Эволюционер из трущоб. Том 12 (СИ) - Панарин Антон - Страница 2

Однако не всё было потеряно. На поле боя появился князь Пожарский. Абсолют Империи величественно шагнул вперёд, его глаза сверкали безумием и восторгом. Что и говорить? Князь обожал резню. Взмахнув руками, он сотворил огненный смерч, который взмыл в небеса, пронзив чёрные облака, и тут же начал опускаться на землю, пожирая тысячи воинов в чёрной броне.

Отрицатели в мгновение ока превращались в пылающие факелы. Их тела взмывали ввысь, гонимые смерчем, а чёрные доспехи плавились, будто были сделаны из воска.

— Кто не спрятался, я не виноват! Аха-ха-ха-ха!!! — безумно расхохотался Пожарский, раскинув руки в стороны.

Атака князя была невероятно эффективна, однако, этот психопат зацепил не только отрицателей, но и Имперских гвардейцев. Гвардейцы наполнили поле боя криками агонии, создав чудовищный хор ужаса и боли. Но Пожарскому было плевать, кого он уничтожает — врагов или своих собственных солдат. Огненные волны беспрерывно накрывали поле боя, сжигая всех, кто попадал под удар.

Со стороны за Пожарским наблюдал генерал, стоя с застывшим лицом и широко раскрытыми глазами. Он нервно сглатывал и чувствовал, как по спине течёт холодный пот. Пожарский был абсолютным безумцем, и генерал знал, что одно неверное слово, один косой взгляд — и князь с радостью сожжёт его на месте, даже не повернув головы.

Генерал молча смотрел, как земля вокруг превращается в огненный котёл, тела солдат горят, техника взрывается, а дым и пламя поглощают даже небеса. Он знал, что победа будет стоить дорого, слишком дорого. Но в эту минуту генерал не мог ничего сделать, кроме как молча наблюдать за безумием абсолюта и надеяться, что пламя войны не сожжёт и его самого.

— Гори-гори ясно!!! Чтобы плоть врагов никогда не погасла! — с диким смехом кричал князь, разводя руки и посылая на врагов новые пламенные смерчи.

Четыре дня спустя.

Кунгур.

Я сидел в кузнице, окружённый привычным звоном кузнечного молота по наковальне и запахом раскалённого металла. Ах, да. Тут ещё попахивало перегаром, ведь Степаныч, Петрович и Евсей совсем недавно нажрались до потери пульса. Пришлось с помощью магии льда создать для них персональный вытрезвитель. Жалкие полчаса — и троица трезва, как стёклышко!

Неторопливо работая, они болтали о своём, периодически расспрашивая меня о деталях схем, которые я для них подготовил. Ну, как подготовил? Пока я гостил у деда, случайно изучил строение защитного контура и запомнил руническую последовательность.

Да! Это не воровство, это случайность. Счастливая, между прочим. И вообще, Калининград принадлежит мне; как я могу украсть собственную интеллектуальную собственность? Тьфу, блин! Сплошные тавтологии, но по-другому и не скажешь. Я внимательно следил, как алкоголики — то есть кузнецы — ловко формируют и гнут металлические детали, придавая им нужную форму. Как только всё будет готово, я…

Внезапно дверь кузницы распахнулась и на пороге появился запыхавшийся капитан Гаврилов, держа в руках смятую распечатку.

— Миша! — громко крикнул он, еле сдерживая возбуждение. — Разрешили! Наконец-то разрешили!

Не дожидаясь объяснений, я резко вскочил и выхватил у него из рук официальный документ. Глаза быстро пробежали по витиеватым строкам Имперского канцелярита:

«Настоящим извещается, что по личному распоряжению Его Императорского Величества Ивана Васильевича Романова дозволяется дворянскому роду Черчесовых вступить в открытую родовую конфронтацию с родом Малышевых. Цель сего дозволения состоит в восстановлении попранной дворянской чести и обеспечении должного порядка на землях обоих упомянутых родов. Конфликт считается законным до тех пор, пока одна из сторон не признает поражение, либо не будет полностью уничтожена. Настоящее постановление вступает в силу незамедлительно».

Я почувствовал, как на губах появляется хищная, довольная улыбка.

— Ну всё, падла, — пробормотал я, сжимая документ в руках. — Конец тебе.

Степаныч и Евсей удивлённо переглянулись, а Петрович уже собирался что-то спросить, но я не дал ему такой возможности. Ещё четыре дня назад я отправил мимика на поиски Малышева, и прямо сейчас Мимо, приняв форму паучка, висел на потолке кабинета моего дорогого врага. Глазами мимика я отчётливо видел, как Малышев получает такой же документ, смеётся над ним и саркастично произносит, обращаясь к стоящему перед ним генералу:

— Ну надо же, вот это хохма! Михаил Черчесов объявляет мне войну! И это после того, как он потерял половину своих земель. Ха-ха-ха! Чёртов клоун. Да что он может мне противопоставить? — граф самозабвенно расхохотался, а его дочери поддержали отца звонким смехом.

Этой тирадой Малышев будто нажал на спусковой крючок. Не мешкая ни секунды, я активировал пространственный обмен с мимиком и мягко приземлился за спиной генерала, держа в руке катар. Холодный клинок в моих руках мгновенно засвистел от бушующей магии Ветра, а после одним мощным движением отсёк генералу голову. Кровь брызнула на дорогой ковёр, а тело с глухим стуком рухнуло на пол.

Голова генерала покатилась к ногам графа, оставляя за собой кровавый след. Малышев, разинув рот, уставился на меня, а его глаза широко раскрылись от ужаса и шока.

— Что я могу тебе противопоставить? — спросил я тихо, с ледяным спокойствием. — Сейчас узнаешь.

В кабинете Малышева повисла напряжённая тишина. Вдруг дворецкий, до этого застывший в ужасе у двери, выхватил клинок и бросился вперёд, защищая своего господина. Не отводя взгляда от графа, я резко выставил руку, преграждая путь дворецкому. Мощный порыв ветра, ударил его в грудь и с грохотом вышвырнул мужчину в коридор.

В тот же миг пол кабинета затрещал. Массивные каменные пики вырвались из-под досок, перекрывая единственный дверной и оконные проёмы. Граф Малышев, бледный от ужаса и шока, смотрел на меня расширенными глазами, пытаясь осознать происходящее. А ещё он прижимал к себе двух трясущихся от страха девчонок.

— Ты… ты как тут оказался? — сдавленно прохрипел он, пятясь назад.

Я спокойно улыбнулся и шагнул вперёд.

— Я понял, что время пролить кровь. Ведь, как ты и сказал, можно доверять лишь тем, вместе с кем пролита кровь. Увы, эта кровь окажется твоей. А когда ты подохнешь, я смогу безгранично доверять покойнику, не боясь, что он ударит мне в спину.

От моих слов девчонки завыли, словно дикие звери. Их трясло от страха, и я понял, что дочери Малышева помешают нашей маленькой ссоре. Из сумрачных углов комнаты возникли чёрные жгуты теней, схватили девочек за ноги и резко вырвали из объятий отца. Спустя секунду девочки были связаны по рукам и ногам. Всё, что они могли, так это безутешно рыдать.

На лице Малышева появилась неожиданная ухмылка, глаза вспыхнули злостью. Он расправил плечи и резко втянул носом воздух, потянувшись к мане. Его тело с пугающей быстротой начало меняться. Мышцы набухли и налились чудовищной силой, пальцы превратились в острые когти, а лицо исказилось, принимая звериные очертания. Во рту Малышева появились десятки острых клыков.

— Прольётся моя кровь⁈ — прорычал он. — Боюсь, ты подписал себе смертный приговор, щенок!

Словно выпущенная стрела, Малышев бросился на меня с оглушительным рёвом, направляя острые когти в мою глотку.

В Дреморе одним из самых презренных видов магии была анимагия. Анимагия позволяла изменять части собственного тела, превращая себя в зверя. Машину для убийств. Острые когти, клыки, прочная шкура и вот это вот всё. Почему этот вид магии презирали? Ну сами посудите. Зачем хорошему магу идти врукопашную? Он может одним-единственным заклинанием стереть целый город с лица земли.

Для ближнего боя есть наёмники, не одарённые гвардейцы, гильдия убийц на худой конец. Маги же существа другого порядка. Анимаги же зачастую были теми ещё садистами. Им нравился вкус крови, нравилось купаться в потрохах врагов. В отличие от обычных оборотней, анимаги могут изменять свой облик в любое время, сохраняя при этом разум. Вот и Малышев оказался магом этого сословия.