Рожденный, чтобы жечь! 2 (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 23

Боря, как всегда, был занят разглядыванием витрин с разбитыми манекенами.

«Ну, гений! Сейчас не время для экскурсий по магазинам!»

— АГУАТЬ! ПАПА! — вопил я, стараясь перекричать общий хаос.

Наконец, Боря обернулся, нахмурив брови. Видимо, мой вопль все-таки достиг его толстой шкуры.

— Чего орешь? — прочитал я по его губам.

«Да блин, тут одержимые на каждом углу, а он спрашивает, чего я ору!»

Я, как мог, тыкал ручкой в сторону зловещей дымки, надеясь, что Боря поймет мой намек. Он, кажется, наконец-то понял, потому что его лицо приобрело более серьезное выражение.

— Ты что-то видишь? — спросил он, наклоняясь к моей корзинке.

«Ну да, блин, я же экстрасенс в подгузниках! Конечно, я вижу!»

В этот момент из-за угла выскочил одержимый, с воплем бросаясь на Гришу и Катю Баженовых. Боря, недолго думая, ринулся в бой, оттолкнув тележку с просроченными йогуртами прямо под ноги мужчине с огненно-красными глазами.

Тот, споткнувшись о тележку, рухнул на пол, а Боря, воспользовавшись моментом, нанес ему сокрушительный удар ногой в челюсть. Ну, хоть что-то полезное от этого увальня! Причем, без магии!

Я, наблюдая за этой сценой, тихонько хихикал в своей корзинке.

Да, мой тиран не гений тактики, но зато у него есть сила и умение вовремя вдарить так, что голова будет болтаться. Может, из него еще выйдет толк.

Вскоре мы достигли центрального атриума. Здесь царила настоящая вакханалия. Десятки одержимых, с искаженными лицами и безумными глазами, метались по кругу, издавая нечленораздельные вопли.

Они набрасывались на все, что двигалось, пытаясь разорвать на части. Посреди всего этого безумия спиной к нам стоял высокий мужчина в черном костюме, словно дирижер оркестра хаоса. Он что-то выкрикивал на непонятном языке, и его слова, казалось, подпитывали энергией одержимых.

Я же принял его иначе.

«Хм, — сев, коснулся руки Бори, надеясь, что он сразу обратит своё внимание на меня. — А этот мужик, контролирует остальных. Забавненько…»

Боря, как всегда, не сразу понял, чего от него хотят. Он уставился на мужчину в черном костюме с видом человека, который впервые видит пингвина.

«Ну что ты тормозишь, горилла ты моя? — подумал я, закатывая глаза. — Он же как новогодняя ёлка — весь сияет магией! Неужели не видишь, что он тут главный по тарелочкам?»

Наконец, до Бори дошло. Он перевел взгляд с мужика в костюме на меня, потом снова на мужика. В его глазах читалось запоздалое просветление.

«Ага, дошло до жирафа, что он не в цирке! — мысленно похвалил я своего опекуна. — Теперь главное, чтобы он не наломал дров раньше времени».

Мужик в костюме тем временем продолжал дирижировать своим оркестром безумия. Одержимые плясали под его дудку, словно марионетки на ниточках.

Я же, сидя в корзинке, чувствовал, как от него исходит какая-то странная энергия. Она щекотала мои маленькие пяточки и заставляла мои волосики на голове вставать дыбом.

«Фу, какая гадость! — поморщился я. — Он как будто пытается меня загипнотизировать своей унылой речью! Да у меня колыбельные лучше получаются!»

Я решил показать этому кукловоду, что со мной шутки плохи. Собрав всю свою младенческую энергию, я выпустил в него небольшой сгусток магии. Это был не смертельный удар, скорее, шалость. Что-то вроде плевка жвачкой в спину.

Благо, что практика в академии не прошла даром. Я научился не только помогать Борису, выдавая свою магию за его, но и самому пользовать чем-то странным. Прикольным, как бы сказал Боря.

Эта энергия…

Она была везде и нигде одновременно. В академии ее называли «эфиром», «праной», «маной». Для меня же это была просто «штука», из которой можно лепить всякие прикольные вещи.

Чтобы ее почувствовать, нужно было успокоить свой разум, отбросить все лишние мысли и просто прислушаться к тишине внутри себя. Именно в этой тишине и таилась «штука». Сначала она ощущалась как легкое покалывание, потом — как теплое дуновение ветра, а затем — как мощный поток энергии, готовый подчиниться твоей воле.

В академии всех учили концентрировать эту энергию в определенных точках тела, направлять ее по меридианам и использовать для различных целей: от лечения ран до создания заклинаний.

Я же предпочитал более спонтанный подход. Мне нравилось просто играть с «штукой», экспериментировать и смотреть, что из этого получится. Иногда получались фейерверки, иногда — маленькие взрывы, а иногда — просто смешные рожицы, которые появлялись на стенах.

В общем, сгусток магии попал мужику в костюме прямо в пятую точку. Тот вздрогнул, обернулся и уставился на меня с выражением крайнего изумления на лице.

«Опаньки! Кажется, я попал! — подумал я, хихикая в своей корзинке. — Ну что, кукловод, кто тут теперь главный по тарелочкам?»

Мужик в костюме, казалось, на мгновение потерял дар речи. Его отполированное самодовольство дало трещину, сквозь которую проглянула неприкрытая злоба.

Он буравил меня взглядом, в котором читалось нечто среднее между недоумением и яростью. Пляшущие марионетки, заметив замешательство своего кукловода, начали перешептываться, сбиваясь с ритма. Оркестр безумия затих, словно испугавшись внезапной тишины.

Боря, до которого наконец-то дошло, что происходит что-то неладное, нахмурился, поставил меня на пол и сделал шаг вперёд, разминая шею.

Он что-то пробормотал себе под нос, но я не расслышал.

Зато я почувствовал, как его аура становится плотнее и сильнее, словно он готовил себя к бою.

«Ну наконец-то, проснулся!» — подумал я, чувствуя прилив адреналина.

Мужик в костюме, оправившись от шока, снова взял себя в руки. Он откашлялся, поправил галстук и с натянутой улыбкой произнес:

— Кажется, у нас тут нежеланные гости?

В его голосе звучала угроза, которую, наверное, не услышал бы никто, кроме меня и Бори. Он сделал шаг в мою сторону, и я почувствовал, как его энергия становится еще более навязчивой и давящей.

Но я не собирался сдаваться. Я знал, что он не сможет причинить мне вред, пока рядом Боря.

И я был прав.

Боря, словно тень, встал между мной и мужиком в костюме. В его глазах не было ни страха, ни сомнений, только решимость.

— Ты чё, клоун ряженный, задвигаешь всей этой хернёй? — прорычал он, и в его голосе прозвучали раскаты грома.

Мужик в костюме остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Битва взглядов началась.

Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Мужик в костюме и Боря сверлили друг друга взглядами, словно два барана, готовящиеся к бою за первенство в стаде. Я же, сидя в корзинке, наблюдал за этим зрелищем с нескрываемым интересом, попивая воображаемый попкорн.

И тут, словно по команде, одержимые начали стягиваться к нам со всех сторон. Они окружали нас плотным кольцом, скалясь и издавая утробные звуки.

«Ну, началось!» — подумал я, чувствуя, как моя младенческая попка начинает немного подгорать от волнения.

Боря, оценив обстановку, хмыкнул и схватил тележку с другими йогуртами, стоявшую чуть позади.

«Интересно, — размышлял я, — он собирается использовать ее как таран или как метательное орудие?»

Впрочем, долго гадать мне не пришлось. Мужик в костюме что-то прошипел на своем тарабарском языке, и одержимые бросились в атаку. Боря, недолго думая, заорал во всю глотку и ринулся на них с тележкой наперевес.

Картина получилась эпичная: здоровенный мужик с тележкой просрочки против толпы обезумевших «одержимых».

Йогурты летели во все стороны, пачкая стены, пол и самих одержимых. Некоторые из них поскальзывались на скользкой массе и падали, другие пытались отбиться от тележки, но безуспешно.

Боря, словно танк, пробивался сквозь их ряды, оставляя за собой след из размазанного йогурта и поверженных врагов. Я же, сидя в корзинке, подбадривал его криками и аплодисментами, чувствуя себя настоящим гладиатором на арене.

Но тут произошло кое-что неприятное.

Кукловод не только контролировал одержимых, но творил что-то ещё. Более масштабное. Как, например, контроль людей. Что именно это была за сила — я не знаю. Но он взял под контроль нашего тарана — Гришу, который с какого-то фига просто взял и влетел в Борю. После этого, упал без сознания.