Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 6 (СИ) - "Holname" - Страница 32

Я не сразу осознал, что уже ползу к нему, опираясь на всё, что ещё слушалось. Каждый шорох, каждое потрескивание пламени отдавались тревогой внутри, но я не мог уйти. Не сейчас. Не оставив его вот так.

В сердце зародился страх. Он подкрался незаметно, не как паника или ужас — скорее как осознание того, что у меня попросту нет права оставить его здесь. Я не чувствовал к нему привязанности, не испытывал симпатии или сочувствия. Возможно, в обычных обстоятельствах, в другом мире, я бы и не взглянул в его сторону. Прошёл бы мимо. Но сейчас — всё было иначе.

Мы жили в реальности, где он был не просто человеком. Он был центром всего, стержнем, на котором держался этот перекошенный мир. Он — главный герой, который мог изменить ход событий и спасти человечество. А значит, я не мог позволить себе уйти, оставив его здесь, сгореть вместе с обломками.

Я осторожно коснулся его шеи. Сердце билось. Тихо, еле уловимо, но билось. Облегчение хлынуло в грудь, и я не сдержал хриплого смешка. Серьёзно? Даже после такого он умудрился выжить. Настоящий избранный. Я чуть покачал головой и выдохнул — впервые за всё это время хоть что-то не пошло насмерть.

Этот смех оказался ошибкой. В груди резко щёлкнуло, будто что-то внутри треснуло, и меня согнуло пополам от боли. Кашель сотряс тело, горячая кровь ударила в горло. Я с трудом удержался на коленях, стиснув зубы. Нужно было дышать. Нужно было двигаться.

В тот же момент земля снова дрогнула. Где-то в стороне раздался тяжёлый грохот — одно из зданий, уцелевшее до этого момента, поддалось и обрушилось, подняв в воздух новую волну пепла и пыли. Камни осыпались недалеко от нас, и стало ясно: оставаться здесь больше нельзя.

«Надо выбираться», — эта мысль пронеслась в голове довольно четко.

Я посмотрел на Акиру. Он по-прежнему не двигался, лицо всё такое же искажённое болью и сажей. Не было ни звука, ни признака того, что он вот-вот очнётся. И тогда стало ясно — никто, кроме меня, не вытащит его отсюда. Если я уйду — он умрёт. Если останусь слишком долго — погибнем оба.

Решение пришло само. Медленно, с усилием, я подполз ближе, нащупывая в себе остатки сил. Этот мир не позволял мне роскоши выбора. Я должен был вытащить его. Должен был, несмотря ни на что.

Собравшись с силами, я принялся разгребать завалы. Камни осыпались с глухим стуком, который я не столько слышал, сколько чувствовал. Каждый взмах рук отзывался болью во всем теле. Будто помогая ему, я причинял боль себе. Мышцы дрожали от напряжения, раны ныли, дыхание сбивалось — каждый вдох был мукой. Я и представить не мог, сколько крови потерял, и осталась ли у меня хоть капля маны. А если и осталась — я её не чувствовал. Значит, никакой магии. Только грубая сила и упрямство.

Самой сложной оказалась бетонная плита, что придавила его ногу. Я упёрся в неё обеими руками, сжал зубы и попытался сдвинуть. Камень даже не шелохнулся. Второй раз — удалось чуть сдвинуть, но не более чем на пару сантиметров. Этого было недостаточно, а мои руки уже начинали подламываться.

Тогда я сменил подход. Если нельзя сдвинуть плиту — может, получится перетащить его самого? Я осторожно ощупал его тело — ребра целы, руки тоже, по крайней мере, визуально. На коже следы ожогов, но не смертельно опасных. Осторожно подтащив его ближе к себе, я начал тянуть, стараясь не дёргать резко. Полусгоревшая ткань его одежды буквально крошилась в пальцах, но я упрямо продолжал.

Каждое движение давалось с трудом. Я рычал от боли, сквозь зубы выдыхал нецензурные слова, чувствовал, как гудит голова и пот заливает глаза. Но шаг за шагом, рывок за рывком, я всё-таки сумел вытащить его из-под обломков.

И тут — как по сценарию — перед глазами всплыли уведомления:

[Уведомление системы]

Бог Врат Бездны наблюдает за вами с содроганием сердца.

[Уведомление системы]

Бог Справедливости и Света удивлён вашим выбором.

[Уведомление системы]

Бог Переломных Судеб поддерживает вашу решимость.

Я на миг застыл, вглядываясь в строки текста, что, как всегда, не имели ни звука, ни цвета, но были абсолютно реальны. Слова висели в воздухе, как приговор, как благословение. Три бога — трое наблюдателей. А значит, этот выбор имел значение.

Вытирая лоб тыльной стороной руки, я тяжело опустился на колени, подхватил Акиру под руки и осторожно закинул себе на спину. Его тело было тяжёлым, обожжённым, почти безвольным — но он дышал. А значит, шанс ещё был.

Я поднялся. Пошатываясь, с глухим стоном, но поднялся. Под ногами дрожали обломки, в воздухе всё ещё висел едкий запах дыма и гари, но впереди было место, где огня не было. По крайней мере, пока.

Я побрёл туда. Медленно, с тяжелым грузом на плечах.

Перед глазами всё расплывалось, тело ломило от невероятной боли, но я всё равно продолжал идти, понимая: если прямо сейчас остановлюсь — могу умереть.

Воздух был пропитан гарью, такой густой, что казалось, будто он сам способен вспыхнуть от одного вдоха. Повсюду валялись обломки — искорёженные железные балки, обугленные куски стен, обломки оконных рам, в которых еще оставались осколки стекла, серая зола и чёрные отпечатки от копоти. Когда-то это был жилой квартал. Теперь — мёртвая земля, выжженная и сломанная до основания. От некоторых зданий остались только скелеты: бетонные арки, опалённые каркасы и тени на стенах, где, возможно, кто-то стоял в момент взрыва.

Я шёл на ощупь, на автомате, почти не чувствуя под собой ног. Где-то за спиной трещали остатки огня, а впереди всё ещё дрожало марево, будто воздух сам по себе не мог успокоиться. Наконец, дойдя до места, где не было ни гари, ни пламени, я остановился, а вместе со мной замерло и тело, которое я волочил вместе со мной.

Акира — он был без сознания. Честно говоря, от происходящего мне хотелось даже нервно посмеяться. Тот, кто раньше шёл вперёд с упрямой решимостью, теперь лежал в моих руках, как тряпичная кукла, опалённая жаром.

Внезапно ноги подогнулись сами собой. Я не удержался — рухнул на колени прямо вместе с ним. Акира тяжело повалился рядом, и я, испуганно обернувшись, тут же проверил его состояние.

Я наклонился ближе, прижал два пальца к его шее — и почти сразу ощутил слабое, но устойчивое биение. Его грудь медленно, но ровно вздымалась.

«Дышит. Значит — жив».

Я опустил голову. Пот струился по вискам, щекотал кожу под слоем пепла. В горле першило от копоти. Я попытался вытереть глаза, но пальцы были такими грязными, что стало только хуже.

«Я не смогу тащить его дальше… — прошептал я, сам не зная, обращаюсь ли к себе или к нему. — Сейчас он уже далеко от огня. Это значит, что он в безопасности. Верно?»

Тишина не дала ответа. Только далёкий гул, будто сама земля ещё не остыла от произошедшего.

Внезапно Акира открыл глаза. Его взгляд был мутным, он словно пробивался сквозь пелену сна или боли, не до конца осознавая, где находится. Губы дрогнули — он хотел что-то сказать, но слова не шли. Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Не дожидаясь, пока он придёт в себя окончательно, я отвёл взгляд и уже собирался уйти.

Но его рука резко сжала мою.

Я замер. Акира снова попытался заговорить — губы шевелились, но изо рта не вырывалось ни звука. Безмолвие давило, как стена. В этом мире голос для нас стал роскошью, запретной привилегией. Я даже не ожидал того, что мы сможем услышать друг друга в этот момент. Но тут прямо перед глазами всплыло уведомление: