Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ) - Кита Никита - Страница 5

Том 1

Глава 2. Серая волчица (часть 1)

Вейгер Брод разлепил заспанные глаза, пробудившись от глубокого сна, потому что кто-то нещадно пинал его грязным сапогом по голой ступне. На разум тут же навалился поток новой информации об окружающей действительности. Также проявились давние и недавние воспоминания.

Больше, чем острая боль в ноге и ощущение холодной, налипшей грязи, его шокировало состояние собственного тела. Оно было… Жирным! Не сказать, что совсем распухшим, но явно с лишним весом. И это напугало и разозлило старого воина больше, чем все остальные минусы его положения вместе взятые.

Он лежал на земле, подстелив под себя дешёвый спальный мешок из грубой ткани, набитой слежавшейся соломой. Над ним была натянута небольшая двускатная палатка подпёртая деревянными жердями. Штопанная-перештопанная, рваная и грязная, вся в жирных маслянистых пятнах, смотрелась она совсем бедно, даже изнутри. Снаружи, так и вовсе, взглянуть было страшно.

Воспоминания гласили, что зовут его, как какого-нибудь рыночного мясника, топорным именем Бёрк. К имени уже не прилагалась фамилия, потому как рождён Бёрк был от обычной деревенской простолюдинки, ставшей по счастливой случайности служанкой в роскошном поместье. Сама матушка в детстве рассказывала Бёрку, что его отец никто иной, как знатный муж из великого, почти легендарного, рода Бродов. Естественно, когда парень пытался кому-то поведать о таком, над ним лишь смеялись. Одной суровой зимой матушка ослабла от голода и захворала неизвестной болезнью, после чего померла. Но перед смертью она постаралась пристроить единственное любимое дитя на службу в городской гарнизон, и чудом, используя какие-то связи с работы в поместье, ей это удалось.

«Да чтоб тебя прокажённые ойры драли, бесова призма!» — с ненавистью воскликнул Вейгер у себя в голове — «Переродила меня в теле ничтожного бастарда! Жирного вонючего ублюдка!»

Спал Вейгер один, поэтому по родовой привычке был в исподнем. На толстых руках-сардельках росли рыжие волосы из чего старый воин сразу сделал вывод, что отпрыск пошёл больше в мать, чем в отца.

«Ну конечно, он весь в мать! Настоящий Брод никогда не запустил бы себя до такого состояния!»

Негодовать и размышлять дальше над происходящим бывший предводитель воинов Арханура не смог, потому как тот, кто пинал его в ступню, неожиданно наклонился, схватил парня за щиколотки и в наглую потащил из палатки наружу.

— Э-эй, рыжая свинья! Какого дьявола ты дрыхнешь, не постирав от дерьма мои портки! — орал мерзкий мужской голос.

Ночная рубашка задралась от трения с мокрой землёй, покрытой редкими пучками травы. Кожу на оголившейся спине зацарапали мелкие камешки и обломки веток. Выехав из палатки, как сани по снегу, Бёрк увидел тёмное вечернее небо, окаймлённое кронами высоких мохнатых сосен.

Крепкая мужская рука в кожаной перчатке схватила его за не длинные кудри и потянула вверх. Юноша был вынужден неловко сгруппироваться и подняться, чтобы ему не выдрали клок волос.

— Я тебя спрашиваю, жиртрест сраный! Почему работа не выполнена, а ты уже развалился на моей постели⁈

Взрослый мужчина, головы на две выше паренька, склонялся и орал ему прямо в лицо. Из рта крикливого несло жутким духом тухлого мяса и перебродившего кислого пива.

— Да ты столько жрёшь и так мало работаешь, что выгоднее тебя самого на мясо пустить, грёбаный хряк!

Тут ладонь сжимающая кудри, резко дёрнула голову Бёрка в сторону, отправляя его в падение, обратно на размокшую почву. Рыжий бастард шлёпнулся, мгновенно перепачкивая нос, глаза, губы и исподнюю одежду в скользкой грязи. Вокруг разразился громкий многоголосый смех. Множество других мужчин, упиваясь, насмехались над ним.

«О как…» — только и подумал Вейгер.

Он поднялся на четвереньки, протёр веки пальцами и осмотрелся. Взору открылся вид десятков палаток и шатров разбитых посреди хвойного леса. Тремя словами — обычный армейский лагерь. Вид этот был до того близким и родным душе старого воина, что он почувствовал себя, как дитя вернувшееся в отцовский дом, спустя долгие годы.

Но вот, жёсткий пинок в зад, вернул его в суровую реальность нового бытия. Юноша опять упал на живот и впечатался лицом в грязь. Смешки всё ещё долетали отовсюду, хоть и не такие резвые.

— Ты там ещё долго будешь в своей любимой луже плескаться, а⁈ Свинтус⁈ Ну-ка подорвался и поскакал отмывать мои вещи в реке!

Бёрк неспешно поднялся, оценивая обстановку опытным глазом. Сейчас он стоял посреди небольшой полянки на въезде в лагерь. В таком месте обычно разбивали палатки самые конченные отбросы. Под ногами у него разместилось целое озеро вытоптанной сапогами и копытами грязи.

Напротив торчал с горделивым видом рослый темноволосый мужлан. Носатая рожа с редкой мерзкой щетиной скалилась кривыми жёлтыми зубами. Облачён он был в стандартную кожаную броню рядового бойца Арханура. Помятые штаны небрежно болтались на длинных ногах, а концы расстёгнутого пояса свисали из-под кирасы.

По сторонам от крикливого бродили другие подобные ему солдафоны. Некоторые из них с хищными призрительными улыбками взирали на Бёрка.

«Так-так…» — анализировал Вейгер — «Судя по времени суток и окружающей обстановке, это стадо обнаглевших баранов только что припёрлось из рейда. Уставший и обозлённый, бывший деревенский плотник, по имени Шарк, решил заняться своим любимым делом и поиздеваться над рыжим пухлым оруженосцем. А ведь мной правнук, пускай и рождённый от служанки, стирал этому уроду вещи сегодня днём. Но Шарку плевать. Он просто любит унижать слабых и самоутверждаться за счёт них.»

Старому воину хотелось порассуждать ещё и о том, почему это демоническая призма начала перерождать его в разных отпрысков, по конкретной ветви семейного древа. Но на подобные мысли не оставалось времени, ведь терпеть дальнейшие издевательства он больше не намеревался.

Парень стоял молча и взгляд его из обычного, испуганно и раболепного, превратился в иной, надменный, суровый, злой. Сейчас по одному выражению перепачкананого лица, можно было сказать, что перед солдатами предстал уже какой-то совершенно другой Бёрк. Его пухлые кулаки сжались с необычайной силой, массивные плечи вздыбились дугой.

Крикливый заметил все эти неожиданно возникшие перемены. Но заскорузлое представление о своём оруженосце, как о слабом и беспомощном юнце, слишком глубоко засело в его пустой башке. Огромная пропитанная грязью до костей лапа снова потянулась узловатыми пальцами к рудым кудрям.

«У меня меньше силы, меньше роста, но хотя бы вес приблизительно тот же. И этого вполне достаточно, чтобы отделать такой мешок с дерьмом!» — самодовольно подумал Вейгер.

Левой рукой он отбил тянущуюся к нему пятерню, потом сделал резкий рывок вперёд и провёл идеально поставленный удар правой под дых. Если бы не кожаная кираса, защищающая торс, Шарка скрутило бы пополам. А так, он отшатнулся назад и развёл руки в стороны, сохраняя равновесие. В момент столкновения живота противника и своего кулака, юноша взглянул прямо в тёмные крысиные глазки над собой. Что он увидел там? Именно то, что ожидал увидеть Вейгер Брод. Страх перед силой его безграничного боевого опыта.

И тут славному воину захотелось, ко всему прочему, ещё и морально унизить деревенского дурачка. Вместо прицельного удара сразу в челюсть, он положил левую ладонь ему на грудь и просто оттолкнул. Специальная техника и правильная стойка, вложила в этот толчок такой импульс, что Шарк буквально отлетел назад, едва успевая перебирать ногами, чтобы не свалиться наземь.

— Да что ты сразу за волосы хватаешься, как баба! — сказал Бёрк не своим голосом и сплюнул смачный харчок — Хочешь подраться, давай на кулаках. Или на палках. А если жить надоело, то можем и на мечах.

Вся отара рядовых бойцов встала, как вкопанная и вперила ошалевшие взгляды в парня посмевшего дать отпор. Из некоторых палаток выглядывали удивлённые головы. Но больше всех не поверил в увиденное сам подбитый Шарк. Его рожа вытянулась от секундного испуга, но всё ещё пылала злобной ненавистью.