Тайная академия слуг - Иын Ким - Страница 18

От родителей всегда пахло рыбой. А как иначе – ведь они управляли компанией, занимавшейся поставками морепродуктов, да еще и одной из самых крупных в Пусане, портовом городе… Люди вокруг восхищались ими: и у отца, и у матери в молодости не было ни кола ни двора – сироты, бежавшие в Пусан во время Корейской войны[14], продавали рыбу на рынке Чагальчи, чтобы прокормить себя, и на этом построили такой бизнес – в общем, всего добились сами…

И эту историю они обязательно рассказывали каждому, кто приходил к нам в гости.

«Вы себе такое даже вообразить не сможете. Вокруг все взрывается, порт переполнен людьми, и все пытаются забраться на малюсенькую лодочку. Сколько людей погибло из тех, кто пытался забраться в нее по канатам, оступился и упал в воду! Вообще-то судно было грузовым и подразумевало перевозку максимум 60 человек, но, говорят, капитан выбросил весь груз за борт, чтоб поместилось больше людей – и поместилось аж четырнадцать тысяч человек, в двести с лишним раз больше его вместимости. Впоследствии этот корабль был признан Книгой рекордов Гиннесса как «самый маленький корабль, спасший больше всего жизней».

Родители были родом из города Хамхын провинции Хамгендо; ныне это территория Северной Кореи. Однажды во время войны мать возвращалась домой из школы, когда американские солдаты заняли мост Мансе, единственный мост через реку Сончхон, и перекрыли движение. На дороге было полно людей с поклажей, тащивших за собой детей. Все это, как ей сказали, из-за китайских солдат-добровольцев – если они займут город, то не миновать смерти.

Испугавшаяся мама со всех ног побежала домой. А родители сами выбежали из дома ей навстречу, и вместе они двинулись в сторону порта. В порту яблоку было негде упасть, толпа не давала продвинуться вперед. Кто-то, не устояв на ногах, падал, и то тут, то там доносились истошные крики задавленных. Вокруг царил хаос. И тут позади послышался громкий звук клаксона – американский военный автомобиль. Родители мамы подбежали к нему, преградив путь, и поспешно сунули в него свою дочь.

– Мама! Папа!

Американские солдаты, которые сначала пытались было от них отмахнуться, посмотрев на беспорядок и хаос, творившийся в порту, оставили маму в машине. Она плакала и кричала, но ее увозили все дальше и дальше от родителей. Она все плакала, а меж тем машина подъехала к судну, и солдаты посадили ее в него.

«Тогда я и подумать не могла, что больше никогда не увижу своих родителей…»

Каждый раз, дойдя до этого момента в своем повествовании, мама вытирала рукавом набежавшие слезы.

С моим отцом она впервые встретилась на борту корабля. Сидела, дрожа и плача от страха и неизвестности на палубе судна, которое везло ее из порта Хамхына куда-то далеко на юг, а рядом сидел отец. Потом они жили в трущобах и продавали рыбу на рынке и с тех пор никогда не спали больше четырех часов в сутки.

Родители были богаты, но на нашем столе никогда не появлялось больше трех блюд. Они носили носки, пока те не изнашивались до дыр, и тогда мама штопала их, чтобы снова носить. Они ездили на изящной большой черной машине. Из машины всегда выходил человек в костюме с иголочки и открывал заднюю дверь, откуда выходил отец в поношенной одежде. И именно этот человек в, можно сказать, обносках был владельцем этой дорогой машины. Мои родители были упрямы и эгоистичны. Они были скупы и старались никогда не потратить лишнего. Чтобы сэкономить, мама сама раздавала рис и домашнее кимчхи сотрудникам компании. Они никогда не посещали ни свадьбы, ни похороны и старались не заводить друзей – чтобы у них было некому занимать деньги. Но ко мне их отношение было совсем другим – они всегда покупали мне всё по первому капризу, на мне всегда была новая одежда, а на столе передо мной – тарелка с мясом. Тогда-то я думала, что меня балуют как позднего ребенка.

У меня был старший брат – простофиля. Все, что он умел в жизни, – это проматывать родительские деньги. Он был известен на весь Пусан как человек, которого развести на деньги можно было по щелчку пальцев. Еще до моего рождения брат завел роман с бухгалтершей компании, и разгневанные родители уволили сотрудницу, а его женили на дочери главы прокуратуры Пусана. Правда, та развелась с братом через год. Он уже не жил с нами, но продолжал все так же пускать деньги на ветер. Когда в стране разразился строительный бум, даже пытался инвестировать в девелоперские проекты в Пусане. «Вы еще увидите… Как возведу в Пусане огромные здания – будут новые достопримечательности. А то от запаха вашей рабы уже тошно».

Родители со слезами на глазах умоляли его оставить свои проекты, но он был непоколебим. К тому времени отец почти перестал работать из-за болезни. Он был слишком слаб, чтобы выгнать сына из компании и самому взять на себя управление ею. Уже позже кто-то сказал мне, что мой брат что-то украл у родителей.

Некоторое время он строил из себя занятого – ходил по Пусану с кипой документов и в деловом костюме. А однажды вдруг вернулся домой, встал на колени перед родителями и взмолился:

– Не волнуйтесь, я доберусь до этого ублюдка, найду его даже в аду! Только бы мне его поймать – и тогда все уладится. Дайте мне немного времени, прошу!

Наша семья была разрушена. Я не знаю всех подробностей, ведь тогда была еще ребенком. Но отчетливо помню, что родители так никогда и не оправились от шока – по вине сына-неудачника они в один момент потеряли все то, чего добились непосильным трудом. Первым умер от сердечного приступа отец, а вскоре за ним последовала и мать, отказавшаяся от всякой еды и только плакавшая все дни напролет.

«Это она?» Такой вопрос я слышала на похоронах мамы. Люди показывали на меня пальцем и шептались между собой. И тогда я обо всем узнала. О том, что бухгалтерша, у которой с братом был роман, родила от него ребенка. И о том, что мои родители записали этого ребенка как своего, чтобы у биологического отца не было никаких проблем и он мог спокойно обручиться с дочерью прокурора. Получается, я была дочерью того, кого считала братом. И этот человек не только растратил все деньги нашей семьи, но еще и задолжал огромную сумму в несколько сотен миллионов вон другим людям…

Тогда он, мой брат – то есть отец – забрал меня, свою сестру – то есть дочь, – и спешно покинул город. Его финансовый провал был известен всему Пусану – куда бы он ни пошел, все шептались и тыкали в него пальцами. Оставаться здесь больше было невыносимо. К тому же он оказался должником, причем на очень крупную сумму. Конечно, платить ему было нечем.

У него была и еще одна причина уехать. Ему нужно было поймать того самого человека, о котором он говорил родителям. Того, который обманул его. Который разрушил семью, из-за чего в итоге умерли родители, а он остался с маленькой дочкой на руках. Который разрушил всю его жизнь. О, что бы он с ним сделал, с этим гадом, поймай только!..

Так и начались наши скитания. Стоило только отцу – моему бывшему брату – получить какие-то зацепки, что-то услышать об этом человеке, как мы срывались с места, мчась по его следу. Но все было тщетно. Отец начал думать, что этот человек скрылся за границей. Конечно, у него же достаточно денег, чтобы спокойно отсиживаться на одном из островов в южной части Тихого океана, греться в тропическом воздухе, в окружении женщин с темной кожей и длинными ресницами; он и не вспоминает о несчастном, которого растоптал…

Эта мысль не была плодом умозаключений. Она явилась результатом обыкновенной усталости и отчаяния от тщетных поисков, от необходимости как-то выживать день за днем. Если решить, что цели своими усилиями ну никак нельзя добиться, то начинает казаться, что задумка была нереальной с самого начала. И это утешает, пусть и немного.

Поэтому и то, что тогда мы остановились в Мукхо, произошло не из-за этого человека, а попросту из-за наших жизненных обстоятельств. Для маленькой девочки, которой я тогда была, эти три года были самым счастливым временем, проведенным с отцом. Хорошо было бы, поженись он с тетушкой – тогда нам не пришлось бы больше мотаться по всей стране, тогда мы жили бы в доме на холме, и я каждый день плавала бы в волнах моря с друзьями, с которыми не нужно было вновь расставаться. Это было все, о чем я тогда мечтала…