Спасите меня, Кацураги-сан! Том 18 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 9

— И таблетки правда помогут? — удивился он.

— Разумеется. Пропьёте курс в течение месяца, а затем сделаете ФГДС. Результат вас порадует.

Но это была ложь. Ложь во благо. Язвы ему надо оперировать. Таблетки тут не помогут. Только не вижу я смысла лишний раз гонять к хирургу человека, которого я и так могу исцелить лекарской магией. На заращивание язв у меня даже энергия толком не потратится — сущий пустяк.

Выписывая препараты, я восстанавливал пищевод Китагавы Шо. А когда закончил, приступил к новому опросу.

— А теперь давайте разбираться с икотой, — произнёс я.

В целом этот симптом безобидный. Каждый человек хотя бы пару раз в жизни икал. Этим удивить кого-либо очень сложно.

Однако иногда за регулярной икотой скрываются очень серьёзные патологии. И надо бы их исключить.

К примеру, мало кто знает, но икота в сочетание со стенокардией — болью в сердце, может являться признаком начинающегося инфаркта миокарда. И это — лишь верхушка айсберга.

— Как быстро вы обычно принимаете пищу? — спросил я.

Почему-то мне захотелось задать именно этот вопрос. И как же я оказался близок к разгадке! Ведь Китагава Шо рассмеялся и заявил:

— Благодаря отцу все мои приёмы пищи заканчиваются уже через пять минут.

— А при чём тут ваш отец? — спросил я.

— Он — военный. Его обучили, что есть нужно быстро. Максимум десять минут на приём пищи — и сразу же бежать на службу. Он по привычке и меня с братом этому обучил.

Проклятье… Понимаю, что у военных порой другого выбора нет, но гражданских-то зачем такому обучать? Это же прямой путь к язве желудка и прочим заболевания желудочно-кишечного тракта. Та же поджелудочная с желчным пузырём за это вряд ли скажут спасибо. Не говоря уже о кишечнике.

— Если плохо пережёвывать пищу, Китагава-сан, а затем забрасывать в желудок твёрдые комки, происходит два патологических механизма. Первый — вы сильно нагружаете свою пищеварительную систему. Второй — вы тратите деньги.

— Трачу деньги? — удивился пациент.

— Конечно! — пожал плечами я. — Из съеденного в таком случае переварится лишь часть употреблённой еды. А всё остальное выйдет наружу в практически неизменном виде. И ваша икота тоже возникает из-за этого. Ешьте дольше. Минут двадцать. Хорошо прожёвывайте пищу и очень скоро заметите, что икоты больше нет.

Когда пациент ушёл, я невольно задумался, какие же элементарные вещи порой приходится объяснять людям. Как говорил мой учитель: «Настанет день, когда будущим поколениям врачи будут рассказывать, как правильно подтираться».

И почему-то мне кажется, что он был недалёк от истины.

— Кацураги-сан! — в мой кабинет влетела Хирано Юрика. Лекарская жрица тут же бросила на мой стол свежую распечатку. — У нас проблема. Жалоба. Пациент отправил письмо в министерство. Он недоволен вами и Рэйсэем Масаши. Мне только что позвонили и сказали, что ответ нужно отправить срочно. Иначе нашу клинику дисквалифицируют с соревнований ещё до их начала!

Жалобы на врачей приходят постоянно, для меня это не новость. Даже в самой лучшей клинике с первоклассными специалистами главному врачу, его заместителю или заведующим регулярно приходится отписываться, пытаясь отстоять интересы своих сотрудников перед министерством.

Существует даже целая категория пациентов, которые просто развлекаются, строча жалобы. В Японии это ещё не так резко выражено, но когда я работал в России ещё в прошлой жизни… Хо-хо! Вот там точно минимум две-три жалобы в день приходили. Но, учитывая, что клиники постоянно вовлекались в дворянские интриги, тут удивляться нечему.

В сложившейся ситуации меня смущает лишь одно. Почему пришла общая жалоба именно на меня и на Рэйсэя Масаши? В последнее время мы не так уж и часто принимаем пациентов вместе.

Стоп… А ведь буквально на прошлой неделе был один такой больной. Сначала его осматривал Рэйсэй, а затем позвал меня на подмогу. Тот парень с синдромом «праздничного сердца». У нас не вышло открыть ему больничный, поскольку он не хотел, чтобы на работе узнали о том, что он перепил. А нарушать закон я не собирался.

Я заглянул в распечатку с жалобой от министерства и обнаружил там знакомое имя.

«Куросики Теппей».

Ага! Точно. Это он и есть, я не ошибся. Интересно только, как он сформулировал свою жалобу, что нам аж дисквалификацией начали угрожать?

Через пару минут ко мне подошёл Рэйсэй Масаши, и мы принялись вместе изучать текст жалобы.

— Неоказание медицинской помощи⁈ — прокричал Рэйсэй Масаши. — Отказ в выдаче больничного листа при наличии показаний для него? Он что, совсем одурел? Мы с такими обвинениями лицензий лишимся! Или вообще в тюрьму сядем!

— Не паникуйте, Рэйсэй-сан. Паника — это последнее, что нам сейчас нужно, — сказал я.

— Но попали мы знатно, Кацураги-сан! Как мы будем отчитываться перед министерством? Чем мы им докажем свою правоту? — не успокаивался хирург.

— А всё не так сложно, как вы думаете, — ответил я. — Нам нужно выгрузить все документы из медицинской информационной системы. Помните, я просил вас сразу после ухода Куросики Теппея заполнить все осмотры и указать, что он отказался от алкотестера, подтвердил факт употребления алкоголя словесно, а затем потребовал выдать ему больничный без упоминания об алкоголе?

— Э-э-э… — протянул Рэйсэй Масаши. Его глаза забегали, будто он пытался придумать, куда можно сбежать от меня.

— Рэйсэй-сан, — насупился я. — Только не говорите, что вы не оформили тот осмотр.

— Нет-нет, Кацураги-сан, я его оформил. В системе он есть, — замахал руками хирург.

Он врёт мне? Нет. Похоже, о чём-то не договаривает. И эта его тайна может нам очень дорого обойтись.

— А в чём же тогда проблема? — спросил я.

— Я его не подписал с помощью ЭЦП, — зажмурился Рэйсэй, будто опасался, что я сейчас буду его бить.

Проклятье… Все документы в медицинской системе нужно подписывать электронной цифровой подписью. И ничто не мешает нам подписать этот документ прямо сейчас. Но когда мы вышлем его в министерство, они увидят, что подписан осмотр сегодняшней датой.

Может показаться, что это — мелочь. Какая разница, когда его подписать?

А разница весомая. Ведь до момента подписания осмотр можно менять. А уже после — нет. Получается, мы чисто теоретически можем написать в этом осмотре всё, что угодно. Хоть наркотическое опьянение добавить в диагноз!

Поэтому нам не поверят. В министерстве решат, что мы специально подделали осмотр и описали последствия опьянения, чтобы обмануть и руководство, и пациента, а заодно защитить свои шкуры.

— Рэйсэй-сан, а как так вышло-то? — вздохнул я. — Вы же знаете, что все документы желательно подписывать день в день.

— Знаю, Кацураги-сан, но по факту — так почти никто не делает. Вы ведь тоже понимаете, что это занимает слишком много времени. Поэтому я обычно коплю осмотров пятьдесят, а потом подписываю их все разом.

Не стану спорить, я прекрасно понимаю аргумент Рэйсэя. Я и сам так делал, когда работал обычным рядовым терапевтом в «Ямамото-Фарм». Но всё же старался не злоупотреблять этим. Лень никогда не приводит ни к чему хорошему. И вот — яркий пример. Из-за, казалось бы, безобидной ошибки Рэйсэя мы теперь рискуем вляпаться в очень серьёзную историю.

И дело даже не в соревновании. Оттуда нас дисквалифицируют — и всё. Но если Куросики Теппей не успокоится, он может довести дело до суда.

Надо срочно придумать, как исправить эту ситуацию. Я ещё тогда знал, что от него будут проблемы. Но заранее предсказать было невозможно, что несколько мелких неудач пересекутся в одном месте и создадут такого рода катастрофу.

— Кацураги-сан, простите, я не думал, что всё так обернётся, — понуро опустил голову Рэйсэй.

— Ничего. Виноваты вы лишь частично, — ответил я. — Но не думайте сдаваться. Я сейчас что-нибудь придумаю.

Вернувшись за свой стол, я вновь открыл распечатку с жалобой, направил в свой головной мозг лекарскую магию, чтобы ускорить мысли, и принялся ломать голову на тему того, как нам разобраться в этой проблеме.