Молчание матерей - Мола Кармен - Страница 10

Элена позвонила в калитку, и они замерли в тревожном ожидании. Никто не отзывался. Сад опоясывала низкая стена, вдоль которой росли кусты самшита; преодолеть это препятствие не составляло труда. Собаки во дворе, судя по всему, не было, иначе она облаяла бы их.

— Заходим?

Сарате сгорал от нетерпения, а Элена вспоминала статьи закона и взвешивала риски. Конечно, вламываться в частный дом без ордера нельзя, но в законе есть уточнение, как раз подходящее к их случаю. Если полиция подозревает, что в доме совершается преступление или кому-то грозит опасность, она имеет право нарушить неприкосновенность жилища. Возможно, Херардо был мошенником, но участвовала ли в его махинациях хозяйка особняка? Этого они не знали. Элена вспомнила фото, сделанные во время вскрытия: оборванная пуповина, сморщенный плод с приоткрытым глазом. Возможно, в особняке они найдут мертвую мать ребенка.

— Заходим. Перелезай, откроешь нам.

Два ловких прыжка — и Сарате уже стоял по ту сторону стены. Он открыл калитку и впустил в сад Элену, Ордуньо и Рейес. Тропинка, выложенная булыжником, вела к дому, бассейну и гаражу, где стоял красный «фольксваген гольф». Сарате подошел к машине и положил руку на капот, как отец на лоб больного ребенка.

— Холодный. В последние несколько часов никто на ней не ездил.

Элена поднялась на крыльцо и позвонила в дверь. Рейес и Ордуньо обходили здание по периметру: согласно плану, который прислала им Марьяхо, дверь из кухни вела на задний двор.

На звонок никто не ответил. Элена заметила открытое окно гостиной и сделала знак Сарате. Тот кивнул, и они вдвоем забрались в дом.

В комнатах царил давний, словно застывший во времени беспорядок. На полу валялась подушка. Мебель покрывал толстый слой пыли. Абажур настольной лампы накренился, готовый упасть. Рядом с лампой стояла фотография в рамке: мужчина и красивая молодая женщина, оба счастливо улыбаются. Элена с трудом узнала в мужчине Херардо: снимок явно был сделан до того, как он пристрастился к наркотикам. Херардо был без бороды, с короткой стрижкой, в футболке с надписью «Привет из Нового Орлеана». Фотограф запечатлел пару на улице какого-то американского города, на фоне ярких двухэтажных особнячков и неоновых вывесок. С деревянного балкона одного из домов свисал флаг США, и весь антураж напоминал декорацию вестерна.

Рейес и Ордуньо вошли через заднюю дверь на кухню. На плите стояла кофеварка, в раковине — невымытая чашка; холодильник украшало еще несколько фотографий Херардо и Сесилии, видимо из поездки в Новый Орлеан.

Кроме туалета, кухни и гостиной, помещений на первом этаже не было. Пока Рейес и Ордуньо осматривали шкаф с проигрывателем и внушительной коллекцией пластинок в гостиной, Элена и Сарате бесшумно поднялись по покрытой сбившимся ковром лестнице на второй этаж: из небольшого коридора двери вели в три комнаты.

В первой они увидели письменный стол, кресло с подголовником и книжный шкаф. Во второй — гладильную доску, велотренажер и односпальную кровать. За третьей дверью Элена и Сарате обнаружили двуспальную кровать, с которой свешивалась рука. В полумраке они разглядели лежащую на постели женщину. Светлые волосы разметались по подушке. Элена и Сарате застыли на пороге, как будто им явился призрак. Женщина шевельнулась и повернулась к ним лицом. На ней была маска для сна, на тумбочке стояли пузырек снотворного и коробка от берушей. Женщина что-то пробормотала, стянула маску — и увидела их. Две фигуры, застывшие на пороге ее спальни.

Она вскрикнула, резко вскочила и попыталась спрятаться за кроватью.

— Не пугайтесь. Меня зовут Элена Бланко, я инспектор полиции. — Элена протянула женщине жетон, будто выбрасывая белый флаг. — Мы звонили в дверь, но вы не отвечали. Вы Сесилия Пресьядо? У нас были основания полагать, что вы в опасности.

— В опасности? Почему?

— Из-за вашего мужа.

— А что с Гилье?

Через несколько минут Сесилия сидела на диване, ломая руки. С того момента, как ей сообщили, что два дня назад ее мужа нашли мертвым, она не переставала плакать. С Херардо наконец слетела маска. Теперь сотрудники ОКА знали, что на самом деле его звали Гильермо Эскартин. Это было все, что им удалось вытянуть из Сесилии между стонами и всхлипами. Рейес и Ордуньо ждали снаружи; они уже вызвали криминалистов и готовились обыскивать дом в надежде найти какую-нибудь зацепку.

— Почему вы не заявили в полицию, когда ваш муж пропал? Гилье был замешан в чем-то… незаконном?

Сесилия подняла на Элену заплаканные глаза, печально улыбнулась и покачала головой, словно не могла поверить в происходящее.

— Как он умер?

— Его убили.

Этот ответ, казалось, удивил Сесилию. Она собралась с силами, глубоко вздохнула, вскинула голову и оглядела гостиную, где они с Гилье провели столько вечеров, и пластинки, которые он берег как зеницу ока.

— Сесилия, мы полагаем, что Гильермо был замешан в торговле наркотиками. Если вам что-то известно, вы должны нам рассказать.

— Это вам должно быть что-то известно… Со мной он никогда не говорил о работе. Всегда повторял, что не хочет подвергать меня опасности, запрещал задавать вопросы.

— Чем занимался ваш муж?

— Он полицейский… Был полицейским.

Соседи наблюдали за полицейскими, окружившими дом Сесилии. Они нервно переглядывались, задавая друг другу безмолвный вопрос, на который никто не мог дать ответа. Ордуньо побеседовал с каждым, чтобы выяснить, что им известно о Гильермо — пока ему было трудно называть погибшего этим именем. Соседи мало общались с парой и уже давно не видели мужа. Одна пожилая женщина рассказала, что заметила, как около месяца назад он отъезжал от дома на старой машине. Должно быть, это была «сеат панда», о которой упоминал Бирам. Женщина удивилась, увидев Гильермо: она думала, что пара давно развелась. Рейес почти не слушала Ордуньо, который делился с ней сведениями, полученными от соседей. Она сидела, уставившись в телефон.

— Ты не знаешь, Сесилия говорила Элене, что они с Гильермо развелись? Рейес, ты меня слушаешь?

Та ответила, не отрывая глаз от экрана:

— Бедняжке пришлось принять успокоительные. По-моему, она еще не разговаривала с инспектором.

— Ты не можешь на секунду отвлечься от телефона?

— Ты ведешь себя, как старый зануда, Ордуньо, тебе этого никто не говорил? — Расстроенная Рейес с недовольным видом спрятала телефон в карман. Заметив вопросительный взгляд Ордуньо, она снизошла до объяснений: — Комиссар Асенсио уходит на пенсию. Сегодня ужин в его честь, и я пообещала дяде, что приду. Там будет половина моей семьи. Собрались, как на свадьбу… Точнее, как на похороны.

— Скажи Рентеро, что у нас работа.

— Мы почти закончили и через пару часов будем в Мадриде. Его не проведешь. — Вдруг лицо Рейес озарила улыбка. — Там будут одни ископаемые вроде тебя. Пошли со мной?

— Я не любитель похорон.

— Это званый ужин в отеле «Веллингтон». Компания соберется что надо, обещаю. И канапе будут.

Рейес слегка потянула Ордуньо за рукав куртки и умоляюще посмотрела на него. Почувствовав аромат ее духов, он понял: протестовать бесполезно. В итоге он все равно потащится с ней на этот скучный праздник.

Сесилия держала в руках пластинку Джелли Ролл Мортона. На обложке — немного размытая фотография: на стуле сидит мужчина, другие стоят вокруг него; все они в костюмах. Элене не хотелось давить на Сесилию. Их с Гильермо история постепенно обретала ясность.

— Он купил ее в магазинчике в Байуотере. Розовый деревянный дом с желтыми окнами. Вроде он назывался Euclid. — Ее губы тронула печальная улыбка: истерика сменилась глубокой меланхолией. — Мы ездили в свадебное путешествие в Новый Орлеан. Так давно, что, кажется, это было в другой жизни.

— Как долго вы были женаты?

— Семь лет… Но в последние три года почти не виделись.