Исчезновения - Мерфи Эмили Бейн - Страница 30

– Надеюсь, это не будет что-то значительное, – добавляет он.

– Есть что-либо особенное, что тебе не подойдет? – неожиданно ее голос становится резким и высоким, и это так непохоже на нее. Она кидает палочку в песок.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он.

– Ничего, – говорит она. – Не хочу говорить об этом сейчас. Такая хорошая ночь была.

– Нет, правда, что ты имеешь в виду?

Она сдувает прядь челки.

– Имею в виду, что произойдет, если это будет что-то значительное. Я буду продолжать что-то терять, а ты – нет. Наши жизни будут становиться все более и более разными, – говорит она тихо. – Я буду становиться все более и более другой.

Он встает позади нее и привлекает к себе.

– Все будет хорошо, – говорит он. – Может, в этот раз будет не так плохо и оно почти не будет иметь значения.

– Тебе нужно найти кого-то другого, Том, – говорит она нежно. – Знаю: в мире есть кто-то, более подходящий для тебя.

– Но я люблю тебя, Беас. Мне не нужна другая. Никто не сравнится с тобой.

Я отхожу от них, вмиг не пожелав быть посторонней в такой момент. Иду к пристани, к Уиллу, но резко останавливаюсь, когда вижу, что к нему подходит Элиза. Она наклоняет голову, проводит руками по длинным сияющим волосам.

– Мои поздравления, – улыбается она. – Помнишь, что ты сказал мне днем семнадцатого декабря, когда нам было четырнадцать?

– Э-э-э, нет, – отвечает он и издает смешок.

– Ну а я помню, – говорит она лукаво и отдает ему что-то в стеклянном шаре.

Потом растворяется в тени деревьев, и я ее больше не вижу.

– Готова? – спрашивает Уилл после того, как мы вернули берегу его первоначальный облик.

– Готова, – говорю. Беас и Том ускользнули, не попрощавшись, и я гадаю, расстались ли они. Но вижу, как они снова целуются в тени, когда мы с Уиллом проходим мимо, и улыбаюсь, опустив взгляд на ботинки.

Уилл делает глубокий вдох.

– Мятный воздух.

– Что это?

– В детстве, когда было так холодно, я обычно говорил, что у меня в горле ощущение мятного леденца.

– Мятный воздух, – повторяю. – Здорово. – Ветер растрепал мою косу, и я начинаю расплетать ее. – Каково было выиграть? Думаю, Клиффтоны теперь – и правда золотая семья Стерлинга, – говорю, встряхивая головой, чтобы волосы рассыпались по спине.

Он застенчиво улыбается.

– Должен признаться: не думаю, что на меня когда-нибудь так смотрели. То есть я видел такое выражение лица и раньше, но оно всегда было связано с моим отцом.

– Он когда-либо видел гонки?

Уилл коротко смеется.

– Нет, и сомневаюсь, что когда-либо увидит. Он бы вынес мне мозг, если бы узнал, что я купил Бури и отдал деньги Ларкину. – Он прочищает горло. – Не хочу его обманывать. Знаешь, он просто не понимает в действительности, с тростью и все такое, каково это – так бегать. – Он умолкает, и я слышу только наши шаги по листьям. – Мы всегда интересовались разным, потому что я предпочитаю бегать и строить, а он совершенно счастлив, читая весь день о растениях. – Он снова откашливается, чтобы сменить тему. – А ты хорошо провела время?

– Думаю, я все еще взбудоражена. – Слова вырываются изо рта как светлячки. – Можно снова пойти? Когда следующий раз?

– Обычно каждую пару месяцев, – отвечает он. – Летом чаще. Или, как сегодня ночью, когда нам всем нужно отвлечься.

Луна исчезла за облаками, и я представления не имею, который час. Вдалеке гремит гром.

– Нам бы лучше поторопиться.

Мы перелазим через садовую стену и крадемся вдоль дома, пока не достигаем дерева под моей комнатой. Уилл становится на колени, чтобы подсадить меня, и я хватаюсь за изгиб его плеча. Хочется, чтобы время растянулось и мы могли остаться здесь, в этой идеальной ночи, подольше.

Я на полпути к первой ветке, когда зажигается свет.

Внутри у меня все обрывается и падает еще ниже, когда открывается входная дверь.

Доктор Клиффтон молча машет нам рукой, приглашая войти в дом.

– По комнатам, – говорит он, когда мы оказываемся в прихожей. – И знайте: утром я первым делом поговорю с вами обоими.

Чуть меньше чем шесть часов спустя утренний солнечный свет льется сквозь окно на закрытую дверь комнаты доктора Клиффтона. Я жду, волнуясь, за ней, пробегая пальцами по своему уродливому уху, чувствуя себя так, словно мне снова пять лет, гадая, в какие неприятности влипла.

И ведь все это время я думала, что нас выкинут из Стерлинга из-за Майлза.

Сажусь на стул, сделанный Уиллом, и чувствую сложенную бумажку в кармане штанов. Достаю ее, чтобы отвлечься.