Царство бури и безумия (ЛП) - Дарк Люсинда - Страница 46

Однако Каликс начинает действовать. Первый, кто это делает, он проходит мимо своих братьев, наполовину расталкивая их в стороны, когда его взгляд встречается с моим, а затем со злобной ухмылкой берет голову Рахелы в руки и сворачивает ей шею в сторону с громким, тошнотворным хрустом!

Мой желудок угрожает выплеснуть все, что в нем есть, когда ее тело обвисает, а он просто не останавливается на достигнутом. Я смотрю широко раскрытыми от ужаса глазами, как Каликс хватает ее за плечо свободной рукой, а другой зажимает ей макушку. Затем, как будто это требует не больше усилий, чем можно было бы приложить, чтобы разорвать рубашку, он отрывает ее голову от плеч, где она соединяется с позвоночником, также отрываясь.

Я думала, что плоть издает звук, когда ее разрывают, но этого не происходит. Это почти тихо, намного тише, чем бумага или ткань. Кровь капает лужами на пол, и запах дерьма и мочи ударяет мне в нос. Я видела смерть, причиняла ее достаточно часто, чтобы не быть шокированной этим, но я не жестока. Я быстра. Я работаю чисто. Я убиваю с точностью, а не с той варварской жестокостью, которой жонглирует Каликс.

Тело Рахелы, наконец, падает на пол между нами, ее ноги и руки превратились в клубок конечностей, а затем, как будто о ее голове вспомнили запоздало, Каликс бросает ее рядом с ее телом и вздыхает. Он упирает руки в бока и смотрит вниз на безжалостное преступление, которое только что совершил, и во мне расцветает чувство вины, потому что я знаю почему. Он сделал это для меня.

— Что. За. Черт. — Тихий гнев Руэна — зловещее предупреждение.

Каликс откидывает голову назад, и смотрит в потолок.

— Что ты наделал, Каликс…? — Теос по-прежнему звучит скорее шокированным и растерянным, чем особенно сердитым или расстроенным.

Когда Каликс снова поднимает голову, его зеленые, как мох, глаза встречаются с моими. Между нами возникает молчаливое понимание. Он ждет, что я сделаю. Каким будет мое решение. Прямо сейчас я ни хрена не знаю.

— Ты только что убил еще одного Смертного Бога, — произносит Руэн, и Каликс поворачивается к своему брату с небрежностью, которой я, конечно, не чувствую. Я быстро опускаю кинжал, который держу в руке, на пол, поворачиваюсь и опускаюсь на койку. Она скрипит, звук достаточно громкий, чтобы заставить меня вздрогнуть.

— Ну и что? — Каликс спрашивает, пожимая плечами. — Она напала на нашу Терру. Она бы рассказала Богам, что Кайра сопротивлялась — и тогда что бы ты делал? Разве ты не хочешь, чтобы некоторые из твоих любимчиков слуг в Академии все еще дышали, брат?

Багровый цвет заливает черты лица Руэна, превращая его обычно стоическое выражение в выражение неприкрытой ярости. Я закрываю глаза, не желая видеть этого, не желая признавать, что это моя вина. Он просто не знает этого.

— Она бы исцелилась от перерезанного горла, — говорит Теос. — Мы могли бы уговорить ее остановиться и…

Каликс смеется, в его смехе нет ни капли раскаяния. — Ты думаешь, что сможешь урезонить Рахелу, вот из-за чего наша Терра попала в такую передрягу, — отвечает он. — Она была одержима и не остановилась бы, пока не сравняла бы нашу Терру с землей.

— Раньше тебе было бы насрать! — Крик Теоса заставляет меня спрятать лицо в ладонях. Не знаю, почему я ожидала, что он будет в этом на моей стороне. Это я сказала ему, что секс ничего не значит.

— Кайра. — Я поднимаю голову и опускаю ладони, поворачиваясь, когда мое имя срывается как яд с губ Руэна. Его глаза горят опасным красным. Цвет пульсирует в его радужке. Комната расширяется и сжимается, стены растут, а затем рушатся, вверх то вниз, как будто он теряет контроль над своими способностями под напором эмоций. — Объяснись, — приказывает он.

Теперь, когда Руэн сосредоточился на мне, Каликс не оборачивается, и я не смотрю на него, встречаясь взглядом с Руэном. — Я зашла в свою комнату, — говорю я, удивленная ровностью своего тона, но, тем не менее, продолжаю говорить. — И она была здесь, ждала меня. Она напала на меня, когда я вошла, и я… защищалась.

— И это все?

Я смотрю на него в ответ, а затем поднимаюсь с кровати. — Что значит «это все»? — спрашиваю я. Острые инстинкты, которые заставили меня отреагировать так быстро, вернулись туда, откуда пришли, и мое сердцебиение замедлилось, но звук его голоса режет мне уши. — Ты спрашиваешь меня, спровоцировала ли я, черт возьми, Смертную Богиню на попытку убить меня?

Его лицо на мгновение проясняется, как будто он шокирован моим ответом, но затем так же быстро его брови снова хмурятся, и он подходит ближе, как раз мимо Каликса. — Так ты это сделала?

Я хочу ударить его. Нет, я хочу сделать что-нибудь похуже. Я хочу взять кинжал, которым перерезала горло Рахеле, и я хочу выковырять его глазные яблоки и бросить их в огонь.

— Нет. — Если уж на то пошло, после моего наказания я была вполне приемлемой Террой. Возможно, я позволила себе быть немного более болтливой с ними, но за пределами этой башни я была покорной. Я позволяла Каликсу лапать меня и трахать пальцем на глазах у Долоса, черт возьми!

— Руэн, не вешай это на нее, — говорит Теос. — Она всего лишь человек…

Каликс фыркает и качает головой. — Хватит об этом, — говорит он, отвлекая их внимание от меня. — Мы должны сообщить преподавателям и позаботиться о теле. — Он указывает на труп, все еще лежащий на земле, ее кровь впитывается в половицы.

Руэн рычит прямо перед тем, как извергнуть длинный поток проклятий, некоторые на языке, который я не уверена, что понимаю. Возможно, на языке древних Богов. Я знала, что у них был класс, который изучал этот язык — не то чтобы я обращала внимание, — но я не знала, что в их программу входило изучение ругательств на этом языке.

— Они не обрадуются этому, — говорит Теос.

— Скажи им, что я убил ее за то, что она перешла все границы, — отвечает Каликс. — Это было бы не в первый раз.

Желчь подкатывает к кончику моего языка. Это не в первый раз? Не поэтому ли он так легко оторвал ее голову от плеч? Чтобы убедиться, что она не сможет исцелится от разреза, который я нанесла ей на горле? Что он попросит взамен?

— Они захотят наказания, — заявляет Руэн слишком холодно для той ярости, которую он только что был готов выплеснуть. Я поднимаю на него взгляд, пристальный.

— Неделя или две тюремного заключения? — Каликс смеется. — Ничего страшного. Я справлюсь.

Мои руки сжимаются в кулаки, наполовину ожидая, что Руэн скажет мне что-нибудь по этому поводу, но он этого не делает. Вместо этого он отворачивается и исчезает за дверью.

Теос чертыхается. — Я пойду помогу ему собрать припасы, ты… — Он бросает взгляд на Каликса, прежде чем переводит обеспокоенный взгляд на меня.

— Уходи, — фыркает Каликс, как будто может прочитать его мысли. — Я только что убил одну из нашего вида, чтобы сохранить ей жизнь. Я, черт возьми, не собираюсь причинять ей боль.

Несмотря ни на что, Теос медлит, как будто слов Каликса ему недостаточно, но когда я киваю ему, что со мной все в порядке, он, наконец, вздыхает и выходит. Я снова падаю на кровать и закрываю лицо руками. Все тихо, но запах крови становится все сильнее и сильнее.

— Что ж, это была забавная сцена, — размышляет Каликс, тоже опускаясь на мою кровать. Ржавые пружины под ним не просто визжат, как у меня, они визжат громко и долго, как будто давление его тела причиняет им боль. — Полагаю, теперь ты у меня в долгу, а?

— В долгу перед тобой? — Я поворачиваю голову в его сторону. — Ты только что, блядь, убил кое-кого, и они собираются обвинить в этом меня!

Он выгибает одну темную бровь и проводит рукой по макушке, откидывая назад лохматые, мокрые волосы. И тут я замечаю, как он одет. Тело полуобнажено, только брюки натянуты на его длинные бедра и икры, даже не зашнурованы должным образом. Без рубашки. Без ботинок. С его волос капает вода. Должно быть, он только что вышел из ванной.

— Они бы все равно обвинили тебя, если бы ты действительно убила ее, — холодно отвечает Каликс, его зеленые глаза метнулись ко мне, затем к телу перед нами. Он пинает ее по руке ногой и корчит гримасу. — Хотя, честно говоря, она уже некоторое время начинала меня раздражать. Я искал повод избавиться от нее. Ты только дала мне эту причину.