Адвокат Империи 14 (СИ) - Фабер Ник - Страница 4

— Рус, — негромко позвал я его. — Послушай меня. Ты ни в чём не виноват. Твой друг скрыл то, что болен…

— И что? — с неожиданной резкостью и даже злобой вскинулся стоящий рядом со мной громила. — Я должен был догадаться! Понимаешь? Обязан был! Я знал его лучше всех! Я обязательно что-то заметил бы! Какой-то знак. Признак того, что он болен! Мне сказали, что его сердце не выдержало физической нагрузки. Оно остановилось именно во время нашего боя, Саша! Ни с кем-то другим! Именно со мной! Понимаешь⁈ Потому что мы с ним были лучшими! Никто из нас не хотел уступать другому. Мы оба хотели победить. Победить! А бой со мной убил его!

— Ты невиновен, — всё тем же спокойным голосом повторил я.

— Скажи это его матери! — рявкнул Руслан. — Она меня до сих пор ненавидит! Даже не пустила на его похороны! Мне пришлось потом приходить. Одному! Знаешь, как это было тяжело? Как…

Руслан не останавливался. Он кричал, выплёскивая из себя все накопившиеся и сдерживаемые за последние время эмоции. Всё, что так или иначе съедало его изнутри.

Я ему не препятствовал. Дал выговориться, на что ушло почти две с лишним минуты без единой паузы, пока Руслан изливал из себя всю накопившуюся боль и другие эмоции.

— Рус, послушай меня, — максимально спокойным и уверенным голосом заговорил я. — Он скрыл, что у него был приобретённый порок сердца. Он не сообщил об этом организаторам турнира. Он подделал справку от врача, чтобы выступать. Ты сам мне сказал. То, что с ним случилось, — это трагедия. Но ты в ней не виноват никаким боком. Ты не мог знать, что он болен!

Строго говоря, насколько я понял из слов Руслана, это потом он выяснил. Ревматическая болезнь сердца. Какой-то там эндокардит. Редко, но эта дрянь может появиться у детей ввиду инфекции. По словам Руслана, Артём получил эту дрянь после ангины в тринадцать лет, которую очень плохо лечили. В итоге болезнь начала постепенно прогрессировать. Уж не знаю, так это или нет, его слова я сейчас проверить не мог. Но нужно будет это сделать.

В остальном же знаю, что говорю логичные вещи. И ещё лучше понимаю, что большого толка от моих слов не будет. Руслан всё равно продолжит винить себя, сколько ему не талдычить.

Заодно я смог понять, каким образом не наткнулся на это, когда проверял бумаги по прошлому Руслана. Всё случилось до того, как Русу исполнилось восемнадцать. Причину смерти выяснили довольно быстро. Как и то, что при последующей проверке вскрылся факт подделки поданных Артёмом медицинских документов. Идиотское решение. А потому дело оказалось закрыто ещё на стадии доследственной проверки. Скорее всего, папка с этими документами хранилась где-то в архивах государственных органов, там, где никогда не ступала нога госслужащего, и носило пометку либо «невозбуждённое», либо «прекращено».

Плюс неудивительно, что случай этот не стал достоянием широкой общественности. Во-первых, прошло уже очень много времени. А во-вторых, мать Артёма попросила не предавать это огласке, на что организаторы турнира согласились. Если уж университет хотел всеми силами замять историю с Алисой, то не стоит удивляться, что здесь организаторы пришли к тем же выводам. Купирование возможного репутационного ущерба. Их можно понять.

Тем не менее, как я уже и говорил, пусть это и цинично, но у меня отлегло от сердца. Потому что за то время, что мы шли от магазина до переулка, я уже успел придумать себе два или три десятка возможных теорий с самыми негативными вариантами развития событий.

— Рус, поверь мне. Нашему делу это никак не помешает, — заверил я друга, но тот, похоже, не особо преисполнился уверенности от моих слов, так что пришлось добавить: — Послушай меня. Всё. Будет. Хорошо. Не переживай. Я тебя вытащу, так что…

Лежащий в кармане брюк телефон зазвонил, прервав меня на полуслове. Достав его, я прочитал имя звонившего и сбросил звонок. Он подождёт немного.

— Так что хватит распускать нюни, — продолжил, убрав телефон обратно в карман. — Сейчас мы вернёмся в магазин. Та милая девушка снова примерит на твою огромную перекачанную тушу этот прекрасный пиджак, и поедем домой…

— Ничего она у меня не перекачанная, — мрачно пробормотал он, но меня не обманешь. Слабые, но всё-таки хоть какие-то весёлые нотки в его голосе появились. — Нормально занимаюсь просто. Сам такой же был бы, если бы всё, как надо делал…

— Упаси господи. И давай мне только не рассказывай, — фыркнул я. — Если бы у тебя мускулы вконец мозги не заменили, то ты бы сейчас эту милашку кадрил, а не стоял тут, как грустный ослик…

— Какой ещё ослик? — не понял Руслан и с недоумением посмотрел на меня.

— Иа. Из Винни-Пуха…

— Какого ещё Винни-Пуха? — опять не понял он.

Оставалось только покачать головой и горестно вздохнуть. Как они вообще тут жили-то?

Вернувшись в магазин, мы перемерили заново костюм. Теперь тот сидел прекрасно. Хоть сейчас Руслана в женихи отдавай. Разве что трудно будет найти невесту для этого мрачного громилы, но, как говорится, это уже не моя проблема.

Да и возможность выговориться ему помогла, но не настолько, чтобы Руслан в тот же миг начал плясать от радости и снова стал тем же весёлым здоровяком, каким я его знал. Да и уверен, как только я отправлю Калинского и это дело на свалку, громила сразу станет бодрее.

А ещё в моей голове появилась мысль, что он трус. Нет, не в том смысле, что боится всего на свете. Не в негативном. А в том, что все мы в какой-то мере трусы. У всех есть потаенный страх, основанный на нашем прошлом. Нужно лишь дождаться триггеров, которые вытащат его наружу, чтобы окончательно пробудить тот животный ужас, который мы с таким старанием засовывали поглубже. Настолько глубоко, что порой и забывали про него вовсе, пока он не напоминал о себе скрежетом когтей и своим жутким, леденящим душу хриплым дыханием в затылок.

Буду ли я из-за этого уважать Руслана меньше, чем уважаю сейчас? Ну, как ответил бы сам Рус: с фига ли? Да он не побоялся один против пятерых выйти! Ещё и вытер засранцами асфальт.

Нет. Тем более что у меня и самого есть в душе собственные демоны.

В остальном же о том, что это не сможет как-то значительно повлиять на исход нашего дела, я практически не сомневался. Во-первых, было давно. Во-вторых, Руслан здесь невиновен, о чём довольно ясно можно прочитать из медицинских отчётов. Так что даже если Калинский решит разыграть эту схему в надежде на быструю победу, я его отфутболю с лёгкостью. Опротестовать подобное много ума не нужно.

В общем, двадцать минут спустя я вызвал Руслану такси и отправил его домой с пакетами. А сам остался, достал телефон и позвонил Пинкертонову.

— Привет, звонил?

— А то ты не знаешь, — фыркнул в трубку частный детектив. — Дело есть…

— Нарыл что-то? — тут же навострился я.

— Не то, что тебе хотелось бы, — вздохнул Пинкертнов. — В общем, приезжай, расскажу. Не хочу по телефону обсуждать это.

— Понял. Скоро буду…

На то, чтобы добраться до его офиса, мне потребовалось тридцать минут. Даже чуть меньше. Через двадцать семь я уже вылезал из машины напротив здания, где находилась его контора.

— Да ты же ни черта не нашёл! — возмутился я, сидя в кресле в его офисе и просматривая копии, снятые с полицейских отчётов. — Как, кстати, ты их вообще достал?

— А я тебе что по телефону говорил? — тут же попенял мне Пинкертонов. — А насчёт этого — секрет фирмы.

— Ну да. Конечно, — усмехнулся я.

Частный сыщик сидел в своём кресле, закинув ноги на стол, и потягивал пиво прямо из бутылки. Заметив мой взгляд на напитке, он удивился.

— Что? Выходной же. Воскресенье!

— Как скажешь, — вздохнул я, вернувшись к просмотру отчётов.

Короче, всё, как я думал. Наш дорогой Гриша Жеванов был не самым покладистым мальчиком. За последнюю неделю Пинкертнов нашёл признаки, что этот поганец фигурировал как минимум в семи делах за последние пять лет. Не то чтобы много, но парень явно старался. Домогательство до девушки в клубе. Мелкое хулиганство. Нарушение правил дорожного движения и превышение скорости. Даже намёки на то, что он попадался с наркотиками. Дважды.