Эра пустоши. Трилогия - Д Алекс - Страница 22

Впереди – последнее препятствие. Канат, по которому нужно взбираться вверх, а затем спускаться вниз с высокой платформы. Я хватаюсь за верёвку, чувствуя, как покрытые мозолями ладони обжигает болью даже сквозь перчатки.

Спустя десять бесконечных минут, я наконец спускаюсь вниз, перевожу дыхание и вытираю пот с лица. Костюм весь в грязи, силы на исходе, но, черт возьми, я, как никогда, довольна собой.

Харпер по-прежнему стоит рядом с Эвансом. Оба бесстрастно наблюдают, как измученные инициары один за другим прибывают к финишу. Меня не покидает ощущение, что наши командиры с нетерпением ждут, кто из нас первым сдастся. Что-то в пристальном оценивающем взгляде майора, когда он встречается с моим, заставляет напряженно замереть и задержать дыхание.

– Держись, – слышу я рядом голос Теоны. – Харпер нас не отпустит, пока не выжмет до конца.

– Знаю, – кивнув, отвечаю я.

Отвожу взгляд от пронизывающих глаз майора. Внутри шевелится тревожное чувство. Не могу понять причину его пристального внимания, и это чертовски нервирует. Чувствую себя подопытным образцом под линзой микроскопа.

Тренировка продолжается. Мы бегаем, прыгаем, ползём – это непрекращающийся круг боли и усталости. Время тянется как растопленный воск, и кажется, нет ни конца ни края бесконечной гонке.

Когда препятствия, наконец, заканчиваются, мы все без сил валимся на землю, пытаясь восстановить дыхание и хоть немного передохнуть.

– Неплохо, – говорит Харпер, приближаясь к нам. – Но это еще не конец.

Да что б тебя, садист проклятый! Моё сердце бешено колотится в груди, когда мы переходим к следующему этапу тренировки – штурмовой полосе с ограждениями, лазерными ловушками и системой ударов электрошоком. Ноги наливаются свинцом, но расслабляться нельзя. Каждый из нас должен пройти это испытание, и никто не хочет быть тем, кто сдастся первым.

На этот раз мне выпала очередь идти первой. Я пытаюсь сосредоточиться, но моё тело уже на пределе. Рядом пыхтят Шон и Теона. Они, как обычно, работают слаженно, а Касандра и Дилан двигаются с заметной усталостью, остальные остались далеко позади.

Я прыгаю через ограждение и почти моментально получаю удар электрическим разрядом по ноге. Острый спазм мгновенно пронизывает моё тело, и я вскрикиваю. В голове всё смешивается, мысли путаются от болевого шока, но я не могу позволить себе остановиться. Я поднимаюсь и бросаюсь к следующей секции – нужно пробраться под низкими сетками лазеров.

Мой взгляд замыливается, внимание рассеивается – и я совершаю ошибку. Недооцениваю высоту лазера и резко двигаюсь вперёд, задевая луч плечом. Система срабатывает мгновенно: громкий сигнал тревоги и новый разряд электричества бьёт по телу, выбивая меня из равновесия. Падаю на колени, чувствуя, как боль пронзает каждую клетку тела.

В этот момент я с досадой замечаю, что Харпер пристально наблюдает за мной с возвышения. Черт, отвернись, дай мне пережить позор и собраться с силами. Ага, размечталась… Майор быстро спускается на тренировочное поле и пружинистой походкой направляется ко мне.

– Встать можешь? – его голос резкий, но в нём звучит едва уловимая нотка заботы.

Вскинув голову, настороженно наблюдаю, как он неумолимо приближается. Мои руки дрожат, частое дыхание сушит губы. Какого черта ему от меня нужно? С трудом пытаюсь подняться на ноги, ощущая на себе прожигающий взгляд Харпера. Кажется, я подвернула лодыжку, и каждое движение сопровождается стреляющей болью.

– Все в порядке, – говорю сквозь сжатые зубы, догадываясь, что выгляжу как побитая собака.

Он безразлично кивает и, наклоняясь, подаёт мне руку. Я неохотно принимаю её, ощущая холод его перчатки и крепкую хватку. Он поднимает меня с земли, и на мгновение я испытываю подобие благодарности. Но это ощущение длится недолго.

– Не расслабляйся, Дерби, – ледяным тоном чеканит Харпер, резко отпуская мою ладонь. – Ты только что показала свою слабость. На поле боя за такие ошибки убивают.

Его безжалостные жестокие слова режут, как нож. Я с трудом перевожу дыхание, пытаясь осознать, что произошло. Он мог просто помочь мне, но вместо этого делает всё, чтобы я почувствовала себя ничтожеством.

– Ты думаешь, что можешь позволить себе тренироваться вполсилы, потому что твоя фамилия Дерби? – продолжает отчитывать меня майор, и я чувствую, как внутри поднимается волна стыда. – Запомни, здесь никого не волнует, чья ты дочь.

Каждое слово, произнесённое им, бьёт по мне сильнее, чем электрический разряд. Я смотрю в прищуренные бесстрастные глаза и вижу в них холодное раздражение. Все мои внутренности сжимаются под давлением его испытывающего взгляда.

– Во время вылазки никто не будет тебя ждать или тащить на себе, – добавляет Харпер. – Хочешь стать обедом для шершня, Дерби?

– Нет, – бормочу я. Кровь приливает к щекам, руки снова начинают дрожать. – Это больше не повторится, майор.

Харпер бросает на меня ещё один взгляд, полный ледяного пренебрежения, и делает шаг назад.

– Надеюсь, что так. В следующий раз я не буду таким снисходительным, – произносит он и, отвернувшись, возвращается на свое место.

Снисходительным? Серьезно? По мне, так Харперу вообще неизвестно значение этого слова. Какое-то время я неподвижно стою, глядя ему вслед. В голове роятся тревожные мысли, сердце бешено колотится в груди, а слова майора снова и снова прокручиваются в голове. Дома меня никогда не критиковали. Это первый раз, но зато какой… Чувствую себя бесполезным, никчемным, ни на что не способным дерьмом.

Тем временем тренировка идет полным ходом. Пока я наматываю сопли на кулак, остальные инициары продолжают преодолевать препятствия, прыгая через барьеры и пробегая через лазерные ловушки.

– Ариадна! – до меня доносится голос Кассандры. Она стоит в конце полосы препятствий и жестом зовёт меня. – Давай, не отставай.

Я собираю последние силы, чтобы догнать их. Ноги двигаются автоматически, тело болит, но злость на жестокие высказывания майора придает сил. Головокружение от усталости проходит, когда снова вхожу в ритм, пересилив желание по-девчачьи расплакаться. Клянусь, я больше не позволю себе ошибиться.

– Хорошо, что ты догнала нас, – слабо улыбается Шон, его лицо покрыто потом, но в глазах полыхает азарт. – Так держать, принцесса, – подмигивает он, подняв большие пальцы вверх.

Когда тренировка наконец заканчивается, я едва держусь на ногах. Пот заливает глаза, колени подгибаются. Не знаю, как другие выдерживают бешеный темп подготовки, но я почти на грани, хотя никогда не считала себя физически слабой. Спасибо майору – он открыл мне глаза на мою никчемность.

Мы возвращаемся в бараки, едва переставляя ноги. Небольшой перерыв на обед – такой же мерзкий на вкус, что и завтрак, – как-то незаметно и стремительно подошел к концу. Но на этот раз я хотя бы что-то съела – жидкий рыбный суп был не так уж и плох. Рис с куском резинового мяса пришлось отдать Шону. О боги, он был мне так благодарен, словно я угостила его сочным ростбифом средней прожарки.

Глухой шум наших шагов разносится зловещим эхом по пустым коридорам. Напряженная тишина нарушается тяжелым дыханием и перешептываниями. В воздухе витает запах пота, железа и сырой бетонной пыли, вызывая неприятное ощущение усталости и раздражения. Впереди половина дня, и никто не знает, какие еще изощренные испытания придумает для нас командование.

На Полигоне невозможно предсказать, что будет дальше. Никакого расписания, никаких правил, кроме одного: будь готов ко всему. Невольно закрадывается мысль, что все тренировки и испытания – просто случайный набор мучений, придуманный на ходу, чтобы выбить из нас дух. Разве этот ад можно назвать обучением? По мне, так это форменное издевательство.

Я падаю на свою койку. Ноги гудят, плечи наливаются болью. Финн устраивается рядом, подбрасывая кроссовок в воздух и многозначительно хмыкая:

– Думаю, они специально придумывают, чем бы еще нас удивить, – с кривой ухмылкой говорит он. Его веселость напускная, словно он играет роль беззаботного балагура. – Вчера марш-бросок, сегодня кувыркания в грязи. А завтра? Что им взбредет в голову?