Предатель. В любовь (не) играют - Ром Рика - Страница 3

– Варя!

Консьерж выходит из своего закутка с кружкой чая в руке. Во рту гоняет карамельку.

– Не ходи за мной, Лазарев!

Перед дверью оборачиваюсь, глотаю горькую боль, вставшую комком в горле, и нацеливаю на него указательный палец…

– Замри на месте!

Вспыхнувший яростью Данин взор оставляет на мне болезненные шрамы.

– Прости меня, любимая…

– Я надеюсь, ты не окажешься на больничной койке, когда Кир узнает о твоих кувырканиях с его невестой.

Зажимаю рот рукой, не выпуская рыдания наружу.

– Варя?

Я на улице. Опять снег. Серость надоедает. Уже неделю над городом висит пепельный смог.

На парковке такси с не заглушенным двигателем. Везение. Я спускаюсь по ступеням, не видя ничего кроме припаркованного авто, и стучу в мокрое окно.

Стекло опускается, водитель с густыми бровями шлет мне улыбку.

– Чем могу помочь?

– Вы на вызове?

– Нет.

– Отлично. – Сдавленно выдыхаю. – Подбросите до частного поселка «Прибрежный»?

– Если приплатите сверху, легко.

Я открываю дверь, сажусь на сиденье и достаю из сумочки телефон.

– Переведу, сколько скажете.

– Вопросов нет. – Зажимает зубочистку зубами. – Поехали.

Дани не видно. Вряд ли струсил. Скорее названивает моей маме и опережает меня на полшага.

– Ваше лицо мне кажется очень знакомым. Где я мог вас видеть?

Водитель поглядывает то на меня, то на блестящую от сырости дорогу.

– Не знаю. – Разговоры мне сейчас не нужны. Я теряю почву под ногами.

– Хм, у вас яркая внешность. Модель? Телеведущая?

– Просто девушка.

Колеса машины издают шелестящие звуки. Резина сцепляется с влажным асфальтом и навевает мысли об аварии, в которую я попала в детстве.

Все живы, но воспоминания откладываются навсегда.

– О, вы же Варвара Лазарева! Точно! Моя супруга раньше постоянно смотрела ваши ролики. Пилила меня, говоря, посмотри, как люди живут, а мы ютимся в малосемейке втроем. Вы не подумайте, я, наоборот, хочу сказать вам спасибо. Простимулировали меня оформить ипотеку на двадцать лет и таксовать по ночам.

Мы съезжаем с трассы к повороту в «Прибрежный». Кругом лес. Темный, непроглядный.

– Вторая улица, пожалуйста. – Говорю с наивным посылом, сердечко ёкает при воспоминаниях о Даниных словах простить его.

– Окей.

Ряд красивых коттеджей тянется вплоть до спуска к речке.

– Остановитесь у дома с кованым забором.

Водитель смотрит на дорогу. Черная гладь перед фарами авто рассеивается, благодаря яркому свету.

– Приехали.

Двигатель глохнет у родительского особняка.

– Спасибо большое.

– Хорошего вечера.

Я выбираюсь из салона, придерживая длинные волосы и вздохнув, шагаю к калитке.

Рассветы прекрасны и желанны рядом с любимым человеком. И безумно ненавистны в одиночестве.

Я ковыряюсь в тарелке с овсяной кашей, выбирая только свежие ягоды. Нанизывая их на вилку, представляю себя на планете без солнца.

Брожу одна во тьме, радуюсь ярким звездам вокруг. И никакой боли, тоски по прошлому…

– Варенька, может, скажешь хоть слово?

– Не хочу, мам. Сейчас позавтракаю и уеду.

– Что у вас с Даней стряслось? Он названивает мне с шести утра. Говорит, ты на его звонки не отвечаешь.

– Я телефон потеряла.

Не смотрю маме в глаза. Боюсь расплакаться. А телефон я просто-напросто отключила.

– Господи, расстраиваешься из–за такой мелочи? Да, Данька тебе десять новых купит! Он уже на полпути сюда.

– Что? – роняю столовый прибор на стеклянную столешницу. По сердцу ползет трещина.

– Он еще с вчера тебя ищет.

Я сглатываю, растираю ладони о бедра и, выждав секунду, несусь одеваться. В папиной футболке я далеко не убегу.

– Варь? Вот дурная!

Мама чуть чашку с кофе не роняет от моего полоумного финта.

Все мои сборы занимают буквально пять минут. Волосы в хвост, пуловер навыпуск и вперед.

Открываю дверь спальни, замираю. Даня упирается руками в косяки и прожигает меня тяжелым взглядом.

– Доброе утречко, любимая.

От его мясистого голоса коленки трясутся. Пятюсь обратно в спальню, задевая изножье кровати.

– Вовремя я, правда? – стоя, скрещивает ноги в уверенной позе. – Опять улизнуть хотела?

В груди закручивается узелок страха. А внутренности наполняются кислотой. Она жжется. На языке гнилой привкус безвыходности.

– Позволь мне уйти. – С мольбой в голосе.

– Теперь ты спрашиваешь разрешения? Интересно.

– Дань, я не собираюсь с тобой бороться. Просто дай мне пройти.

Но Лазаревы мужчины неуступчивые. Судя по его отцу, моя свекровь всю жизнь не имела веского слова в семье и со мной также. Все, всегда решает Даня. За ним жирная точка или многоточие.

– Дам, если выслушаешь меня. Я занятой человек, учитывай это при принятии решения.

– На Снежану времени у тебя предостаточно.

Я скучаю по его объятиям, его поцелуям. Наши отношения, казались мне раем. Казались…

– Ух, – Даня шагает на меня. Один заменяет целое войско спартанцев. – Дерзишь мне.

– Хватит, пожалуйста.

Без особых усилий захватывает меня и прижимает к себе. Под костюмом, который сидит безупречно, твердые мышцы, каменные мускулы. Мое сердце замирает.

– Я решу, когда хватит. Ты моя жена. И я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

– Никогда.

Трепещу в его руках.

– Хочешь, чтоб Илья Витальевич свалился с очередным инсультом? Пожалей отца.

– Папа меня любит и поймет. –Жалкое блеяние перед гибелью.

– Так–то оно так, моя принцесса, но его добьет то, что ты бросила мужа и семейное дело на произвол судьбы.

– Я.…я.… ты пытаешься меня запугать, Дань?

– Нисколько, – фиксирует мой подбородок пальцами. – Я лишь говорю, что никуда тебя не отпущу. Я ошибся, оступился, называй, как хочешь, но я по-прежнему твой муж, а ты моя жена. Развода я тебе не дам.

– Но "нас" больше не будет…– боюсь подумать о жизни без Дани. Он всегда защищал меня, всегда был рядом. Ежедневно…глотаю вязкую слюну.

Ухмыляется с наглым прищуром. Никогда не видела его таким лицемерно бесстыдным и в тоже время уверенным в себе.

– Не глупи, принцесса. Развод ты не получишь. Ты моя женщина. В горе и в радости, в болезни и здравии и так далее.

– Я не буду с тобой, Дань.

– Что же, подумай недельку другую.

«Ролекс» звенят у него на запястье, когда одергивает руку и засовывает ее в карман брюк.

– Ненавижу тебя.

– Любишь. И всегда будешь любить.

Даня неторопливой походкой покидает комнату, а я проклинаю день нашего знакомства. Проклинаю и люблю.

Каким он сногсшибательным был пять лет назад. Смелый, самоуверенный, слегка заносчивый.

Мы с однокурсницей сидели в кафе, болтали о выпускных экзаменах. И появился Даня. Подъехал на Мерседесе, словно принц на белом коне.

Сначала прошел мимо. А на выходе, обратил на меня свое внимание. Я даже запомнила фразу, которая проскользнула в моей голове: стать его женой, несбыточная мечта.

Но вышло, наоборот. Я заполучила желанный трофей. Сменила фамилию и окунулась в безмятежное счастье.

Колдовская любовь. Не иначе.

– Варь, – мама в дверном проеме. На ухоженном, без единой морщинки лице, глубокая печаль. – Что, в конце концов, творится?

– Ничего. Мелкие супружеские недомолвки. – Не реви, успокаиваю себя.

Идея задержаться в родительской квартире растворяется в мыслях сама собой.

Мама будет пытать меня каленым железом, пока не добьется истины. А я не хочу выворачивать душу наизнанку. Не сейчас.

Лучшим вариантом будет пожить в одном из филиалов «Метрополя». Подальше от Дани, ведь она знает где я могу спрятаться, а в отеле будет искать в последнюю очередь. Да и от любопытства мамы надо держаться на приличном расстоянии.

– Ну и хорошо. Надеюсь, скоро помиритесь? Мы же внуков ждем. Они бы разом подарили ему новое дыхание.