Временно женаты (СИ) - Рузанова Ольга - Страница 4

Сумок и чемоданов у меня не много - всего три. Выкатив один из них, самый большой, в коридор, я возвращаюсь за остальными.

- Помощь требуется? - неожиданно совсем рядом раздается голос Гранса.

Подпрыгнув на месте, я резко разворачиваюсь.

- Не надо так подкрадываться!

Его скептичный взгляд яснее ясного дает понять, что подкрадываться - это последнее, в чем можно заподозрить Стивена.

- Это все? - указывает кивком головы на мои сумки, - Или есть еще?

От выброса адреналина в кровь мое сердце все еще хаотично дергается в грудной клетке. Сдунув с лица прядь волос, хватаюсь за ручку чемодана.

- Я сама справлюсь.

Выкатываю его из комнаты и захожу обратно за дорожной сумкой.

Стивен решает не спорить - забрав оба чемодана, несет их вниз. Мне остается сумка, ремешок которой я перекидываю через плечо, и иду следом за Грансом.

Держу дистанцию, чтобы не дышать ему в спину, когда вместе спускаемся по лестнице и встаю поодаль в холле, когда Юрий Андреевич, Агния и Ангелина выходят проводить нас.

Только сейчас до меня начинает доходить, что буфера в виде этих троих между нами больше не будет. Нам придется взаимодействовать в пределах одного, пусть даже огромного, дома.

От нервного напряжения начинает потряхивать.

- Приезжай, Стеша, не забывай нас, - говорит Данилов, по-отечески прижимая мою голову к своему плечу.

- Разумеется.

Потом меня обнимают Агния и Ангелина и даже целует в щеку Давид. Со Стивеном прощаются более сдержанно, но ему это, кажется, только на руку.

На улице снежок и тепло. Стоя под навесом террасы, я наблюдаю как Гранс складывает мои чемоданы в багажник, а потом, аккуратно опустив его крышку, смотрит на меня.

- Иду... - бормочу сама себе и спускаюсь с крыльца.

В его машине я не была ни разу. Несмотря на то, что женских вещей нигде не видно, это наверняка территория Линды, поэтому сидеть на переднем пассажирском не очень уютно.

Стив занимает водительское кресло, поправляет полы короткого серого пальто и мягко трогает машину с места.

Ставлю сотку на то, что водит он как пенсионер, не нарушая ни единого правила и пропуская на дороге всех подряд.

Закусив обе губы, мысленно злорадствую от этого сравнения.

- С твоими домашними была проведена беседа. С каждым по отдельности.

- По поводу?

- По поводу конфиденциальности и неразглашения, - говорит он ровно.

- Они все подписывали соглашения о неразглашении, когда папа принимал их на работу! - отвечаю с вызовом, потому что мне не нравится, что он ставит меня в известность постфактум.

- Твоего отца больше нет, Стефа. Эти соглашения потеряли юридическую силу.

- И что?.. Я уверена, что никто из них не стал бы болтать языком.

- Ты уверена, а я нет.

Повернув голову, смотрю на его ровный профиль и злюсь.

- Они работают у нас уже очень давно...

- Предлагаю закрыть эту тему.

- Что?..

- И еще - будет лучше, если ты будешь носить свое кольцо.

- А ты?

- Я тоже буду надевать его, когда это будет необходимо.

- И я. Буду носить в случае крайней необходимости.

Лежащая на руле рука расслаблена, ни один мускул на идеально выбритом лице не дергается. Ему плевать.

Я выдыхаю, потому что не собираюсь растрачивать энергию на пустяки. Мне еще предстоит отстоять право заниматься тем, чем я хочу.

И я не намерена ждать полгода.

Стефания

В доме тепло, светло и пахнет готовящейся едой. Взволнованно дыша, я раздеваюсь в прихожей.

Сердце в тисках сжимается, когда думаю, что больше никогда не услышу здесь голоса отца и его тихих шагов.

Стивен и наш водитель Григорий Алексеевич заносят вещи, а я раздеваюсь и прохожу в гостиную.

Тут все точно так, как было при папе - раздвинутые на максимум портьеры на окнах, потому что он любил свет, и потрескивающий камин. Из нового только его траурный портрет, который я, сняв с каминной полки, прижимаю к груди.

На глазах выступают слезы.

- Мне тебя очень не хватает, папа!..

- Стеша? - раздается за спиной высокий женский голос, - Приехали?

Обернувшись, пытаюсь улыбнуться.

- Да.

Это Ирина. Она работает здесь с тех пор, как от нас ушла мама. Готовит и закупает все для дома. Следит за порядком и нанимает горничных и садовников, которые тут постоянно не проживают.

Подойдя ближе, она неловко обнимает мои плечи и сразу делает шаг назад. Она не такая тактильная, как, например, Нина у Даниловых, но знаю, что относится ко мне если не с любовью, то точно с теплотой.

- Степан Эдуардович, я так понимаю, теперь наш новый хозяин? - спрашивает, для верности прикрыв рот ладонью.

- Нет, конечно! - мгновенно вскинувшись, восклицаю я, - Хозяин? Это он так сказал?!

- Нет!.. Я сама подумала. Он теперь здесь всем распоряжаться будет?

Я возвращаю портрет папы на полку и, коснувшись его щеки на снимке кончиками пальцев, разворачиваюсь к женщине.

- Ничем он здесь распоряжаться не будет, - проговариваю твердо, стараясь при этом не повышать голоса, - Все важные вопросы решать через меня.

- Он нам зарплату повысил.

- Вот как?..

Нет, вы посмотрите на него!.. На какие средства, интересно? Он собирается выставить мне счет в конце месяца?

- На двадцать процентов, - договаривает она, улыбаясь.

- Отлично.

Видимо, повышение шло бонусом к новым соглашениям о неразглашении. Или он наводит здесь мосты?..

- Я обед готовлю. Позову потом...

Дождавшись, когда Ирина исчезнет, я отправляюсь на поиски супруга. Выхожу в холл, пересекаю его и заглядываю на кухню и в кабинет. Его, как и наших с ним чемоданов, нет, из чего я делаю вывод, что он уже унес их на второй этаж.

Отлично.

Быстро поднявшись по лестнице, останавливаюсь в широком коридоре с дверьми по обе стороны и прислушиваюсь. Интересно, какую именно он выбрал для себя? Неужели ту, что с видом на красивейшее озеро?

Быстро шагаю в сторону той самой комнаты, распахиваю дверь и понимаю, что ошиблась. В этой комнате его нет. Открываю следующую - и снова ничего. Гранс находится только в третьей, в самом конце коридора и как раз напротив моей.

- Стучаться не умеешь? - спрашивает спокойно, расстегивая свою рубашку.

Я как в стеклянную стену лбом врезаюсь, запоздало понимая, что веду себя как стерва.

- Я... эмм...

- Ты думала, мы одну комнату делить будем? - осведомляется, слегка задрав одну бровь.

- Нет, упаси Господь!

Полы рубашки разъезжаются, являя моему взору рельефный торс. Я испытываю натуральный шок и, быстро отвернувшись, утыкаюсь взглядом в дверную петлю.

- Хотела узнать, почему ты решаешь вопросы с персоналом этого дома и поднимаешь им зарплаты, не уведомляя об этом меня.

- Твой отец не повышал им жалованье три года. Знаешь уровень инфляции за этот период?

Мое периферийное зрение фиксирует движение. Кажется, он наклоняется и открывает один из чемоданов, а затем что-то вынимает из него.

- Я не против повышения зарплаты, но требую, чтобы в следующий раз подобные вопросы сначала обговаривались со мной, потому что эти счета оплачивать мне, а не тебе.

Вижу по движению рук, что он надевает футболку, а затем слышу, как бряцает металлическая пряжка ремня. Зажмуриваюсь на секунду.

- Тебе не о чем волноваться, - проговаривает он так невозмутимо, словно не собирается прямо сейчас при мне снять штаны, - эта статья расходов на тебя не ляжет. По крайней мере не в эти полгода.

- Ты будешь платить им надбавку со своего кармана?

Слышится шелест одежды, и я, не дождавшись ответа, пулей вылетаю из комнаты.

Обсужу этот момент с ним завтра. С чего вдруг он решил взять расходы на содержание моего дома на себя?

Оставшееся до обеда время я сижу в своей спальне и негодую. Злюсь на Гранса за его самодеятельность и беспрецедентную наглость.

Потом Ирина приглашает нас на обед. Он является с небольшим опозданием в футболке и светло-серых трико. Садится напротив за небольшой овальный стол, сервированный для нас в эркере с панорамными окнами, а я делаю пометку в голове дать ей новые инструкции - накрывать для нас в разное время и в разных местах.