Рожденный, чтобы жечь! 2 (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 42

Доктор, видимо, был настолько погружен в свои мысли о «спасении» и «исследованиях», что воспринимал приближающегося Борю просто как очередное препятствие на пути к великому открытию. Он поднял флакон с шипящей зеленью еще выше, будто собираясь провести какой-то магический ритуал.

«Вот сейчас, вот сейчас он ему как даст!» — пронеслось в моей голове, и я приготовился к кульминации этой абсурдной драмы.

— АГУТИ! — выкрикнул я, придав своему голосу максимально угрожающие интонации, на которые был способен.

Боря, словно по моей команде, обрушил свой кулак прямо в морду врачу.

Удар был не просто сильным, он был монументальным, титаническим, способным, казалось, вызвать локальное землетрясение. Раздался глухой, но при этом удивительно сочный звук, который я бы сравнил с падением перезрелого арбуза на бетонную плиту, только куда более впечатляющий.

Очки доктора Невзорова взлетели вверх, описывая в воздухе элегантную параболу, словно два крошечных спутника, запущенных на орбиту после грандиозного старта.

Сам доктор с грохотом рухнул навзничь, его конечности раскинулись самым хаотичным образом, образуя на полу нечто среднее между анатомическим пособием и скульптурой из рубенсовской эпохи.

Флакон с шипящей зеленой жидкостью, совершив несколько пируэтов в воздухе, приземлился на паркет с почти нежным звоном, но остался цел — видимо, обладал собственной мистической прочностью.

Дымка вокруг рук доктора рассеялась в тот же миг, словно ее и не было. Исчезла противная вонь озона и жуткая больничная примесь, воздух в комнате сразу стал чище и, что немаловажно, безопаснее для моих нежных младенческих легких.

Я даже перестал чихать, окончательно убедившись, что именно этот «тонкий контакт» с мистической дрянью вызывал у меня приступы астматического негодования. Боря, словно ничего выдающегося не произошло, отряхнул кулак с выражением полного удовлетворения на лице. Он смотрел на лежащее тело доктора Невзорова с видом человека, который только что добросовестно выполнил свою гражданскую обязанность по спасению мира… или, по крайней мере, своей мамы.

«Офигеть…»

Я же, пребывая в полном экстазе от столь эффективного решения проблемы, не смог сдержать восторженного крика, прозвучавшего как «АГУТЬ!!!», что для меня эквивалентно победному кличу гладиатора на арене Колизея.

На мгновение мне показалось, что я слышу аплодисменты, но это, скорее всего, был внутренний хор моих ликующих клеток. Боря, услышав мой вопль, скосил на меня глаза, и в его взгляде читалась смесь гордости и легкого сожаления о том, что он не может отметить это событие кулаком об пол — Наташа спит, все-таки.

«Ну что, коллега, — мысленно обратился я к Боре, — теперь ты видишь, как важны мои стратегические подсказки? Без них быть бы тебе в плену у этого шарлатана с зелеными пузырьками!»

Боря огляделся, затем подошел к неподвижному телу доктора. Присел на корточки, потыкал его пальцем.

— Похоже, живой, — пробормотал он себе под нос. — Только очень сильно… полеченный.

Затем встал, подошел к чемодану, который врач швырнул в коридор, и быстро его обыскал. Выудив оттуда внушительную стопку бумаг.

— Так-с, что тут у нас? — произнес он, перелистывая страницы. — Доктор Невзоров… Специализация — несуществующие болезни… Открывает порталы в пятое измерение… Хмм, интересно.

— Да у него тут целый кейс бреда! — воскликнул Боря, откладывая бумаги в сторону и принимаясь за пузырящиеся флаконы. — Чего только не придумают эти… придурки.

Боря с видом опытного алхимика начал перебирать склянки и шприцы, словно собираясь приготовить какой-то невероятный коктейль. Он понюхал содержимое пары-тройки флаконов, скривился от отвращения и, наконец, остановился на одном, содержимое которого подозрительно напоминало обычный лимонад, только с каким-то неестественным, кислотным оттенком.

— Ага! А это, похоже, чтобы больных в чувство приводить, после его «лечения», — прокомментировал Боря, усмехнувшись и отставляя «лимонад» в сторону. — Ну что, коллега, будем проводить дезинфекцию? Или сразу в утиль все это отправить?

Я, разумеется, был всецело «за» утилизацию всей этой дряни, но решил не спешить с выводами. В конце концов, кто знает, вдруг в этом разнообразии «чудо-средств» найдется что-то действительно полезное? Ну, например, средство от бессонницы для Наташи или эликсир вечной молодости для Бори… Хотя, с его деревянной конституцией, ему скорее понадобится что-то вроде машинного масла.

Впрочем, пока я размышлял над потенциальной пользой содержимого чемоданчика, Боря уже принял решение. Схватив все флаконы и шприцы, он направился на кухню, где, судя по звукам, немедленно принялся смывать все это богатство в канализацию.

— Все, коллега, — вернулся он, вытирая руки о штаны. — Медицина закончилась, началась реальность. Пора этого… доктора приводить в чувство. А то лежит тут, как экспонат в кунсткамере.

Боря, не церемонясь, схватил Невзорова за шиворот и поволок в сторону ванной. Тот, разумеется, пребывал в глубоком нокауте и никак не реагировал на столь грубое обращение.

— Сейчас мы его немножко… освежим, — пробормотал Боря, открывая кран с холодной водой.

Через несколько мгновений в ванной раздался оглушительный плеск, сопровождаемый возмущенным мычанием. Невзоров, очнувшись от ледяного душа, попытался было сопротивляться, но Боря, не давая ему опомниться, прижал его к стенке и повторил процедуру, на этот раз более основательно.

— Ну что, доктор, проснулся? — спросил Боря, глядя на Невзорова сверху вниз. — В себя пришел? А то ты тут нам такое устроил, что хоть святых выноси.

Невзоров, дрожа от холода и злости, попытался что-то сказать, но из его горла вырывались лишь невнятные хрипы.

— Я… я… хотел помочь… — наконец выдавил он, с трудом ворочая языком.

— Помочь? — переспросил Боря, изобразив крайнее удивление. — Да ты чуть маму мою не угробил! Какими-то зельями хотел напоить, порталы открыть… Ты вообще в своем уме?

— Но… мы же учёные! — попытался оправдаться Невзоров. — Я делаю открытия!

— Открытия? — Боря расхохотался. — Да ты не ученый, а одержимый! И тебе место не в лаборатории, а в могиле! Ну так чё, откуда ты? Чё там в тебе за демон? Чё делать с тобой будем?

Невзоров, окончательно осознав, что научные аргументы в данной ситуации не работают, сменил тактику. Превратившись из безумного экспериментатора в жалкого просителя, он начал что-то невнятно бормотать о заблуждениях, о случайном стечении обстоятельств и о том, что его исследования кто-то там оценит.

Боря слушал его с видом человека, пытающегося понять, что ему только что продали на блошином рынке. В конце концов, устав от словесного поноса, он прервал поток оправданий коротким и емким:

— Заткнись!

Затем, немного подумав, добавил:

— Ладно, так и быть. Сдам тебя санитарам. Пусть они решают, что с тобой делать. Может, у них есть лекарство от твоих… научных изысканий.

Вытащив Невзорова из ванной, Боря усадил его на стул, связал веревкой (на всякий случай) и, накинув на плечи доктора теплый плед, оставил его под моим бдительным присмотром.

Конечно, присматривать за полоумным одержимым должен был я, годовалый младенец, способный разве что увлеченно пускать пузыри и размазывать кашу по лицу. Но Боря, видимо, считал меня гением стратегии и тактики, способным одним только взглядом остановить орду обезумевших ученых.

Пока Боря занимался своими делами (а именно вызовом «санитаров», которые, как я подозревал, окажутся крепкими ребятами из академии,) я развлекал себя тем, что с интересом разглядывал незадачливого доктора.

Надо признать, вблизи он выглядел еще более потрепанным, чем издалека. Растрепанные волосы, запавшие глаза, дрожащие губы — типичный портрет гения, доведенного до ручки непониманием окружающих. Или просто последствиями удара кулаком по лицу. Впрочем, какая разница? В любом случае, зрелище было довольно поучительным.

Когда «ребятишки из академии» прибыли, Невзоров предпринял последнюю отчаянную попытку спасти свою честь и свободу.