Серп и меч на краю империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 4

Я в упор уставился на Новосильцева, который сидел в первом ряду. По идее, граф входил в число тех самых персон, которые определяли общую политику Союза. И если бы он сейчас решил нарушить данное обещание, я с позором вернулся бы восвояси.

Новосильцев смолчал.

И взгляд мой выдержал.

Молчали и остальные.

— Очень хорошо, — кивнул Мещерский. — Единогласным решением Ивановы принимаются в Союз Вольных Родов!

Снова аплодисменты.

Князь взмахом руки остановил овацию.

— Теперь, когда барон стал одним из нас, я должен озвучить условия членства. Дабы исключить непонимание в будущем. И напомнить всем остальным о правах и обязанностях.

Повисла гробовая тишина.

— Первое правило Союза, — начал Мещерский, и мне стоило немалых усилий сдержать улыбку. Вспомнился один старый голливудский фильм. — Каждый из нас в любой момент может выйти из договорённостей. Никто здесь насильно не держит. Никаких бумаг мы не подписываем. Всё — на честном слове.

Пауза.

— Второе правило, — продолжил князь. — Это не военный альянс. Поэтому никто из нас не сражается друг за друга в случае объявления войны третьими лицами. И никому из нас не возбраняется создавать военные альянсы, если интересы входящих туда Родов не пересекаются с нашими.

Очень откровенный взгляд в сторону Новосильцева.

Публика внимала.

— Третье правило, — заключил князь. — Оно же последнее. Превыше всего мы ставим финансовые интересы своих Родов. Поэтому при ведении дел вам придётся учитывать прямое или косвенное воздействие на других членов Союза. Есть случаи, когда выгодные сделки отменялись, если кто-то из нас накладывал вето. И да, вето может быть наложено не позднее, чем за три дня до заключения сделки.

А вот об этом меня не предупреждали.

Интересно девки пляшут.

— Предвидя следующий вопрос, — голова князя повернулась в мою сторону, — отвечу, что открутить назад в случае уже подписанных обязательств не получится. И нет, никто не обязан предупреждать Союз о намечающихся контрактах. Мы исходим из того, что все здесь люди успешные, состоятельные и имеющие крепкую службу безопасности. Если вы понимаете, о чём я.

Нечего тут понимать.

Мастер Багус предупредил о проблеме — я позвонил куда надо и наложил вето на условное слияние компаний условных Петрова и Васечкина. Ладно, Новосильцева и Строганова.

— На этом всё, господин Иванов, — завершил свой спич Мещерский. — Готовы ли вы на таких условиях вступить в наше сообщество?

Мы потратили ещё час на выслушивание докладов.

После того, как я ответил «да» на сакраментальный вопрос Мещерского, меня официально приняли в Союз. Безо всяких клятв верности, присяг, удостоверений и прочей чепухи. Строганов, бессменный секретарь сообщества, внёс меня в список постоянных членов, я торжественно пообещал соблюдать правила и сел на прежнее место. Всё выглядело так, что юридически меня преследовать нельзя — даже если будет совершён серьёзный проступок. Но я понимал, что на кону нечто гораздо большее — репутация. Причём, репутация всего Рода, а не только его номинального главы.

В мире, где аристократы и простолюдины ухитряются сосуществовать вместе, у первых выработался своеобразный кодекс поведения. Здесь сила важнее законов, а слово — мощнее договоров. Знать выделяет себя не только по наличию титула или одарённости (редко, но встречаются и лишённые Дара аристо), она очерчивает круги общения, выстраивает собственную этику и стиль поведения. На дворе — конец двадцатого столетия. Но честь и слово дворянина — не пустые звуки. Удивительная архаика.

Давая обещание неукоснительно следовать правилам, я осознавал, что малейшее отклонение в сторону приведёт к потере авторитета. О моей оплошности будут знать не только фамилии, входящие в Союз, но также их вассалы, друзья и знакомые, случайные собеседники на званых вечерах. Рано или поздно весть докатится до потенциальных поставщиков и деловых партнёров. А если не докатится, то человек с деньгами может озадачить собственную СБ и навести справки.

Усевшись на прежнее место, я весь оставшийся час умирал со скуки. Мои новые партнёры, договорившиеся заранее о выступлении, сообщали о своих замыслах и предприятиях, расширениях производств и новых направлениях продаж, а также о наметившихся на внутреннем и внешнем рынках тенденциях. Я ощутил себя мимокрокодилом, искавшим библиотеку, но случайно забредшим на экономический форум в Давосе.

Чего не скажешь о Джан.

Морфистка испытывала живейший интерес к докладчикам. Более того, я с изумлением увидел, как она достаёт из сумочки миниатюрный блокнот и делает в нём пометки. На мой изумлённый взгляд девушка ответила воздушным поцелуем.

Я чуть не заснул на этом празднике жизни, но потом слово взял князь Мещерский и ко всеобщей радости объявил перерыв, плавно переходящий в фуршет для дорогих гостей. Народ сразу зашевелился и начал неспешно покидать зал, обмениваясь любезностями с соседями и друзьями.

Сверившись с программой, я понял одну вещь: желающих высказаться слишком много. Да, в программе Строганова было указано, что выступления докладчиков запланированы на второй день съезда, но некоторым из них предоставили слово сегодня, чтобы уложиться в общий регламент.

Ладно, Крикс, привыкай.

Здесь люди друг дружку не режут на части, их интересует рост прибыли.

Фуршет — он и в Африке фуршет. Люди свободно прогуливались по нескольким смежным залам, кивали старым знакомым, сбивались в стайки, оживлённо беседовали и смеялись. Среди гостей мелькали слуги, поднося тарелки к фуршетным столам. Обычная для такого формата еда — лёгкие закуски, нарезки, канапе и десерты. Напитки — как алкогольные, так и без. Большинство гостей прогуливались с бокалами шампанского или белого вина в руках, я же, по своему обыкновению, ограничился классическим зелёным чаем.

Практически сразу к нам начали подходить люди и знакомиться.

— Барон, какая встреча! — ко мне приблизился улыбчивый бородач крепкого телосложения. — Граф Толстой, к вашим услугам. Пётр Васильевич.

Мы пожали друг другу руки, не снимая перчаток. Пётр Васильевич вежливо поклонился Джан, бросил цепкий взгляд на мою трость и продолжил беседу:

— Мы только что обсуждали вас с господином Строгановым. Вы столь юны, однако успели снискать репутацию жёсткого и бескомпромиссного человека.

— Благодарю вас, — я слегка поклонился.

Так и подмывало спросить, не балуется ли достопочтенный граф сочинительством. Уж больно он смахивал на знаменитую личность с портретов, висевших в советских школах.

— Это чистая правда! — подмигнул мне граф и сделал глоток из бокала с красным вином. — А ещё, как я слышал, у вас интересная служба доставки.

— Целых две, — уточнил я.

— Прекрасно! — воодушевился граф и протянул мне визитку. — Завтра у нас будет время, чтобы подробнее всё обсудить. Я заинтересован в сотрудничестве.

До меня только сейчас дошло, что нужно было заранее обеспокоиться визитными карточками. Впрочем, ситуацию исправила Джан: с милой улыбкой она протянула графу чёрный прямоугольник с золотой окантовкой и сообщила, что занимается всеми бумажными вопросами в нашем Роду.

Когда граф отошёл, я удивлённо посмотрел на свою спутницу:

— Ты напечатала визитки?

— С запасом, — Джан всучила мне небольшой футляр. — Держи во внутреннем кармане пиджака, так принято.

Я ошалело повертел футлярчик в пальцах. Чёрная кожа, оттиск нашего родового герба. Отдалённо напоминает кошелёк. Открываю — и вижу стопку карточек, вложенных в специальный кармашек. Вытащил одну для интереса. С одной стороны значилось: «БАРОН СЕРГЕЙ ИВАНОВ». И рабочий номер телефона, по которому мне все звонят. С другой — золотая рамка и герб. Обратная сторона чёрная, лицевая — белая. Добротный глянцевый картон. Ощущается уровень.

— Восхищён? — лукаво улыбнулась морфистка.

— Не то слово.

Мы двинулись к очередному фуршетному столу. Я совсем уж решил сконцентрироваться на закусках, они тут были удивительно вкусными, когда на горизонте объявился следующий тип.