Тактик 4 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 5

Пешая прогулка по Каптье оказалась именно тем, что было нужно моей измученной душе. Я оставил братьев в таверне — им после дороги хотелось только одного: поесть и завалиться спать. Я же бродил по узким, чистым улочкам один, вдыхая запахи, которые почти забыл за время войн и походов. Запах свежего хлеба из пекарни, аромат стружки из столярной мастерской, горьковатый дымок из кузницы.

Это были запахи мирной жизни.

Я проходил мимо открытых дверей мастерских и заглядывал внутрь. Вот гончар, весь перепачканный глиной, сосредоточенно вытягивает на круге изящный кувшин. Вот ткачиха, напевая себе под нос, пропускает челнок через разноцветные нити на огромном станке. Вот кузнец, могучий, бородатый мужик, с ритмичным звоном бьет молотом по раскаленному металлу, и из-под молота летят снопы искр.

Они были заняты созиданием, что-то изготавливали. Полезные, красивые, нужные людям. Никто из них не ковал решётки для темниц, не плел интриги, не готовился к битве. Они просто работали. И в этой простой, честной работе было больше достоинства, чем во всех моих тактических победах и политических махинациях.

На рыночной площади, той самой, где стоял наш постоялый двор, шла бойкая торговля. Крестьяне из окрестных деревень привезли овощи, сыр, молоко. Рыбаки раскладывали на прилавках свой утренний улов — серебристую, еще подрагивающую рыбу. Горожанки, в основном дородные, краснощекие хозяйки, громко торговались, смеялись, обменивались новостями. Между рядами носились чумазые дети, играя в догонялки и сшибая с ног зазевавшихся прохожих.

Я остановился у лотка с выпечкой и купил себе горячую, пахнущую корицей булочку. Она была невероятно вкусной. Я стоял, прислонившись к стене дома, ел эту булочку и наблюдал за всей этой мирной суетой. И впервые за долгое, очень долгое время я почувствовал что-то похожее на покой.

«Вот оно, — думал я, — то, ради чего, по идее, и ведутся все войны. Ради того, чтобы они кончились, чтобы вот так же смеялись дети, чтобы торговцы продавали свой товар, чтобы ремесленники спокойно работали в своих мастерских. Чтобы люди просто жили».

Я вспомнил слова Анаи, ее зловещий смех и толстые намёки про грядущие битвы. Здесь, в этом солнечном, мирном городе, ее слова казались бредом сумасшедшей. Какие битвы? Какие потрясения? Мир был прочен, спокоен и пах выпечкой с корицей.

«Ты ошиблась, богиня, — мысленно усмехнулся я. — Я нашел место, где твои игры меня не достанут. Я в отпуске.».

Прогуливаясь, я обошел весь город. Он был невелик, и на это ушло не больше часа. Дошел до набережной, посидел на теплых от солнца камнях, глядя на неспешное течение реки. Понаблюдал за работой паромщика, перевозившего на другой берег телегу, запряженную парочкой остроухих ослов. Чувствовал, как уходит напряжение, накопленное за месяцы. Словно кто-то медленно разжимал стальной обруч, стискивавший мою душу.

Вернувшись в «Золотого Карпа», я застал братьев за ужином. Они уже успели помыться, переодеться в чистое и теперь с аппетитом уплетали прорекламированную хозяином двора оленину в медовом соусе.

Я присоединился к ним.

Еда и впрямь была отменной.

— Ну что, босс, нравится тебе здесь? — спросил Хрегонн, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Более чем, — кивнул я. — Думаю, мы задержимся здесь на пару-тройку дней. Отдохнем, приведем себя в порядок. А потом двинем дальше.

Они переглянулись. В их глазах я прочел облегчение. Они тоже устали от постоянного участия в боевых действиях и странствий, хотя и не позволяли себе роптать.

После ужина я поднялся в свою комнату. Она была чистой и уютной. Просторная, с большой, мягкой кроватью, застеленной белоснежными простынями. На столе горела свеча, а в углу стояла большая деревянная кадка с горячей водой, которую, как и обещал Рицци, приготовила для меня прислуга.

Я разделся, положив ремень с ножами скрытого ношения на деревянный стул так чтобы я мог до них дотянутся даже полностью голым. После этого я с наслаждением вымылся, смывая с себя дорожную пыль и усталость. Затем, впервые за много месяцев, надел не походную одежду, а чистую ночную рубаху, которую купил по дороге. Ощущение чистой ткани на чистом теле было почти забытым блаженством.

Погасив свечу, лег в кровать, но не смог быть безоружным и положил под кровать меч, а под подушку ножи. Больной ли я? Что у меня, вьетнамские флешбэки?

Тем не менее близость оружия сделала меня абсолютно спокойным. Матрас был мягким, подушка — пуховой. Из открытого окна доносились тихие звуки засыпающего города — далекий лай собаки, скрип чьей-то калитки, приглушенные голоса поздних прохожих. Никаких криков, никаких звуков стали, никаких тревожных сигналов. Только мир и покой.

Я провалился в сон — глубокий, спокойный, без сновидений. Впервые за много месяцев я спал сном мирного человека. Сном человека, который верил, что его войны наконец-то закончились.

Глава 3

Пробуждение

Мой безмятежный сон был нарушен самым бесцеремонным образом. В какой-то момент в дверь забарабанили так, словно пытались выломать ее тараном. Я рывком сел на кровати, инстинктивно нащупывая оружие — подбирая меч с пола и пряча его под одеялом, одновременно проверяя на месте ли ножи под подушкой.

Стучали с такой настойчивостью, что стало ясно — дело серьезное.

— Кого там черти принесли в такую рань? — прорычал я, пытаясь проморгаться, чтобы привести в порядок глаза.

Я быстро натянул штаны.

— Господин! Господин, проснитесь! — кричал знакомый голос Андрэ, но в нем не было вчерашнего добродушного гостеприимства, только самая настоящая паника.

Я встал, держа в одной руке меч, другой рукой открыл дверной запор и переместился в глубину комнаты так чтобы между мной и дверью была кровать.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался вчерашний хозяин постоялого двора. Его добродушное лицо было белым как полотно, а глаза вытаращены от ужаса. За ним, оттолкнув его плечом, вошел незнакомец — высокий, худой мужчина в дорогом, но изрядно помятом камзоле. Его лицо было серым от усталости и страха.

— Прошу прощения за вторжение, господин, — пролепетал хозяин постоялого двора, — но дело не терпит отлагательств…

— Да что ж вы мне спать все на даёте⁈ Боги и люди, охреневшие в атаке! Отлагательств не терпел мой сон, который вы так нелюбезно прервали, — огрызнулся я, нащупывая рубашку. — У вас там что, пожар и потребовалась грязная вода из моей кадки?

Незнакомец ошалело посмотрел в ту часть комнаты, где стояла деревянная кадка с остывшей грязной водой.

— Или пришли сообщить что овсянка будет с комочками? — продолжил я.

Мой сарказм, обычно действующий на людей отрезвляюще, на этот раз не сработал. Незнакомец подошел к кровати и в упор посмотрел на меня.

— У нас нет времени на шутки, сэр… — он запнулся, не зная моего имени.

— Рос, — подсказал я. — И я все еще не понимаю, почему должен жертвовать своим отдыхом ради ваших проблем.

— Меня зовут Тибо Джеверран. Я мэр этого города, — представился визитер, и его голос дрогнул. — И у нас не просто проблемы, сэр Рос. У нас катастрофа… Иначе бы я не посмел ворваться к сэру рыцарю без спроса.

Я замер. Мэр города? Катастрофа? Что там такого приключилось?

Это слово никак не вязалось с мирной атмосферой Каптье. Я посмотрел на него внимательнее. Мужик держался, но был на грани истерики.

— Так что там у вас случилось? — спросил я уже серьезно.

Тибо Джеверран сглотнул, пытаясь совладать с собой.

— Этой ночью… в Бришонском лесу, это недалеко тут… на охоте… была убита вся семья нашего герцога.

Новость упала в утреннюю тишину комнаты, как камень в воду.

Я смотрел на мэра, переводя взгляд на Андрэ, пытаясь осознать услышанное. Убита вся семья.