Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 6 (СИ) - "Holname" - Страница 35

— Чего молчишь⁈ — голос Сириуса уже не просто звенел — он резал, будто осколки стекла под ногами. Он вырывался из рук других всё яростнее, как будто от этого зависело что-то большее, чем просто разговор.

— Ну, всё! — рявкнул Реон, перехватывая его сзади и резко оттягивая на себя. — Ему и так досталось! Дай хотя бы прийти в себя!

Но Сириус словно не слышал нашего лидера. Его лицо исказилось до предела, взгляд метался, но не вокруг — он смотрел только на меня, будто остальное перестало существовать. Люди, их руки, наш чертов рейд — всё для него в этот момент было не больше чем фоном, случайными декорациями к сцене, где оставались только мы двое.

— Сказать нечего⁈ — Сириус уже не кричал, но каждое слово звучало как плеть.

Я медленно вдохнул, стараясь не закашляться. Воздух отдавал пылью и кровью. Но промолчать дальше уже не получалось. Как бы тяжело ни было, ответ от меня ждали сейчас — и я это чувствовал всем телом.

Я поднял взгляд — спокойно, прямо, настолько, насколько позволяли дрожащие мышцы лица. Сириус замер. Ни один мускул не дернулся, и хоть его продолжали держать, казалось, он уже не сопротивлялся.

— Я не ожидал, что всё обернётся так, — начал я, не отводя глаз. — Даже не знал, что боги решат использовать меня для проведения скрытого рейда. Это было внезапно. Не только для вас — для меня в первую очередь.

Я оттолкнулся от стены — осторожно, медленно, будто боялся снова потерять равновесие, — и, перенеся тяжесть тела, скрестил ноги. Голова чуть наклонилась сама собой, и я поклонился — глубоко, как полагается не перед командиром, а перед всеми товарищами, которым нанёс боль.

— Мне жаль, что я доставил вам всем столько тревоги. И особенно тебе, Сириус.

Молчание было странным. Глухим. Сириуса отпустили — то ли потому, что он сам перестал рваться, то ли потому, что остальным стало ясно: всё, что нужно было сказать, уже сказано. Но сам Сириус продолжал стоять на месте, не двигаясь, и даже его взгляд оставался прежним — тяжёлым, злым, колющим.

Тут не выдержал уже сам Реон. Лидер нашего лагеря выступил вперёд, напряжённо посмотрел мне в глаза и спросил:

— Но разве есть причина, по которой боги хотели бы избавиться лично от тебя? Очевидно же, что если на скрытый рейд силой затягивают одного — это уже личное.

— Есть причина, — уверенно ответил я, и внезапно в груди что-то ёкнуло — я вспомнил кое-что важное.

Взволнованно оглянувшись, я заметил её — Лурию, девушку, которую притащил с собой из скрытого рейда. Она сидела на земле неподалёку, прижимаясь спиной к холодной стене. Рядом с ней, на коленях, сидел один из наших. Казалось, Лурии и хотели бы оказать помощь уже сейчас, но в нашей команде был всего один лекарь, и он прямо сейчас лечил меня.

Лурия была в сознании — и это стало самым пугающим для меня. Возможно, она очнулась раньше меня. Возможно, даже успела обменяться парой слов с нашими. Я не знал деталей, и не мог даже предположить что случилось пока я был без сознания.

Но её взгляд в этот момент был сосредоточенным и строгим, как у хищника, который внимательно наблюдал за жертвой, решая, какой путь ей предстоит выбрать.

— Причина? — повторил Реон, нахмурив брови.

У меня оставалось не так много вариантов. Правду сказать — и пусть потом весь лагерь узнает кто я такой и что за мной тянется. Или солгать, понадеяться, что Лурия промолчит. Но стоило лишь снова встретиться с ней взглядом — прямым, колющим, как нож, — как стало ясно: лгать не выйдет. Она видела меня насквозь. Словно уже знала, что я собирался сказать.

Да и Сириус… он тоже не отводил взгляда, сжав кулаки так, будто стоило мне сказать не то — и он лично закончит начатое богами.

Я глубоко и даже как-то безысходно выдохнул.

— До того, как я попал в ваш лагерь, я перешёл дорогу одному человеку, который очень нравится богам.

Пауза. Я огляделся. В глазах товарищей был вопрос, но пока не осуждение. И всё равно горло сжало.

— И «перешёл дорогу» — это ещё мягко сказано, — напряженно продолжал я. — Сначала мы были товарищами. Потом он бросил меня умирать. Я выжил. И в какой-то момент решил, что месть — это всё, что у меня осталось. Что если он счастлив, если у него теперь новые союзники — то именно их я должен уничтожить в первую очередь. Хотел, чтобы он страдал. Чтобы понял, что значит потерять то, что тебе дорого.

— Ты кого-то убил? — голос прозвучал негромко, но отозвался в груди.

— Нет, — даже с каким-то облегчением ответил я. — Не успел. Но, возможно, мог бы. Тогда я был готов. Однако одному человеку я всё-таки жизнь испортил, и этот человек стоит перед вами.

Я посмотрел на Сириуса, и вместе со мной множество изумленных взглядов сразу обратились к нему.

— Сириус — это один из товарищей моего заклятого врага. Потерявший память во время одной из наших стычек.

Наступила тишина. Нехорошая. Не та, что приходит после боя, когда ещё звенит в ушах и кровь капает в пыль. Эта была другая — вязкая, как сгущённый страх, будто весь воздух в лагере вдруг стал гулким и плотным. Никто не шевелился. Даже ветер стих.

Я поднял взгляд — и наткнулся на Лурию.

Она сидела там же, где я её заметил несколько минут назад, у стены, склонившись чуть вперёд, с напряжённо выпрямленной спиной. На её лице не было гнева, удивления — ничего лишнего. Только настороженность. Как у зверя, что уже знает, что ты опасен, но ещё не решил, стоит ли бросаться.

В её взгляде я читал вопрос — не «почему ты солгал», а «насколько далеко ты готов зайти». Она явно признала в Сириусе кого-то из прошлого. Но, судя по тому, как она сейчас смотрела на него и на меня — она считала, что мы всё это время играли в одну игру. За спиной у Акиры. За спиной у всех. Возможно, ей было тяжело поверить в историю с потерей памяти?

— Подождите, — вдруг прошептала Харука.

Голос её прорезал тишину, как дрожь по льду. Она всё это время была рядом со мной — тёплая, внимательная, терпеливая. Помогала, когда меня лихорадило. Держала мои руки, когда я не мог даже шепнуть. А теперь смотрела не на меня. На Сириуса.

— То есть… он не помнит своего прошлого?

Я чуть кивнул, не сводя глаз земли под ногами, как будто там могло быть хоть какое-то объяснение.

— Даже имени, — тихо выдохнул я. Голос был сдавленным, но безжалостно ясным.

Сириус дёрнулся, будто хотел что-то сказать, потом шумно выдохнул, посмотрел в сторону, будто сам себе надоел.

— Не смотрите на меня так, — бросил он недовольно. — Не велика потеря. Всё нормально. Перестаньте делать из меня инвалида.

Думаю, тяжелее всего в этой истории было Сириусу. Все-таки теперь он понимал, что отыгрывать свою роль в этой ситуации нужно было качественно. Но вряд ли он знал как правильно изображать из себя человека с потерей памяти.

Я отвёл взгляд — и столкнулся с глазами Реона. Лидер лагеря не моргал. Не отводил взгляда. Не дёргался. Только смотрел — вглубь, мимо глаз, будто пытался нащупать суть чего-то. А потом, не повышая голоса, спросил:

— То есть сейчас боги следят за вашей враждой?

Я чуть усмехнулся. Не весело — скорее, горько.

— Не думал я, что всё выльется в такую подставу, — казалось, даже мой голос стал веселее. — Они выдернули меня в другой мир без предупреждения, без команды, без права на выбор. А затем кинули в лапы тем, кто раньше был рядом с ним. А потом просто смотрели. Как я выкручусь. Как буду выкручиваться дальше.

Я поднял голову, посмотрел на всех — на Сириуса, на Реона, на Харуку, которая снова опустила глаза, будто что-то поняла.

— Вот вам и честный бой, — добавил я. — Вот вам и божественная справедливость.

Я замолчал. Может, потому что больше нечего было сказать. А может — потому что не видел смысла. Всё уже лежало на поверхности.

И тогда, словно щелчок, перед глазами дрогнуло пространство. За ним стали появляться уже привычные вспышки, холодный свет, мерцание уведомлений.

[Уведомление системы]