Когда просыпается сердце - Ро Рита - Страница 2

И в углу страницы – логотип. Та же змея.

У меня подкашиваются колени. Я сажусь, визитку все еще сжимаю пальцами. Он… связан с галереей? Или это просто совпадение?

– Да уж, Инга. Вот это ты устроила себе первую ночь вне своей зоны комфорта, – вслух бормочу я. Собственный голос кажется немного хриплым, немного… сексуальным?

Телефон вибрирует. Приходит сообщение от Риты.

Рита: Жива? Или все-таки тебя унесли на бархатной кушетке в ад греха и страсти?

Я почти роняю телефон. Заливаюсь смехом и одновременно краснею.

Вот коза же.

Рит, черт. Я не знаю, КУДА он меня унес. Но да, было, только не кушетка, а диван. А потом еще шкура у камина.

Рита: !!!!!!

Рита: Так. Все. С тебя кофе и отчет с деталями. Ты же понимаешь, я тебя туда затащила и теперь морально обязана все знать.

Я: Это был НЕ просто секс. Это… была как будто сцена из фильма. Он знал, куда идти. Вел меня. Все делал как будто заранее придумал. И оставил визитку.

Рита: Визитку?

Тут же прыгает большой удивленный смайлик.

Я: На ней – змея. Уруборос. Прямо, как в галерее, куда я собираюсь устраиваться на работу.

Рита: Погоди. Ты думаешь, он связан с выставкой?

Я: Думаю, да. Он может быть куратором. Или… даже владельцем. Он знал мое имя, но не назвал своего. А потом ушел. Без прощания. Только символ.

Рита: Господи, Инга. Это или гениальный любовник, или псих с фетишем на искусство.

Я: Что, если оба?

Я откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза. Мы с Ритой переписываемся еще минут десять: она шутит, я оправдываюсь, но внутри все дрожит. Не от страха, а от предвкушения. Хоть и сама не понимаю, что именно ожидаю.

Получается, он знал мое имя? Оставил знак и исчез. Но я чувствую – это не конец.

Мои пальцы касаются визитки. И вдруг понимаю: он не хочет, чтобы я просто вспоминала. Он хочет, чтобы я искала.

Змея, кусающая свой хвост. Бесконечность. Игра.

Уголки губ поднимаются сами собой.

– Хорошо, – шепчу я в пустоту. – Если это игра, то я сыграю.

Но на моих условиях. Или… почти на моих.

Телефон пиликает снова. Почему-то чувствую, что это не уведомление от банковского приложения, не сообщение от Риты с эмодзи в двадцать строк.

Просто одно сообщение от неизвестного номера.

«Ты проснулась, Инга?»

Мои пальцы сжимаются на телефоне. Горячо. Ладони взмокают. Неужели это… он?

Я всматриваюсь в цифры. Ноль информации. Только этот текст. Ни приветствия, ни подписи.

Он знает, что я проснулась?

Я машинально смотрю на окно. Оно закрыто, занавески дрожат от ветра, но все равно кажется, будто кто-то наблюдает. Правда, я живу на четвертом этаже. Кто туда может заглянуть, кроме мойщика окон?

Я долго не отвечаю. Просто сижу и смотрю на экран. Сердце бьется в ушах.

Снова вибрация. Приходит второе сообщение:

«Ты часто думаешь о незнакомцах, которых впустила в себя, не узнав имени? Или я – исключение?»

Я вдыхаю резко. Так, что перехватывает горло. Губы мгновенно сохнут. Внизу живота становится жарко. Это звучит одновременно пошло и… волнующе.

Он… пишет мне то, что я прячу даже от себя. То, что я еще не успела сформулировать словами. Он знает, что это не просто интрижка. Не просто вожделение. Я набираю ответ:

«Кто вы?»

Больше ничего не могу выжать из себя. Чувствую себя школьницей, впервые сунувшей записку в дневник любимому учителю. Ненавижу это чувство! Ненавижу уязвимость, но дрожу от предвкушения.

Ответ приходит почти сразу, как будто он смотрит, как я печатаю.

«Тот, кого ты почувствовала кожей. Тот, кто никогда не назовет тебе свое имя, пока ты не научишься узнавать без слов».

У меня подкашиваются колени. Точнее, подкосились бы, если б не сидела. Держу телефон двумя руками, как чашу. Он издевается надо мной? Или… учит?

Я подношу визитку к свету. Вижу, как блестит тиснение. В центре – змей. Символ бесконечности, но и что-то древнее, темное и алхимическое. Кажется, включилось воображение.

– Уруборос, – шепчу я. – Змея, что кусает свой хвост.

Может, это все и есть часть игры? Какой-то элитный эксперимент, перформанс на грани сексуального и художественного?

Или… я впуталась во что-то большее, чем просто секс на маскараде? Я коротко выдыхаю. Пишу коротко и с вызовом:

«Значит, игра? Какие правила?»

Он не отвечает сразу. Проходит минута. Другая. Решит потянуть время?

Я уже начинаю думать, что он не напишет и вдруг:

«Ты уже внутри. Девяносто девять шагов. Девяносто девять ночей. Первый – пройден».

Я закрываю глаза. Голова кружится. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Я хочу знать – кто ты?

И… боюсь узнать.

Звонит Рита. Я резко смахиваю экран, отвечаю:

– Алло?

– Я знала! – тараторит она. – По твоей тишине, по твоим сообщениями. Ты уже зависла по уши, да?

– Рит, я… Он только что мне написал. Он знает мой номер. И… говорит о каких-то девяносто девяти ночах.

– Стоп. Подожди. Он написал тебе? Прямо сейчас?

– У него нет имени. Он просто… пишет.

– Господи. Это любовный роман, а не реальность! У него случайно не белый перчатки и кошка на плече?

– Рита…

– Ладно, шучу. Но, блин, Инга. Это уже серьезно. Если он связан с галереей, если он один из куратора или, не дай бог, спонсоров…

– Я знаю. Но я не могу остановиться. Это… как падение, но… боже, во что я вляпалась? Ты когда-нибудь чувствовала, что ты впервые живая?

– Ну, на втором бокале пино гриджио, например. Но ты сейчас не шутишь, да?

Я не отвечаю.

– Инга, ты сильная и умная. Но я умоляю, будь осторожна. Такие мужики приходят с цветами, а уходят, оставляя пепел.

Я улыбаюсь, но в голосе скользит металл:

– Если он уйдет, я сделаю из пепла тушь. Напишу ей картину и продам за большие деньги.

Рита хихикает:

– Не сомневалась в тебе, подруга. Тогда живи. Но знай: я рядом. И если он вдруг вздумает себя плохо вести, я устрою ему кастрацию любимой ложкой.

– Да подожди ты, – бормочу я.

Неудивительно, что с ней долго мужчины не задерживаются. Мало того, что кровожадная, так еще и методы вредительства такие креативные.

Мы смеемся. И чувствую, как по спине ползет то самое чувство. Щекочущее. Предвкушающее и очень жадное.

Я хочу знать, кто он.

Но еще больше я хочу узнать себя в этих девяносто девяти ночах.

После этого я собираюсь на собеседование. Надеваю черное платье-рубашку, не слишком вызывающее, но подчеркивающее талию. Волосы собираю в пучок, серьги в виде аккуратных жемчужин. Я стою перед зеркалом и говорю себе:

– Ты – профессионал. Ты – специалист по искусству. Ты идешь за работой. Ты не ищешь незнакомца в черной маске. Сейчас не до этого, Инга.

Вру, конечно. Но если не врать себе – не выживешь.

Маршрут до галереи занимает двадцать минут. По пути я пролистываю на телефоне сайт выставки. Название проекта: «Обнаженная власть. Девяносто девять теней желания».

Я замираю. Девяносто девять. Случайность?

Описание туманное, будто специально оставляющее место домыслить: инсталляции, исследующие психологию власти, маскулинность, контроль, подчинение, а также ритуальные формы соблазнения в современной культуре.

Здание галереи поражает. Не классический выставочный зал, а старая реконструированная городская усадьба. Витражи, мрамор и темное дерево. Все дышит стариной, деньгами и изысканным вкусом. Внутри царит полумрак и тихая музыка. Электронная и едва различимая. Неожиданно.

На ресепшене женщина лет сорока в строгом черном костюме с блестящими черными ногтями. Она смотрит на меня, будто знает, кто я. Будто тоже знает про маскарад.

– Инга Смирнова? – уточняет она.

Я киваю.

– Вас ждут. Пройдите, пожалуйста, в малый зал. Куратор сам пожелал провести собеседование.