Шутки Богов. Пробуждение древних сил - Усманов Хайдарали - Страница 13

На шестой день Андрей нашёл остатки храма. Это было не здание, а камни, сложенные так, будто сами приняли эту форму от давления древнего долга. На перекошенных столбах виднелись полустёртые надписи, но всё ещё светящиеся при взгляде на них при помощи духовного зрения.

"Тот, кто ищет Сердце, должен доказать, что его сны – его собственные."

Он вошёл внутрь. Внутри – тишина. Не мёртвая, а всепоглощающая. В центре этого весьма своеобразного здания располагался постамент из слоновой яшмы, на котором лежал не артефакт, но камень, в котором что-то спит. Камень дышал. Медленно, тяжело. Словно внутри него заключено нечто живое, спящее в великой печали.

Андрей протянул руку. И в тот миг на него обрушился сон. Он не заснул. Но оказался втянут в иное восприятие. Он стоял на тропе из звёздного праха, а над ним висело огромное дерево, по чьим ветвям текли мысли мира. Там, у подножия, сидело его детство. Боль. Бессилие. Лицо матери. Безмолвный крик.

"Ты ещё принадлежишь себе?" – Шептало дерево.

– Да. Несмотря на всё. Я – это я.

И тогда камень раскололся, и внутри забилась тёплая яшма, в форме крошечного светящегося листа – Сердце Духа Ясеня. Он взял его, и тут же почувствовал, как на мгновение все остаточные волны Спящего в его сознании испарились. Он смог думать чисто. Но в то же мгновение – в глубине его тела, где скрывалась древняя сущность кости Павшего Бога, что Андрей до сих пор не показывал никому, что-то вздрогнуло. Как будто другая воля, скрытая в нём, впервые обратила внимание на артефакт. Но он всё равно не подал виду. Не сейчас.

– Ещё один шаг. Но война с этим миром только начинается. – Сказал он сам себе.

Когда Андрей покидал святилище, небо оставалось недвижным, а каменные утёсы молчали, он уже знал о том, что пробудил цепь. Сердце Духа Ясеня хранилось в этом месте не просто так. Оно было не только артефактом, но и печатью, что удерживала внутреннее равновесие в этих горах. Теперь, когда он вытащил его, древние стражи – не люди и не звери – начали просыпаться. Сначала это были эхо-заклятия. На выходе из долины камень под его ногами зазвенел. Воздух стал плотным, как вода. Пространство слегка сдвинулось, и впереди возникла фигура – бронзовая, покрытая рунами, без лица.

Страж Ветра Пепельной Пустоты. Он не говорил. Просто взмахнул рукой – и воздух вокруг Андрея наполнился вихревыми клинками, каждый из которых вибрировал на частоте древнего языка. Андрей активировал барьерную печать с вложением Сердца, и волны ментального давления обогнули его, не коснувшись. Он ударил копьём – и пространство треснуло. Фигура исчезла, оставив после себя лишь обломки рун, что тут же начали растворяться в каменной пыли.

– Этот был первым… – Сказал он вслух. – Кто следующий?

Ответ не заставил себя ждать. Когда он спустился на несколько уровней ниже по древним каменным уступам, ведущим вниз по склону долины, что терялась в тумане, он заметил, что сама форма рельефа изменилась. Скалы теперь извивались в спирали, как будто огромные змеи веками скользили по ним. Он двигался осторожно – каждое неверное движение могло вызвать новую активацию. В какой-то момент он замер. Цзяолин, дремавшая в духовной связи, резко пробудилась. Её пульс передался сквозь ауру:

"Они тоже двигаются. И один из них достаточно сильный. Настолько, что моя душа замирает."

– Кто?

"Не знаю имени. Но… он пахнет землёй. Прахом. Старше Паука. Старше многих. Буйвол, но не просто зверь – тот, кого кормили громом и звёздами."

Сразу после этих слов по дальнему горизонту пробежала волна пыли. Она не имела звука. Только давление. Андрей вздрогнул.

– Он уже проснулся?

"Нет. Но тянется. Его сознание… тянется к тебе."

У подножия одного из разрушенных лестничных пролётов, когда Андрей коснулся очередного опорного камня, из земли вырвался глухой удар, как гул барабана в животе земли. И из земли начали подниматься обломки масок, кости и части доспехов. Стражи тел, что умерли ещё в той войне с Бессмертными зверями. Они не имели формы – только волю, заключённую в магических оболочках, наполненных пеплом.

Андрей призвал щит духа, сплетённый на основе Сердца Ясеня, и копьё, впитавшее силу его новой культивации, пронеслось сквозь защиту одного из стражей. Остальные растворились в мгле. Но в этот момент он услышал… дыхание. Это не был ветер. Это было всхлипывание мира. Глухое, тяжёлое, наполненное усталостью и гневом, накопленным за десятки тысячелетий.

"Ты идёшь по моей земле, малый смертный. Ты пробудил память. Ты держишь в руке сердце моего брата. Ты – угроза. Или сосуд?"

Голос был в голове. Или… под кожей. Он не принадлежал ничему человеческому. Цзяолин зарычала даже сквозь духовную связь.

"Он… говорит. Даже я не слышу полностью. Уходи, Андрей. Не сейчас. Он ещё не весь проснулся. Но скоро."

– Тогда у нас мало времени. – Выдохнул Андрей и пробил последний барьер выхода из долины…

Когда он наконец вернулся в пределы укреплённой долины, которую с Цзяолин и печатями они превратили в укрытие, небо над горами было медным. Линии облаков – резкими, как следы когтей. Воздух дрожал, как будто даже само пространство чувствовало движение пробуждающегося Буйвола. Цзяолин, уже в облике восточного дракона, спустилась с утёса.

"Он не идёт. Пока нет. Но когда придёт – мы не сможем уйти."

Андрей взглянул на Сердце Духа Ясеня, что мягко пульсировало у него на груди.

– Мы уже идём по их следам. Осталось понять, сколько их всего… и кто именно был запечатан…

…………

Влажный туман висел над топями, как гниющее покрывало. Воздух был тягучим, и каждый вдох оставлял во рту ощущение сырости и старого металла. Луна, скрытая за пеленой облаков, освещала лишь очертания. Звуки птиц давно исчезли. Насекомые замерли. Даже корни в болотной воде – замерли.

Словно здесь уже давно ничего не дышало. Андрей стоял на вершине полузатопленного каменного идола – старого, сломанного алтаря, некогда воздвигнутого неизвестной сектой. Под его ногами в воде мерцали слепые глаза масок, оставленных паломниками, исчезнувшими без следа.

Именно в этот миг началось движение. Сначала – вода вздрогнула, как если бы под ней пробежала тень. Потом земля под его ногами загудела, словно низкий колокол ударил где-то в центре мира. Из болота под ним всплыла фигура. Высокая. Громоздкая. Сложённая из грязи, костей и древних лоз, она походила на воина, чья голова украшена была рогами, а вместо глаз – два тлеющих угля. От её тела исходил запах влажной плесени и кислой крови, что веками впитывалась в землю.

“Тот, кто держит Сердце, не должен входить. Не для тебя глас Владыки Плодородия и Прахов. Оставь артефакт. Уходи…”

Голос не звучал в воздухе – он резонировал в костях. Цзяолин во внутреннем круге связи взревела.

“Это не просто гниль. Это – аватар. Тотемная оболочка. Фрагмент воли, вылепленный из памяти!”

Андрей не ответил. Он активировал плетение щита, созданного на основе силы Духа Ясеня, и медленно вытянул вперёд руку – с копьём, зачарованным его собственным духом. На его кончике загорелась сияющая руна – символ Отрицания. Фигура рванулась к нему.

Аватар Великого Буйвола не двигался быстро. Но сила в каждом его шаге ломала пространство, и при приближении он оставлял копыта, в которых рассыпались печати реальности. Он ударил кулаком – и камень, болото, воздух взорвались воронкой. Андрей едва успел отскочить, используя прыжок через якорь, привязанный к печати в небе.

– Это не дух! – Выдохнул он. – Это… воплощённая идея разрушения.

Он метнул копьё – и оно впилось в грудь твари, оставив зияющее пламя печати. Но вместо боли – от аватара пошёл смех, низкий, как стон болота.

“Смертный… ты воюешь с дождём и гнилью. Я не плоть. Я Память. Я – Первый Ступивший На Землю.”

Огромная рука, как глиняная гора, снова метнулась к нему, но Цзяолин, явившаяся в обличье молнии, врезалась в бок врага, и хлестнула огнём по связующему каналу тьмы. Зажглось небо. Болото завопило. Фигура, трепеща, откатилась в грязь. Из неё вырвались три других, поменьше – менее плотных, но шевелившихся куда быстрее. Их глаза горели белым пламенем – чистым, ослепительным, как у жрецов Древних Богов.