Кафедра (СИ) - Лахов Игорь - Страница 18

— Донесём! У вас же в охране пару моих парней будут, так уж они расстараются!

В том, что Кудрявый не сам это будет делать, я нисколько не сомневался. Не пристало командиру носильщиком подрабатывать. Для этого подчинённые есть.

Ну, а дальше вся остальная группа худо-бедно сдала нормативы. Это им не в тире по мишеням из «мелкашки» пулять, а на свежем воздухе, где сильный ветер пылью глаза порошит, солнышко слепит, да ружьё тяжёлое приличной отдачей в плечо бьёт.

Присмотрелся к нашим боевикам. Вот эти ребята знают, с какой стороны винтовку держать, а остальные… Лидке Хвостовой даже пришлось тихонечко подсказывать, чтобы правильно подготовилась к выстрелу. В мишень попала, и то хорошо! Сдан зачёт!

После обеда меня все забросали вопросами, где я отхватил такой шикарный арсенал, но я лишь улыбался и молчал. Так что отстали быстро. Примечательно, что профессор не проявил никакого интереса. Но я заметил, что он что-то записал в своём блокноте, задумчиво посматривая на меня. Не люблю, когда «на карандаш» берут. Видимо, всё-таки сегодня перестарался с бравадой.

Вечером, прослушав вместе с группой лекцию Знаменского о подземном городе Бакла, взял из своего багажа оставшиеся две бутылки коньяка и направился к есаулу.

— Проходи, Булатов! — встретил он меня с улыбкой, как своего. — Передумал и решил к нам записаться? Правильно! У казаков таким орлам самое место! Пока не доучился, то рано, конечно. Но я походатайствую перед начальством, чтобы оно тебе оформило целевое обучение.

Тут тебе и привилегии разные, и стипендия повышенная. Ну, а как отучишься, то такие перспективы откроются, что остальные сокурсники позавидуют. В казачьем войске жизнь хоть и копейку стоит, так как в самых горячих местах рубимся, но и продвижение в чинах знатное. К тому же лингвистов у нас маловато, а диких тварей ой как разговорить иногда нужно!

— Не, Иван Игнатьевич, — разочаровал я есаула. — Извини, но у меня немного другие планы на жизнь. Я ж чего пришёл… Сувенир принёс, и дело одно обговорить.

— Какое дело? — стёр с лица улыбку Кудрявый, подозрительно глядя на выставленную бутылку коньяка.

— Насчёт оружия. Можно ведь его сделать именным от твоего, так сказать, имени?

— Сдурел?

— А так? — поставил я на стол вторую бутылку. — И всё не надо. Хотя бы револьверы и один пистолет. Ружья же оставлю у вас после окончания практики. Ну и боеприпасы к ним, естественно. Только оптический прицел заберу, уж больно дефицитная штука.

Есаул надолго задумался. Потом резко отмер, рубанул ладонью воздух и произнёс.

— Уговорил! Но только и прицел тоже оставляешь! Без разговоров! И так до чёрта бумаг на твои стволы писать придётся! Ещё и несколько причин награждения придумывать. И потом со всем этим к полковому начальству ехать. А я у него как бы не в фаворе. Думаешь, почему целый есаул несколькими десятками бойцов в этой дыре командует?

— Почему?

— Дал в морду тому, кому давать не следовало. За дело вмазал штафирке столичной, но легче от этого не стало. Вот меня сюда временно и сослали: от греха и начальства подальше. Я ж сам хоть и закончил нашу с тобой Академию, но одарённый из крестьян. И пусть у атамана на хорошем счету всегда был, только даже ему сложновато тягаться с Родом Щелиных, представителю которого «чайник и начистил». Так что, либо отдаёшь прицел, либо забирай свои сувениры. И разговора у нас этого не было.

— Пусть будет и прицел, — со вздохом согласился я. — Ещё меня интересует вопрос связи. Как из подземного города в случае опасности до вас докричаться можно будет?

— Серьёзно подходишь к делу, — одобрительно кивнул Кудрявый. — Но тут тебя должен разочаровать. Рация у меня всего одна, и то для связи со штабом. Да и не утащите вы её. Это ж целый шкаф с лампами и проводами всякими! Ещё и чемоданы-аккумуляторы к ней прилагаются для питания. Так что, если беда какая, рассчитывайте исключительно на себя и бога. Но каждые два дня вестовые от вас должны приходить. Если подобного не случится, тогда мы сразу явимся.

Хотя… Знаешь, Родя, что-то мне на душе в последнее время неспокойно. Вроде и живём, как прежде, а червячок нехороший внутри завёлся. Пожалуй, побольше с вами бойцов отправлю и проверять вашу группу ежедневно стану. Тут всего-то два километра до подземного города пёхать, поэтому сложностей не будет.

— А в чём сомнения? — насторожился я.

— В том то и дело, что не знаю. Только чуйка, а она иногда отдельно от мозгов работает. И солнышко злым кажется, и ветер недобрым… Правда, подобное ни к одному докладу не приложишь.

— Спасибо за предупреждение, Иван Игнатьевич, — я благодарно склонил голову. — Учту и расслабляться не буду.

— А вот это правильно, Булатов! Держи ухо востро! Профессор Знаменский хоть и опытный мужчина, только он больше учёный, а не вояка. Про остальных же ваших и говорить не хочется. Хотя грех новичков обзывать.Сам же когда-то таким был. Но ты-то, смотрю, ягодка с другого поля. Вроде и молод ещё, а такое ощущение, что с опытным бойцом разговариваю. Откуда такое?

— Как утверждают мои однокурсники, боязлив чрезмерно. Ну а страх заставляет больше работать над собой и в умственном, и в физическом плане.

— Не хочешь говорить? — не поверил мне есаул. — Ладно. Иди к своим, готовиться к завтрашнему выходу.

Ранним утром, позавтракав, мы выслушали очередную лекцию профессора Знаменского и двинулись под охраной пятерых солдат в сторону подземного города. Идти до него всего ничего, поэтому я заранее утеплился, накинув на себя кожаную, подбитую мехом куртку и вязаную шапочку, а под штаны надев толстые кальсоны.

Этим вызвал кучу насмешек со стороны студентов. Правда, они резко закончились, когда кураторы нашей группы тоже вышли из своей хибарки в чём-то подобном.

— Ученики, — оценив общий внешний облик, притворно нахмурился профессор, прекрасно знающий, что иного и быть не могло. — Вы на пляж собрались в своих шортах или в промозглые пещеры? Даю десять минут привести себя в более соответствующий месту практики вид!

Вскоре группа вновь построилась. Да… Нелегко им придётся. Все хоть и в штанах с лёгкими курточками, но они ребятишек не спасут. Интересно, а у профессора есть снадобья от простуды? Его много понадобится!

По утреннему холодку добрался до разлома в земле, почти не вспотев. Ну а дальше прогулка закончилась. Трое солдат, взяв ружья на изготовку, пошли впереди нашей группы, а двое остальных страховали студентов с тыла. По стёртым от времени каменным ступеням мы спустились в подземный город. Вначале шли по широкому коридору, с любопытством рассматривая старые пентаграммы Сущностей.

— Лингвисты, — неожиданно остановился профессор, выхватив лучом фонаря небольшую наскальную надпись. — Ваших знаний уже должно хватить, чтобы прочитать это незамысловатое послание. Ну? Кто порадует старика?

— Алаш маи ассаш шинеа, — первой произнесла вслух Алиса Владимирская и тут же дала перевод. — Я буду рвать души.

— Почти верно, — кивнул Знаменский в знак одобрения. — Только небольшая поправочка. Не «буду рвать души», а «вырву твою душу». Но для второго курса ты справилась прекрасно. Плюс один бал. Кстати, надпись достаточно новая. Два года назад её не было. Видимо, одна из мелких тварей оставила. Эти проказники любят подобный пафос.

Примерно через триста метров тоннель заметно сузился и разветвился на несколько ходов. Мы свернули в правый. Не пройдя по нему и с десятка шагов, услышали впереди пару выстрелов.

— Не волнуйтесь, — объяснил нам аспирант. — Это солдаты тварь какую-то подловили. Тут их сейчас должно хватать.

— А гарнизон их что, не зачищает? — нервно спросил один из историков.

— Нет, конечно. Только тем достаётся, кто из подземного города вырваться пытается. Специально для вас стараются, чтобы практика с пользой прошла.

— Так что, — закончил мысль своего ассистента Знаменский, — работа у нас с вами предстоит разнообразная. Мы с лингвистами будем изучать творчество Преисподней, а ребята боевой кафедры — охранять нас, заодно помогая солдатам в зачистке пещер. Но это совсем не значит, что и на нашу долю Сущностей не достанется. Поэтому держите оружие всегда при себе и заряженным.