ядовитых тварей.

После того как перетаскали коробки с саженцами, я вытащил из багажника два пакета с овощами и фруктами для Зоркого.

— Куда сажать-то? — дед огляделся.

На нём было охотничье снаряжение и маска, защищающая от спор грибов. Также были одеты и охотники. Только я не боялся заразиться паразитом, ведь справлюсь с ним в два счета.

— Всё-таки надо было самим выкапывать и заодно посмотреть, какую почву любит манарос и где селится, — дед озадаченно обходил кусты и ковырял железной лопатой землю. — Как мы теперь определим, куда их сажать, чтобы прижились и не засохли?

Тут кусты, рядом с которыми он стоял, зашевелились, и показалась черная рука.

— Ох ты ж мать честная! — испуганно выпалил дед и сиганул ко мне.

Зоркий сорвал несколько ягод и вновь спрятался. Охотники насторожились и приготовились.

— Спокойно! Это свой! Его трогать нельзя! — предупредил я и, прихватив с пакета пару апельсинов, двинулся к кустам.

Не успел раздвинуть ветки, как черная рука снова появилась и выхватила у меня фрукты. Послышалось смачное чавканье. Доев лакомство Зоркий, вылез из своего укрытия.

— Пусть ко мне не подходит, иначе я за себя не отвечаю, — пригрозил дед и попятился назад, вытаскивая из кармана револьвер.

— Не надо его пугать, и всё будет хорошо, — ответил я. — Есть у меня одна идея.

Я вплотную приблизился к существу и, дотронувшись до его руки, показал, что намереваюсь посадить саженцы, что привёз с собой. Зоркий оскалился, обнажив крепкие белоснежные зубы с острыми клыками. Похоже хотел улыбнуться, но получилось как получилось.

Я снова прикоснулся к его черной лоснящейся коже и мысленно показал, как хочу один из манаросов посадить под деревом. Затем же этот манарос мысленно сажаю на берегу небольшого заросшего водоёма. А потом на песчаной возвышенности.

Зоркий явно всё понял. Он схватил ближайшую коробку с небольшим игольчатым растением и двинулся по лесу. Я пошел следом, а за мной дед и охотники.

Желтоглазый остановился на небольшом безлесном пятачке, густо заросшем травой, и положил туда коробку. Затем забрал следующий манарос и проделал с ним то же самое, только на этот раз коробка опустилась на глинистый берег небольшого озера.

Друг за другом он перетаскал все растения и разложил их туда, где нам следовало их посадить.

— Если приживутся, я ему тоже чего-нибудь притащу, — проговорил дед, когда мы приступили к посадке и поливке.

— Что ты хочешь ему притащить?

— Ну не знаю. Что он любит?

— Фрукты, овощи, траву, листья. Травоядный он.

— Вот и хорошо. Выращу для него патиссоны. Сам вывел новый сорт. Сладковатые, и мякоть оранжевая.

Так за разговорами мы не заметили как посадили все саженцы. Зоркий слонялся неподалеку, но близко подходить боялся. Чуял опасность от магов и оружия.

Дед уговорил меня показать, где мы нашли Диму. Увидев, в каких условиях жил его сын, старик нахмурился и долго ругался. И я его понимал. Темное, сырое, влажное помещение с тяжелым спёртым запахом больше напоминало темницу, в которую сажают убийц, чем жилье.

Мы вернулись к дому, где во всю наводила свой порядок Лида. Экономке, которая присматривала за домом, она велела собрать все личные вещи бывших обитателей поместья и выбросить. Сама же занялась тем, что стянула с окон все занавески, сняла с мягкой мебели покрывала, скрутила ковры и приказала охранникам все сложить в дальнюю кладовую, а позже заказать машину, отвезти в ближайший город и раздать беднякам.

— Что сразу раздавать-то? Можно было и продать. Вещи-то хорошие, — ворчливо проговорил дед, ощупывая толстый шерстяной ковёр.

— Продавать я их точно не буду. Вообще сначала хотела всё на свалку отвезти, но потом подумала, что кому-то эти вещи могут пригодиться.

— Ну ладно, пусть раздадут. Только пусть обязательно скажут, что это дар от Филатовых, — дед многозначительно посмотрел на Лиду.

Та согласилась и, подозвав экономку, дала ей все необходимые распоряжения. В опалу также попали те самые большие напольные часы, что били в полночь, когда я ночью пробрался в этот дом, чтобы заставить Юсупова рассказать правду.

На обратном пути дед с Димой и Лидой обсуждали, как использовать дарованную землю, а я вдруг вспомнил вечеринку в честь посвящении в студенты. Когда Харитонов и Максим Филатов сделали средство во время второго испытания, то Харитонов наотрез отказался его пить.

Он отказался пить, чтобы не выболтать лишнего. А ещё раньше он что-то сболтнул про лекарей, которые что-то против меня готовят. Пожалуй, пришло время поговорить с этим увальнем.

Где живёт Харитонов я не знал, поэтому решил дождаться понедельника, когда он явится на учёбу. Благо мы учимся в одной группе, поэтому они с Максимом Филатовым всегда у меня под присмотром. Однако им кажется, будто они следят за мной, но куда этим молокососам до Великого алхимика Валериана, для которого одного вдоха хватает, чтобы узнать, что они ели на завтрак, где побывали и какие эмоции испытывают.

Кстати, по большей части они были обижены, раздражены и угрюмы. Короче, один сплошной негатив, но только тогда, когда видели меня. Да-а-а, даже в прошлой жизни я многих раздражал. А что такого? Зависть и ощущение собственного ничтожества характерны для людей во всех мирах.

Поздно вечером мы вернулись домой. Телохранители, что сопровождали нас в пути, сдали дежурство и, попрощавшись, разъехались по домам. Лида с Димой зашли в особняк, из окна которого выглядывала встревоженная Настя, а мы с дедом отнести пустые коробки из-под саженцев в лабораторию — ещё пригодятся. Ведь если саженцы приживутся, я перетаскаю в свою аномалию всё, что мне нужно. Кстати, неплохо было бы навестить все аномальные области. Наверняка найду что-то такое, с чем ещё не сталкивался в этом мире.