Турнир в Альтарьере - Муратова Ульяна - Страница 6

Я кивнула и невольно улыбнулась. Подвывать – нет, но плакать всё ещё хотелось.

– Я чувствую себя просто ужасно.

– Хм, а такой нескромный вопрос: когда ожидаются дни женских недомоганий?

Я ошарашенно распахнула глаза, краснея.

– Томин!

– Что? Это всегда особо грустные дни. И для меня тоже.

– Для тебя-то почему? – в полном недоумении уставилась на него я.

– Потому что дамы в такие дни меня обычно отлучали от тела и припоминали какой-нибудь мой проступок из седого прошлого. И если я не вспоминал о нём мгновенно, то мне ещё приходилось отбиваться от «Ты даже не помнишь?!», а это всегда было отягчающим обстоятельством. Ты правда думаешь, Эля, что традиция уезжать на охоту всем мужским составом семьи на пару дней раз в месяц взялась из ниоткуда?

Я лишь смотрела на Томина, хлопая ресницами. Неужели мы действительно обсуждаем женские недомогания?

– То есть бравые мужчины предпочитают позорное бегство? – насмешливо фыркнула я.

– Временное тактическое отступление, когда противник особенно силён, – Томин назидательно поднял указательный палец и важно кивнул.

– Противник?

– Безжалостный и стремительный, наносящий удары одновременно в сердце и совесть, – Томин сделал суровое лицо и несколько фехтовальных выпадов.

– Бедные мужчины, как же вам нелегко приходится!

– Очень тяжело. Нет ничего ужаснее, чем тоска любимой женщины. И это я сейчас серьёзно, – он аккуратно вытер слёзы с моих щёк, и то, как он построил фразу, с какой нежностью коснулся моей кожи, заставило меня замереть, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Брось, Эля, ты же знаешь, что я к тебе неравнодушен.

Я продолжала в изумлении смотреть на него, пока он вёл меня в спальню, укладывал на постель и устраивался рядом, крепко обняв. Обняв его в ответ, всё-таки разрыдалась, но теперь лейтмотивом было непонимание того, почему у меня чувства к этому предателю Эрику, а не к замечательному и такому родному Томину. Эту мысль несколько раз попыталась высказать, но ввиду общей бессвязности речи и постоянных всхлипываний, ничего не получилось.

Томин продолжал обнимать меня, нежно гладя по спине, пока я не успокоилась. Засыпать в его руках было уже привычно, и я испытывала благодарность за тепло, которым он так щедро делился со мной. Сейчас мне стало казаться, что страсть и влечение, которые я испытывала к Эрику, вовсе не обязательны в браке. Уважение, нежность и доверие были гораздо важнее.

Томин тем временем закинул на меня руку и уснул! И я даже не успела ему рассказать, что не хочу устраивать турнир, потому что раньше в нём хотя бы был Эрик, и я могла выбрать его, а теперь он будет состоять из сплошных чужаков и, возможно, среди них не найдётся ни одного достойного.

Утомившись за день, Томин спал крепко и постепенно сонное оцепенение настигло и меня. Не заботясь о том, в каком виде нас застанет Кайен, я поудобнее расположилась в мужских руках и тоже уснула.

Ночью мне снился Эрик, его прикосновения, и тело загорелось огнём, жаром опаляя низ живота. Я прижалась к нему, отдаваясь со всей страстью, только чтобы проснуться в руках растерянного Томина. Стыд накатил холодной волной, и я отпрянула.

– Извини, пожалуйста, – голос дрожал, а щёки заливались краской.

– Сон приснился? Об Эрике?

Я согласно опустила голову и посмотрела на свои руки.

– Когда это пройдёт?

– У всех по-разному. Мне Лариэла до сих пор снится иногда.

– И что мне с этим делать?

– Со снами или с возбуждением?

– И с тем, и с другим.

– Со вторым пунктом поможет муж. С первым – время.

– Муж возненавидит меня за это.

– Не стоит ему рассказывать. Скорее ты возненавидишь его, каждый раз просыпаясь не в тех руках.

И я снова разрыдалась, уткнувшись Томину в грудь. И рассказала, насколько мне противна мысль, что кто-то чужой будет меня касаться.

– Я тебя касаюсь. Противно?

– Нет, но это ты!

– Возможно, на турнире ты встретишь кого-то, кто тебе понравится. Тириан вон даже внешне похож, разницы и не заметишь.

Я с возмущением уставилась на собеседника:

– Томин!

– Ты исходишь из самого плохого варианта развития событий. Попробуй подумать о турнире как о возможности выбрать самого высокого, умного и красивого мужа.

– Красивее тебя?

– Имей реалистичные ожидания, красивее меня не бывает, – он лукаво улыбнулся.

Кайен зашёл практически бесшумно, и дальше мы лежали молча.

«Томин».

«Да».

«Почему ты хотел жениться на Серилле?»

«Откровенно говоря, не особо и хотел. Одиночество иногда толкает людей на такие поступки, когда кажется, что лучше с кем-то, но не одному. А ещё я детей хочу».

«Я тоже, только Ихесс с его призывом рожать сразу командами для бассе как-то отбивает всю охоту».

«В команде для бассе – шесть игроков, а не три. И ты будешь прекрасной матерью».

«Мои мама с папой любили друг друга, это важно. Я хотела дать то же своим детям. Любящую семью».

«Твой муж будет тебя любить, куда он денется. Такое сокровище невозможно не любить!»

«Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь? Ни ты, ни Эрик, ни Кайен меня не полюбили. Так что сомнительное из меня получается сокровище».

Томин внимательно на меня посмотрел, и что-то такое появилось в его глазах, что я не смогла понять в ночи. Льика светила в окно, но света было недостаточно. Отвечать он не стал, обнял меня покрепче, и дальше мы лежали молча. Я начала задрёмывать, но Томин меня разбудил лёгким поглаживанием по плечу. Засыпать нельзя. Ихесс, конечно, предупредит, как только во двор проникнет чужак, и у нас будет минута, чтобы размяться и подготовиться, но засыпать всё равно нельзя.

Я вздохнула и погрузилась в свои мысли.

Допустим, Томин прав, и на турнир приедут замечательные кандидаты. Как мне найти лучшего? Как доверять себе после ошибки с Эриком? Поначалу, конечно, он меня дико злил, но потом… Ведь всё во мне говорило: отдайся, откройся ему, тело жило своей жизнью и требовало близости, а не согласилась я выйти замуж сразу по большому счёту из вредности. А если бы я согласилась?

Задумалась о том, в чём была неправа. Эрик хотел меня, хотел жениться и решать мои проблемы. Поначалу всё было сложно, но потом стало очень хорошо вместе, однако я продолжала отказывать, ожидая, что смогу изменить взрослого мужчину, перекроить под себя, используя его потребность в ласке и близости как рычаг. Вряд ли кому-то могла понравиться такая игра на чувствах.

Да, Эрик мало прислушивался к моим желаниям, но только если дело касалось постели. В остальном с ним вполне можно было договориться. Но я предпочла не договариваться, а отказывать, заставляя его принимать мои условия и подстраиваться под меня, хотя сама не горела желанием принимать его условия и подстраиваться под него. А он мужчина, ему приспосабливаться куда тяжелее. Да и потом, много ли мужчин вокруг, считающихся с мнением своих жён? Единицы! Это просто не принято делать в обществе. С женщиной станут считаться, только если она докажет, что достойна этого, а в остальном – рожай детей, занимайся хозяйством и молчи. И среди других аристократов и потенциальных мужей Эрик – далеко не худший вариант.

Мама всегда говорила, что женщина должна быть более мягкой и мудрой, но я предпочла быть гордой, и вместо того, чтобы биться в закрытую дверь, Эрик нашёл другую, согласную на его условия. И это она будет проводить ночи в его объятиях, а я – в слезах. Чего я вообще хотела от него? Чтобы он перестал принуждать меня к браку и близости с ним. Он перестал. И почему же я недовольна результатом?

А ведь он предупреждал. Говорил, что если мужчина внезапно оставит попытки добиться женщины, которой он нравится, то она испытает дикое разочарование и злость. Именно эти эмоции сейчас обуревали меня.

Но зачем Эрик столько всего наобещал? Питомник драконов, горячие источники, подарки и ухаживания… Всё просто: у него не было другого варианта, а когда он появился, то и необходимость в подвигах отпала. Тем более Илиана с её формами – невероятно соблазнительна, мужчины головы сворачивают, смотря на таких женщин, как она. А на меня всегда пялились, как на диковину, только из-за цвета волос.