Маска теней (СИ) - Кас Маркус - Страница 13

Мейснер удалился, демонстративно не прощаясь. Не то чтобы вопиющее нарушение этикета, князьям и не такое дозволялось, но всё же не очень воспитанно.

Пристав Заужский же отвёл меня в сторону для разговора. Мы прошлись до середины моста и встали, облокотившись на перила. В водах канала важно плавали утки. Птицы оживились и подплыли ближе, но вскоре разочарованно закрякали: угощения у нас не было.

Увы, приглашать кого-то внутрь не было возможности — беспутцы дворец обустроили, но только жилые помещения, что было первой необходимостью. Про гостиные никто и не подумал, в том числе и я. Не ожидал, что буду так скоро гостей принимать…

— Александр Лукич, — наедине Лаврентий Павлович расслабился, и на лице его появилась какая-то безмятежность. — Как же так произошло?

Мужчина жестом обвёл мои новые владения.

— Случайно, — честно признался я.

Заужский душевно расхохотался и утёр глаза.

— Случайно остров приобрели? Ладно, не желаете рассказывать, право ваше. Полагаю, что с бумагами всё в порядке, и у меня нет нужды проверять их законность.

Я слегка натянуто улыбнулся, не стал подтверждать или опровергать. Увидеть бы эти бумаги вообще. Но, к счастью, пристав не заметил моего замешательства и продолжил:

— Безымянный остров к нашему участку прикреплён, как понимаете. Так что не беспокойтесь, я вас прикрою в случае чего. Или он уже не Безымянный?

Хороший вопрос. Как-то я не задумывался о наименовании, остров и остров. Вознесенский? Слишком уж вызывающе. Хотя…

— Пока всё ещё Безымянный, — ответил я.

Надо бы семейный совет устроить на предмет названия.

— А что вы можете сказать про князя Мейснера? — перевёл я щекотливую тему на более интересную для меня.

Князь — явно непростая персона, и сбрасывать его со счетов будет неразумно. Судя по его манерам, человек он не самый приятный, а значит, и не отступит.

— Что могу сказать… — задумчиво протянул пристав. — Да пожалуй, ничего. Хорошего. Не из тех я, ваше сиятельство, кто сплетни и домыслы пересказывает. Но вы дом их видели?

Я помотал головой. Вообще понятия не имел о таком соседе, что уж о его жилище говорить.

— А вот как раз отсюда можно немного увидеть, — Заужский перешёл на другую сторону моста и указал рукой.

Сквозь густые кроны деревьев, растущих на набережной, виднелось необычное строение. Облицованное серым гранитом четырёхэтажное здание выделялось разве что фасадом над самым карнизом. Я пригляделся и удивлённо вскинул брови.

— Вот-вот, — кивнул Лаврентий Павлович. — Горгоны там, страшные, как чёрт. Поговаривают, что когда строили его, жители квартала ходатайствовали против такого «украшения». Но то ли Мейснеры приплатили хорошо, то ли комиссия и правда не увидела в том ничего такого.

К сожалению, на таком расстоянии было непонятно — несут ли скульптуры какую-либо роль, кроме как пугающей. Но и отсюда видно было, что глаза их блестят, а значит, там драгоценные камни. Такой материал исключительно для красоты мало кто использует.

— Ну, дурной архитектурный вкус ещё ни о чём не говорит, — пожал я плечами, сделав себе мысленную пометку проверить этот дом.

— Тоже верно, — не стал спорить пристав. — Но приличные люди украшают фасады более приятными барельефами. Ну или напоказ не выставляют, — добавил он, видимо, вспомнив о моей гаргулье.

Василиса, по докладам из Вознесенского, стала любимицей деревни и её оберегом. Удивительным образом артефакт, подпитываемый энергией людей, становился всё более живым. Она играла с детворой и даже помогала пастухам с козами, отгоняя диких животных. При этом дань брала свежим молоком, в котором совершенно не нуждалась.

В общем, как бы мне ни нравилось это крылатое создание, но в деревне ей явно было лучше.

Тем более жители уже подумывали о гербе с гаргульей…

— Налоги платит исправно, — начал перечислять известные ему факты Заужский. — Бытовых жалоб не поступает. В благотворительности участвует наравне с остальными. Вот разве что…

Я с трудом отвёл взгляд от уродливых голов медуз и с интересом посмотрел на пристава.

— Когда Тучков буян разогнали, князь настойчиво предлагал выкупить территорию. По правде говоря, мне пришлось все связи подключать, чтобы инициировать передачу места городу для дальнейшего обустройства общественного пространства. У его светлости покровители серьёзные, но и мы не лыком шиты! — с гордостью закончил он, широко улыбаясь.

Что же, всё складывалось. Мейснер, как я и догадывался, жаждал расшириться, и желательно неподалёку от дома. Не скажу, что желание плохое, но тут главное — методы.

И что-то мне подсказывало, что князь способен на подлость. Ну не станет честный человек с собой носить опасные артефакты. Если он не артефактор, конечно…

Вспомнив, сколько у меня при себе смертоносных вещиц, я всё же не стал так скоро судить. Ладно, выясню, что за личность, а уж потом буду делать выводы.

— Я оставлю тут гвардейцев, пусть присмотрят, — озадаченно нахмурился Заужский.

— Благодарю, но в этом нет необходимости. Поверьте, защита здесь прекрасная.

Вовремя я занялся периметром острова. Действительно, внешние угрозы были нестрашны, как и подземные. Пусть ход, по словам призрака, был завален, но я прикрыл и эту лазейку до тех пор, пока не проверю, что там под землёй.

— Ваше сиятельство! — умоляюще сморщился пристав, с опаской бросив взгляд на Брянцевых. — Сделайте мне одолжение — согласитесь. Нет сил у меня никаких их терпеть. А тут они и вроде как на задании будут, и мне глаза мозолить перестанут.

Я едва сдержал смех и закашлялся. Серьёзно покивал и, конечно же, дал добро. Мог представить, как довели Брянцевы сердобольного служивого. Заужский к работе подходил ответственно и болел за неё по-настоящему. Ни к чему ему лишние нервы. Здесь же гвардейцы никому не навредят. Если что — Гар со своим гигантским топором всё уладит.

В общем, пристав ушёл очень благодарный и в хорошем настроении.

А меня позвал бригадир Емельянов, чтобы доложить о ходе работ, раз уж я оказался на острове. Мастер присылал мне отчёты, но явно хотел лично обсудить детали.

Мне наша беседа была лишь в удовольствие.

Дворец восстанавливали такими темпами, что не иначе как чудо. Вместе с беспутцами бригада из обгоревшего и заброшенного здания за считаные дни сделала вполне внушительное строение. Стены белели свежей краской, да даже почти все элементы фасада были воссозданы.

— Нашёл в архиве документы, где всё подробно было описано и зарисовано, — хвалился он и не без причины. — И наш новенький, мастер по камню, буквально за пару часов всё сделал. Талант у парнишки, я вам скажу, ваше сиятельство… Камень оживает в его руках.

Я только порадовался за Емельянова. Неудивительно, что к нему именно такие же увлечённые и талантливые люди приходили. Я глубоко уважал ремесленников, сам был одним из них. Ведь создание вещей, которыми потом пользуются люди — как без этого?

Князь ты или хоть сам император. Строитель тебе построит дом. Краснодеревщик сделает мебель. Портной сошьёт великолепный костюм. Повар, в конце концов, из простых продуктов сотворит шедевр. Как наш Прохор, например. Ведь это не просто талант, а страсть.

Никогда я не понимал пренебрежения к ремесленникам. Без них не было бы мира, в котором так прекрасно живётся.

Поэтому сходил и познакомился с новым работником. Парень поначалу очень смущался, но затем перешёл на самый любимый язык — камня и магии. И битый час рассказывал, как он работает с материалом. Как тот ему «поёт» и подсказывает, что и как делать.

Емельянову в итоге пришлось со смехом прогонять юное дарование, пока солнце не село.

— А что насчёт пристани, Александр Лукич? — спросил бригадир.

— Пристани? — удивился я.

— Я обнаружил неплохой фундамент. Как ни странно, но столетия ничуть не повредили конструкцию. Возвести заново будет довольно просто.

Пристань! И я не думал о таком. Безусловно, обширная прибрежная линия острова позволяла построить хоть целый порт. И ведь как удобно перемещаться по сети каналов города. Но это же означает, что мне нужен корабль.