Бывший. Наш последний шанс - Вьёри Аня - Страница 8

Кам гордо вскидывает подбородок, но со мной этот номер сейчас не пройдет!

– Поняла?! – переспрашиваю, повысив голос.

– Поняла! – отвечает дерзко, но на это мне сейчас плевать.

– Алеся! – я взвинчен, поэтому обращение получается такое, что мой рыжик вздрагивает. – Быстро завтракать, и нам с тобой в пригород ехать. Черте сколько по пробкам, – разворачиваюсь к кухне. – Блин, свари мне что ли кофе с орехом! Должно же быть этим утром хоть что-то приятное!

.

Алеся

– Я думала, пробки только в Москве, – произношу удрученно.

Мы почти полтора часа толкаемся на выезд из города.

За рулем сам Алан. Злится, клянет английских дачников сквозь зубы и то и дело пытается найти объездные дорожки.

– О нет! – он хохочет.

Искренне, открыто и заразительно.

– Лондон – прародитель и законодатель всех европейских пробок! В этом они уверенно держат первенство!

– Только в этом? – вскидываю бровь.

– Да, если честно, – морщится, – мне кажется, что только в этом. Никогда его не любил! Я тут учился, – начинает рассказывать он, – но мне всегда Москва была милее. Там друзья, там понятные порядки… А вот! – он сворачивает к каким-то обалденно красивым кованым воротам. – Приехали!

Мы почти не опаздываем.

Успели, что называется, впритык.

– Пошли, он сказал, что будет ждать нас на веранде нижнего плато…

– О боже, – я замираю, окидывая взглядом бескрайнее поле. – Это куда?

– Туда! – он перехватывает мою сумку с ноутбуком и бумагами, резко разворачивается.

– Черт!

Он врезается в какого-то мужика… Ну… Наверное, кого-то из здешнего списка “Форбс”, судя по виду.

Но у того в руках был стакан сока!

Расплескалось.

Немного, но расплескалось.

А у Алана белая футболка поло…

– О… Сори-и… Ай эм…

Англичанин что-то лопочет, Алан ему что-то отвечает…

Я знаю английский, просто я их не слушаю.

– Черт возьми, только этого не хватало, – в сердцах ругается Алан, отойдя от гольфиста.

– Я могу убрать! – говорю быстро. – Давайте отойдем! Нужны салфетки!

Этому меня научила старшая двоюродная сестра! Вся еда великолепно оттирается с одежды детскими салфетками! Всегда вожу с собой пачку.

– Вот, тут у меня есть…

Мы зашли в какой-то закуток, я поставила на окно свою сумку, достала то, что мне было нужно…

– Я сейчас, должно помочь!

Вообще ни о чем, кроме этого пятна, не думаю.

Аккуратно тру по ходу продольной нити на ткани, промакиваю, чуть подсовываю руку в ворот, чтобы мне было удобнее, и вдруг…

И вдруг чувствую, что он вздрагивает от моего прикосновения.

От моего прикосновения к его груди.

Замираю. Медленно поднимаю взгляд…

В его глазах самый настоящий пожар!

Это пламя сейчас сожжет меня.

Сожжет нас обоих, потому что, судя по блеску в глазах, Алан уже просто на грани.

Тяжело дышит, смотрит мне прямо в глаза.

Я отчетливо чувствую жар его тела, я ощущаю его парфюм и…

И не только…

Его собственный аромат… То, как пахнет его кожа, то, от чего скручивает низ живота, и во рту становится сухо…

Это что-то на уровне инстинктов. Что-то, от чего подкашиваются ноги. И у меня предательски распахиваются губы.

Он будто только этого и ждал!

Ловит мое лицо в ладони и с тихим рыком впивается в мои губы.

.

Алеся

Мне кажется, это длится вечность!

Или мгновенье?

Мне все равно, потому что время, место, люди вокруг перестали иметь значение…

Люди вокруг?

Голоса!

Алан отстраняется, оглядывается…

Очень вовремя.

В то помещение, где мы побросали сумки, кто-то заходит и…

– Мага-ваши! – восклицает мой босс.

– Алан, дорогой! – крепкий старик с хитрым взглядом ифрита распахивает объятья.

Они переходят на свой язык, улыбаются друг другу, похлопывают по плечам.

Алан проходится по мне равнодушным скользящим взглядом. Сам подхватывает ноутбук. Мне остаются бумаги.

Мы располагаемся в стильной уединенной кофейне.

Подозреваю, что мы здесь одни не случайно.

Об этом явно позаботилась принимающая сторона.

Переговоры длятся долго.

С улыбкой, чашкой чая и кучей прибауток обсуждают каждый пункт…

Каждый, черт его дери, пункт!

Даже форс-мажор, который никто никогда не читает.

– Ну вот ты написал ураганы, цунами, – тычет в лист крючковатым пальцем Мага-ваши. – А сели? У нас же часто сели? Сойдет обвал, перекроет дорогу, и мы сорвем сроки поставки.

– Мага, подожди, вы же везете товар из Казахстана! – кажется, искренне удивляется Алан.

– Это сейчас, – кивает головой его дядюшка, дедушка или кто он ему там. – А что будет потом – неизвестно!

Они говорят. Договариваются. Я прямо на месте вношу правки. Иногда достаю для Алана какие-то формулировки из других документов.

В общем, обычный рабочий процесс.

Очень обычный.

И шеф обращается ко мне спокойно, со снисходительным уважением, и никто из свиты его контрагента не обращает на меня внимания… Все настолько буднично, что часа через два я начинаю думать, что мне показалось.

То, что было между нами в этой подсобной комнатушке.

Этого просто не могло быть.

Выдумка, мираж, иллюзия.

Этого не было.

Это была моя фантазия.

Злюсь, кусаю губы, считаю в уме до ста и обратно, чтобы сконцентрироваться…

Наконец эта пытка заканчивается.

Мы печатаем на клубном принтере два экземпляра договора, Алан и Мага-ваши тут же подписывают…

У них даже печати с собой есть.

Все идеально.

Совершенно счастливые, с улыбками добрых друзей, они пожимают другу другу руки, передают привет семьям, обещают встретиться на каком-то празднике…

Как только Мага-ваши со своим сопровождением выходит, Алан как подкошенный падает в кресло и шумно выдыхает.

Упирается локтями в колени, трет руками лицо…

– Старый шайтан! – шипит сквозь зубы.

Не для меня.

Просто ругается.

Замирает.

Переводит на меня взгляд.

И вот сейчас я понимаю – никакая это была не выдумка.

Если это и было фантазией, то это было нашей с ним одной на двоих фантазией.

– А-а, – спрашивает он, слегка растягивая слова, – ты же никогда не была в Лондоне?

.

Алан

Мой воздух, мой свет, моя тьма…

Алеся…

Что ты со мной сделала?

В какой момент я пересек черту?

Точнее, нет. Не так… Я уже заходил на это поле и не раз. Но всегда делал шаг назад.

А сейчас не захотел отступить.

Захотелось в тебе утонуть.

Напиться тобой, забыться с тобой…

Алеся.

Идешь по этому серому неприветливому городу, широко распахнув свои зеленые глазки.

Тебе все нравится, тебя все удивляет, ты всему рада.

То и дело оглядываешься на меня и тут же краснеешь.

Я хорошо знаю центр.

Устраиваю тебе что-то вроде экскурсии.

Ты спрашиваешь, я отвечаю, вспоминаю студенческие шутки, ты смеешься.

Получается, что говорим мы много, но не о том, о чем хотим.

Так долго продолжаться не может.

Так нельзя.

Я так не выдержу…

Обошли весь центр.

Вечереет.

Нам в ночь вылетать.

Пора возвращаться.

Об этом я и говорю тебе около красивого кованого парапета на берегу Темзы.

– У нас самолет в десять, – произношу буднично.

Глупо.

Ты знаешь.

Ты сама заказывала билеты.

Долго смотришь на воду.

Наконец поднимаешь на меня взгляд:

– Алан, мне, наверное, надо уволиться… – произносишь с дрожью в голосе. – Или переведите меня в другой отдел…

И на твоих глазах выступают слезы.

.

Алеся

Он молчит.

Убирает руки в карманы брюк, расправляет плечи, отворачивается к воде, вздыхает полной грудью.

– Ты видишь, какие у меня отношения с женой, – начинает он сухим, безжизненным голосом, – и, признаюсь, – смотрит в сторону, – я не святой. У меня были женщины, но было и одно правило – я никогда не заводил интрижек на работе.