Меч души (СИ) - Романович Роман - Страница 32

Зануда дал этому термин — управляемый хаос. После уничтожения Самохина у Эварницкого закрепилась определённая репутация того, кого лучше не трогать. Слишком дорого обойдётся. Что значительно упрощало работу с ним.

В остальном, если бы не подобные инциденты, Зануда бы проблем не знал. Платят — отлично. Есть доступ напрямую к императору. Это породило много врагов, но куда же без этого. Влияние тоже росло. Как и список обязанностей. Проявив себя, на Зануду скинули обязанность предоставлять аналитику по некоторым вопросам, для более комплексной оценки ситуации. В переводе это означало, что императора серьёзно беспокоит то, что ему регулярно сильно почищенные доклады на стол кладут.

Всё бы ничего, но фоном шла война, и мужчина видел, как та постепенно затягивает Давида. Страшно представить, к чему это могло привести.

Тот самый случай, когда порождение хаоса лучше не трогать, но ситуация такова, что оставить его в покое не получается. Особенно после того, как уничтожили тело Мышкина. Сохранение его души снизило ущерб, появилась возможность сохранить уникальные знания, но остальные мастера после такого предупреждения от Рима разбежались, и кому решать проблемы проклятий, не осталось.

Кроме Эварницкого. Который прямо сейчас творил что-то совсем непотребное.

Зануда имел возможность послушать, о чём он говорит. Сложно не напрячься после слов «я тебя сейчас убью». Особенно после того, как Мышкина засунули в артефакт. Эварницкий и до этого здравые опасения вызывал, но сейчас… К нему приходит Самохин и исчезает, обращается в ничто. К нему прилетает умирающий Мышкин и оказывается в артефакте. И вот теперь Давид говорит прославившемуся мечнику, что убьёт его. Есть от чего забеспокоиться.

В палате происходило то, что обычной логике не поддавалось. Давид воткнул меч в тело «пациента». Тот, вопреки ожиданиям, вовсе не свалился замертво, а остался стоять. Лицо Богатырёва разгладилось, появилось умиротворение и в то же время сосредоточенность. Прибежал главврач, потребовал прекратить это немедленно. Зануде пришлось отвлечься, чтобы всех успокоить и не дать помешать Эварницкому. Мужчина понимал, что Давид вполне способен прикончить мечника или просто запихнуть того в меч, но с этим нужно разбираться постфактум, а пока ничего не случилось… Ну, собственно, случиться могло что угодно, и лучше этому не мешать.

Так оно и вышло. Случилось «что угодно».

Вернувшись, Зануда увидел буйство стихий вокруг двух мужчин. Золотые и белые искры образовали вихрь. Изображение передавалось с помехами. Что бы внутри ни происходило, это создавало помехи для аппаратуры. Рунный круг, казалось, раскалился. Давид стоял, нагло усмехаясь, с видом человека, полностью уверенного в своих силах. Говоря честно, выглядел он по-злодейски, и было не совсем понятно, на что направлена эта эмоция.

Но вскоре всё прояснилось. Внешне ничего нового не произошло, но Богатырёв покачнулся, и из него вылетело нечто тёмное, что сформировалось в чёрную кляксу, которую… Тут же сожрал молот, который Давид, не раскрывая глаз, достал из пространства. После этого он улыбнулся победно, самодовольно и расслабился.

Зануда этого не знал, но прямо сейчас Эварницкий проводил ритуал создания меча души, пойдя по принципу, что раз обычные методы не помогают и клин клином не вышибить, тогда придётся как следует жахнуть молотом. И то, что молот метафорический, находится в пространстве души, сути не меняло.

Несмотря на то что с задачей я справился и проделанной работой остался доволен, сама ситуация вовсе не радовала. Сразу по нескольким причинам. Очевидно, что меня и дальше будут дёргать для решения подобных вопросов. Также очевидно, что Рим сей момент в принципе пропустить не может. И ещё более очевидно, что мне не хотелось бы получить ответку. Ладно, если меня, так ведь и Елену пришибить могут.

Но недоволен я был по другой причине.

Как-то всё удачно складывается. Удачно — один элемент к другому. Кто-то атаковал душу мечника, а у меня, вот же неожиданность, нашёлся способ с этим разобраться. На первый взгляд, подобное стечение обстоятельств выглядело как обычная жизнь человека, который много что умеет и который много что натворил, но у меня закрадывалось подозрение, что кто-то играется с моей жизнью.

Есть логика в том, что прокляли именно Богатырёва, который ранее прикупил мой меч. Есть логика и в том, что позвали меня. Есть она и в том, что я нашёл способ решить проблему. В том-то и трудность. Всё логично, каждый элемент в этой истории тщательно подогнан к общей картине. Из-за своих подозрений я свалил не прощаясь. Точнее, попытался.

— Давид, стой! — тормознул меня Зануда. — Ты закончил?

— Ну да. Дальше сами, — кивнул я в сторону палаты, где прямо сейчас откачивали Богатырёва и приводили в надлежащий вид.

— Мне нужны объяснения.

— А мне принцесса и полцарства в придачу. Император готов удочерить Елену?

— Вряд ли. — Зануда и бровью не повёл. — Ты слышал про такую штуку, как доклад?

— Докладывают подчинённые начальникам. Что-то я не припомню, в какой момент стал чьим-то подчиненным.

— А если не усложнять?

Я вздохнул. Тяжко, тщательно отработанным вздохом. Плевать мне на императора, да и в принципе на многое плевать, но мне дают учиться, а Зануда решает проблемы. К тому же вредничать — в пустую тратить время.

— Проклятие прицепилось к душе. Поэтому обычными методами его было не снять. Насколько понимаю, для большинства смертных подобные умения недоступны. Кто у Рима такой умный — сами разбирайтесь.

— Ты прав, я про такое и не слышал, — задумался мужчина. — Но у тебя есть решение, — не спрашивал, а утверждал он.

— Если ты спрашиваешь про типовое решение, которое подойдёт для всех — то нет, нету. Слишком много факторов, от которых зависит конечный итог. Богатырёву повезло. Успех ритуала я оценивал где-то в пятнадцать процентов. Это при том, что я сковал ему меч, и он является выдающимся мечником с сильной душой. Убери любое из этих условий, и шансы упадут до нуля.

— А если подумать, как этому противостоять? Ты ведь понимаешь, что меня об этом точно спросят.

— Зануда… — потёр я переносицу. — Самое простое решение — грохнуть виновника проклятий. Рим свободно проводит операции на вашей территории. Так войны не выигрывают, знаешь ли. Что касается твоего вопроса — слишком много переменных. Империя готова подождать пару лет, чтобы я создал пару десятков решений? Будут одарённые с пачкой амулетов бегать В общем, — выставил я ладонь, — подумаю. Ничего обещать не буду. Начальству так и скажи, всё сложно. И это я тебе не из вредности говорю, а как есть.

— Спасибо и на этом. Подастаю тебя вопросами чуть позже.

Я промолчал и проследовал на выход.

Возвращаясь к той части, где я доволен хорошо проделанной работой, ритуал и правда удался. Я сковал хороший меч, который попал в опытную руку. Эта рука пустила оружие в дело, что дополнило их общую историю. Особенно хорошо это сработало в контексте освещения событий на всю империю. Меч, о котором говорят в мире, — это сильно.

История, мой артефакт, сильный мечник с сильной душой — всё это послужило основной, чтобы я повторил ритуал создания клинка души. Хотя «повторил» — неправильно подобранное слово. Скорее, видоизменил под конкретный случай. У Элрика Связующего была совсем другая история, и подход там требовался соответствующий. Тем не менее это уже четвёртый меч души на моём счету. Элрик, Радамир, я и теперь Богатырёв.

Выйдя из госпиталя, я шагом сместился на ближайшую крышу и призадумался. Человеческая психика так устроена, что при достижении одной цели всегда появляется следующая. В случае артефакторики при решении или создании одного артефакта после всегда появляются идеи, что ещё новенького сообразить. Почти всегда. Предела теории, который я для себя вывел, ну, или, если расширить название, то предела идей никто не отменял. Два года в изгнании прошли в формате освоения накопленного потенциала по всем фронтам. А последний месяц в институте — в формате переосмысления полученного опыта. Сейчас же я нахожусь в состоянии — надоело ковать мечи. Без всяких шуток надоело. Ну сколько можно, в конце концов? Не удивлюсь, если у меня самое попсовое, но от этого не менее типичное рабочее выгорание. Мечей я и правда сковал неизвестно сколько сотен.