Личный интерес (СИ) - Вечная Ольга - Страница 27

Он выходит на балкон покурить, а когда я, закутавшись в халат, к нему присоединяюсь, мы вновь обнимаемся.

— Ты злишься? — спрашиваю, кивая на сигарету.

— Всегда, — отвечает Савелий, глядя вдаль.

— На кого-то конкретного?

— На небезупречность мира.

— Глубоко. А можно попросить примеры?

— Расскажи лучше, какие цветы тебе нравятся.

Он усаживается в кресло и устраивает меня у себя на коленях.

Неделю спустя

Понедельник — новый, а проблемы те же самые. Расстраивает неимоверно.

Я долго перебираю вещи в шкафу, никак не могу определиться, что надеть. Кажется, абсолютно весь гардероб недостоин сегодняшнего события: мой постоянный любовник Савелий Исхаков пожалует в суд на заседание.

Перекатываю на языке выражение «постоянный любовник».

Неожиданный статус для мужчины в моей жизни, даже слегка шокирующий. И да, о таком формате отношений не мечтают с детства. Юные принцессы не рисуют в альбомах себя в белом, развевающемся на ветру платье рядом с парнем, который не жених, не муж и даже не принц.

— Дочка, а это кто?

— Постоянный любовник принцессы.

— Это как понять?

Жим плечами.

— Отец! Что мы сделали не так?!

Но жизнь сурова. Когда девушке двадцать восемь, её никто ни разу не звал замуж, она по-прежнему живёт с родителями и впахивает на скучнейшей работе — приходится пересмотреть ожидания.

Да и в качестве аргумента добавлю, что как любовник Савелий по-прежнему держит высочайшую планку.

Даже сейчас, когда просто думаю о предстоящей встрече, у меня ускоряется сердцебиение и поджимаются пальцы на ногах. Иногда кажется, что я могла бы часами ничего не делать и ни с кем не разговаривать, а просто лежать и думать о нем, вспоминать моменты, фантазировать. Наше время наедине, строго ограниченное рабочими графиками и необходимостью спать хотя бы шесть часов в сутки, летит на одном дыхании. Короткие свидания насыщены дофамином и улыбками, и я, малахольная принцесска... не способна от них отказаться.

Днём мы оба вкалываем как проклятые, а вечерами начинаются приключения. Савелий забирает меня откуда-нибудь и везет в отель. Обычно тот, что с красивым видом. Пару раз он присылал за мной такси, однажды — водителя.

Мы говорим на нейтральные темы и занимаемся любовью. У этих отношений нет будущего, поэтому мы его не обсуждаем. Мы даже настоящее не обсуждаем, не делимся личным. Но Савелий всегда ко мне внимателен, и я не ощущаю себя глупо.

— Саша, ты не опоздаешь? — кричит мама из кухни.

Пятнадцать минут назад Люба повела Матвея в школу. Спасибо сентябрю, утро теперь без мультфильмов, но собраться и поесть в тишине все же не получается: нас по-прежнему слишком много.

— Мам, я помощник судьи в арбитраже и умею следить за временем! — отзываюсь, мечась между двумя белыми рубашками.

Они обе старые!

— Я сделаю тебе какао, кофе вы и так на работе много дуете!

Внимание родителей к моей личной жизни значительно усилилось после появления той самой личной жизни. И даже Коля, который всегда был занят собой, стал притворяться строгим братом.

Я беру из шкафа серый костюм и рубашку номер один.

Наверное, как женщине, мне было бы приятно, если бы Савелий любовался мною даже на заседании. Вспоминаю тепло его рук. Как сидела на кровати обнаженная, лишь в белых гостиничных простынях. Он вел костяшками пальцев вдоль спины, очерчивая позвонки один за другим. Прижимался губами к пылающей коже....

Зябко обнимаю себя за плечи.

Хочется быть эффектной, но у меня просто нет на это средств. Я отдала кругленькую сумму электрикам, причем часть заняла у папы, и теперь на мели. Поскорее переехать — главная цель. Да и как-то же Савелий умудрился рассмотреть мою талию еще при первой встрече через старомодные тряпки. Я не могу измениться по щелчку пальцев.

— Уже восемь доходит, а ты не причесанная, — ворчит мама. — Саша-а-а!

— Мама, я все контролирую! Пожалуйста.

— Какао остывает!

Слышен голос папы:

— Во сколько она вчера явилась?

— Почти в двенадцать, и это притом, что сегодня у нее день заседаний.

— Как бы во что-нибудь не вляпалась.

— Я проснулась и потом ворочалась до двух, сна больше не было.

— Интересные дела творятся. Может, за ней проследить? — это уже Коля.

Я закрываю глаза. Интересно, сколько стоит мой «солярис»? Буду пользоваться метро, ничего страшного. Если хватит денег, чтобы хотя бы въехать, продам машину.

Родным не нравится, что я встречаюсь с парнем ночами. Не нравится, что не знакомлю с ним. Они... беспокоятся. И есть из-за чего: я нарушаю все мыслимые правила и ни к чему хорошему эта связь не приведет. Но я решила продолжать. Потому что жизнь — сложная штука. А еще потому, что Савелий фантастически пахнет.

— Тревожат меня эти ночные гулянки неизвестно с кем, — говорит мама отцу, но так, чтобы я услышала. — Почему она не называет имя? Ничего не рассказывает? Цветы эти... Ты вообще знаешь, сколько они стоят?

Знает, конечно, они уже обсудили букет на сто пятьдесят раз.

Возьму кофе и сэндвич по дороге. Я быстро одеваюсь, подкрашиваю глаза по заветам богини Маргариты и мчу на работу.

* * *

Обычно я не порю горячку и перед важными решениями тщательно взвешиваю последствия. Именно так поступаю и сейчас, но время идет, а легче не становится. Один вид Дождикова катком раскатывает. Его уверенность в себе, его радость!

В общем, я всерьез размышляю о смене работы.

Начинать с нуля страшно. У меня ипотека, мечта о переезде. Папа болеет и не может постоянно поддерживать материально. Коля пашет на двух работах, лезть в его семью со своими проблемами — преступление.

Поэтому надо справиться самой.

Дождиков вступит в должность не раньше чем через два месяца. Пока подпишут, пока назначат, пока оформят. Песня долгая. У меня есть время, чтобы подстелить соломку. Потому что с ним я работать не буду.

Мы приезжаем теперь в одно и то же время. Каждое утро я вижу их пару, выходящую из машины. Дождиков зачем-то сверлит меня глазами, а я лишь сухо киваю и уношусь как ветер, дабы не слушать насмешки.

Не могу.

Просто не буду, и всё. Да и с Савенко как прежде не получается.

На парковке у арбитража я поскорее устраиваю «солярис» в привычном месте в тени раскидистого тополя. Китаец Ильи уже заруливает следом, рядом со мной пусто, и надо спешить. Не теряя времени, я покидаю машину.

Вылетаю с парковки и едва не врезаюсь в Синицына! Молодой пристав, сверкая улыбкой, протягивает стаканчик с моим именем. Я немного запыхалась и не сразу понимаю, что происходит.

— Доброе утро, Александра Дмитриевна! Ваш кофе. Все как вы любите! И пончик.

— О, спасибо. Неожиданно. Давно вас.... не было видно.

— Вообще-то всю прошлую неделю я вас караулил с восьми. К вашему появлению кофе успевал остыть, и приходилось пить его самому.

Вот, значит, как. Это довольно мило. Хотя и не слишком уместно.

— Вы всю зарплату решили потратить на кофе для меня? — отшучиваюсь я, но презент принимаю.

Синицын, немало смутившись, пожимает плечами. Мы вместе поднимаемся по ступенькам и заходим в здание суда.

Внимание пристава, безусловно, породит новую волну слухов, но теперь они меня мало беспокоят. Что подумают другие — не имеет значения. Потому что правда намного, намного ужаснее.

Я каждый день сплю с Адвокатом дьявола!

И сегодня он будет здесь. Чувствую, как покалывает кончики пальцев. Черт, всего неделя, а я уже так сильно в него вляпалась.

— Александра Дмитриевна, мне приятно вас угостить и.... — Синицын внезапно замолкает, как будто собирался что-то добавить, но в последний момент передумал.

Я вопросительно приподнимаю брови.

— Смелее. Я не судья, не нужно бояться. Говорите свободно.

— Я не боюсь. Просто вы.... Фух! Я желаю вам очень-очень хорошего дня!