Шутки Богов. Пробуждение древних сил - Усманов Хайдарали - Страница 9

– Или он будет тем, кто остановит следующую. – Тут же холодно сказала Иньюй. – Мы слишком многим обязаны его молчаливому присутствию.

Глава семьи медленно отодвинул чашу чая.

– Мы подаём сигнал. Если он здесь – он увидит. Если хочет – придёт. Но ни одна секта не пройдёт сюда, минуя наши стены, без нашей воли.

Тем временем, за пределами города, в скалистом ущелье, скрытном и замаскированном, стоял небольшой мобильный храм. Его обитатели были чужаками – и даже их лица выглядели… Странно. Кожа слишком бледная, глаза – слишком тёмные, повадки – слишком вкрадчивые.

– Он опасен… – Прошипела женщина в чёрном, убирая со лба амулет с иероглифом “тень”. – И мы не знаем, как он реагирует на энергию Пяти Пиков Бессмертных. Пробовать старую метку – опасно. Он может её почувствовать.

– Потому мы и принесём ему не метку… А память. – Усмехнулся мужчина с тремя короткими косами. – Мы заставим думать, что его старые товарищи ищут его. Что он нужен им.

– А если он придёт?

– Тогда он умрёт. Или… перейдёт на нашу сторону.

И в тот же вечер на одном из перекрёстков горной дороги, ведущей в город, появился поддельный артефакт – якобы послание от секты Пяти Пиков Бессмертных. Имитация энергетики, лоск старой печати, имя наставника… Но, к сожалению для сектантов, тот, кто наблюдал с вершин, не был тем юным беглецом, что покинул их стены когда-то. Он был иным…

………..

Тропа под склоном Дорога, что вела из Мэйцзина к предгорьям Сяолун, давно поросла сухой травой и мхом. Здесь редко ходили караваны – слишком крутые спуски, слишком непредсказуемые ветра. Но именно здесь, между двумя соснами, изломанными давними грозами, теперь лежал артефакт.

Обернутый в кусок парчи, с аккуратно вложенным свитком. На нём был знакомый символ. Выцветшее, но узнаваемое клеймо мастера Йонг Мина – наставника Андрея времён его пребывания в обители Пяти Пиков Бессмертных. Только… Этот наставник практически сразу после Андрея покинул обитель. А сама печать была сломана не совсем естественно, словно бы была извлечена из кого-то, не оставляя выбора.

Андрей стоял над этой ловушкой молча. Он чувствовал – неправильный пульс в тонких узорах духовной гравировки. Чувствовал тошнотворную вязкость фальши, словно копьё его – само вибрировало от отвращения. В этом предмете было всё. Подмена памяти… Насмешка над прошлым… И попытка контроля…

“Проверка… На что они надеются? Что я откликнусь, как испуганный мальчишка? Вы хотите увидеть – кто я теперь? Что же…”

Он закрыл глаза. И в небе сгустилось давление. С его стороны не было какого-то лишнего жеста. Не было звука. Только тень копья, возникшая словно сама по себе. И в следующее мгновение артефакт взорвался – не пылающим огнём, а резонансом памяти. Из него вырвался силуэт – иллюзорное лицо наставника, будто бы взывающее к ученической верности. Но вместо жалости, в лицо ему ударила волна энергии Андрея, сплетённая из духовной дисциплины уровня Доу Ван и глубинной ярости тех, кто видел смерть слишком часто.

Облака разошлись. И в небесах, среди разорванного неба, материализовалась Цзяолин. Не в своей звериной форме – а в частичном воплощении духа. Великолепная драконица из молочного света и звенящей чешуи. Она реяла в небесах, но не напала. Лишь вглядывалась вниз, позволяя понять, что он – не один.

С гор сбежали звери. С вершины сторожевого бастиона семьи Лин слетели птицы. И даже старейшины секты Солнечного Владыки Теянгина, скрывающиеся в пределах тридцати ли, упали на колени.

– Он… Он Доу Ван??? Но это не просто уровень… – Прошептал один из них, а его лицо было белым как полотно. – Это… линия наследия. Древняя. Утраченная. Он не человек в обычном смысле…

И в этот момент Андрей позволил своей ауре выстрелить. Не ударом, не разрушением – давлением воли. Прямой проекцией своей духовной решимости, вложенной в каждую клетку тела, в каждое пульсирующее звено ядра, что несло на себе отпечаток клятвы боли и битв.

“Если вы ищете способ затянуть меня обратно в цепи… Если вы хотите использовать мою силу, не спросив, кем я стал… То вы увидите, как умирают секты.”

Он не прокричал это. Он думал это. Но его голос, обернутый духовной волей, прокатился, как эхо громовых раскатов, прямо сквозь горы. В то же время в городе Мэйцзин члены семьи Лин мгновенно поняли, что это было предупреждение. И в то же утро от имени рода была отправлена новый свиток, без печатей, без артефактов, с одной-единственной строкой:

“Мы не посягаем. Мы наблюдаем. Мы благодарим.”

……………

Ночь в горах была особенно тиха. Не оттого, что всё уснуло, но оттого, что даже ветер прислушивался. Цзяолин, лежащая на огромной площадке перед центральным алтарём, медленно втягивала в себя потоки небесной энергии. Её чешуя отблескивала лунным светом, а длинное тело было обвито вокруг оплота печатей. Андрей сидел недалеко, с наложенной на лоб печатью ясности, читая старинный манускрипт с символами, давно утратившими значение для простого мира.

Это был "Перечень Проклятых Имен", составленный неизвестным автором в эпоху, предшествующую даже Эре Пепельных Небес. На его страницах значились семь имён, написанных не красками, а высеченных в бумаге духовной энергией.

– “Семь, спящих под кровавыми звёздами… Семь, которых Боги не добили…” – прошептал Андрей, ощутив, как текст буквально давил на его сердце. Звери, скрывшиеся от расправы ещё в древности. Они звались по-разному в разных источниках, но суть была одна. Это были запретные сущности. Не просто животные, а воплощения стихий, эмоций, гнева, даже времени. За всё это время ему удалось выяснить, кто из них был уничтожен, а кто вроде бы где-то остался. Правда, одни только их названия и описания чего стоили?

Сын Чёрного Неба, зверь-ворон с девятью головами, каждая из которых пророчила смерть одному великому дому Поднебесной.

Тай Ши Цзин, зверь-камень, что спал под горами и шевелил тектонические плиты – его дыхание вызывало землетрясения, а кровь превращалась в золото.

Лю Инь Мо, тень-зверь, питавшийся только страхом живых. Его видели лишь во снах. Но города исчезали после его визитов. И был ещё один.

Безымянный. В скрижалях он именовался просто как:

“Тот, кто знает твоё имя, прежде чем ты родился.”

Следов гибели этих существ нигде отмечено не было. Да и само описание больше походило на какие-то странные попытки описать природные катаклизмы, вроде землетрясений. Но на всякий случай парень не стал расслабляться. Поэтому семья Лин, в ответ на просьбу Андрея, направила гонцов даже в заброшенные монастыри, где ещё оставались архивы времён Переплетения Крови и Света. Несколько трофейных библиотек из времён Империи были выкуплены, и даже храмовые братства, обычно молчаливые, прислали урезанные копии древних молитв – в каждой из них упоминалось пробуждение зверей, совпадающее с моментами великих катастроф.

В частности, где-то на южных болотах недавно исчезла целая деревня культиваторов. Не осталось даже их тел. Только следы когтей, словно выжженных в земле.

На восточном архипелаге, что принадлежал семье У, вода в течение пяти дней была чёрной как нефть, и на шестой из неё вышел огромный скелет рыбы, которому было несколько тысяч лет – но он двигался. А в Северной глуши, к югу от Забытого Вала, начали лопаться защитные барьеры древних сект – пустые, но сами по себе разрушенные, как будто что-то слишком сильное пыталось выбраться… или уже выбралось.

В один из таких дней, наполненных медитацией и учёбой, Цзяолин слегка подняла голову, прервав медитацию. Она тихо зашипела, но не с угрозой – с тревогой. Андрей мгновенно ощутил, как по связи между ними прошёл холодок.

– Ты тоже это чувствуешь?

– Да. Кто-то встал на лапы. Кто-то, чья память древнее Небесных Башен…

Она не назвала имени, но Андрей уже чувствовал, что в мире появилось новое присутствие. И оно искало что-то. Или кого-то. Хорошо, что он нашёл фрагмент шкуры древнего Архидемона и заключённый в неё пылкий символ верности великому зверю. Артефакт, вплетённый в мантию Андрея, слегка пульсировал, едва заметно, но стабильно – и гасил волны чужого давления. Он не защищал напрямую. Но разрывал контакт, словно глушил зов зверя, пытающегося “почувствовать” силу Андрея.