Царство бури и безумия (ЛП) - Дарк Люсинда - Страница 39

Улыбка Каликса ослепляет и еще больше раздражает, когда он использует ее на мне, поэтому я избегаю смотреть прямо на нее, предпочитая вместо этого разглядывать его шею или даже змею, вышитую у него на груди. С тихим смешком, от которого мой желудок делает странные сальто, Каликс отталкивается от стены и встает во весь рост, потянувшись к моей руке, а не к предплечью.

Он тянет меня обратно тем же путем, которым мы пришли. Я плетусь за ним, позволяя ему направлять меня то туда, то сюда. Мы возвращаемся по комнатам, звуки блаженных стонов эхом разносятся повсюду. Затем позади них раздается несколько испуганных вскриков, вызванных, я полагаю, шоком и болью. Каждый из них вонзается в меня, как проклятый отравленный нож.

Сколько из них вынуждены находиться здесь? Вынуждены разыгрывать эти извращенные фетиши для Божеств? Те, кто желает этого, те, кто наслаждается этим, могут иметь все, что им заблагорассудится. Я не из тех, кто судит; во всяком случае, я из тех, кого будут судить за все, что я сделала. Однако мысль о том, что их принуждают, что у них нет другого выбора и никакой власти над собственной жизнью и телами… Возможно, это просто слишком близко к сердцу для меня.

Вспоминая о моих собственных обстоятельствах, у меня руки чешутся прикоснуться к затылку, где покоится осколок серы.

Каликс резко останавливается, из-за чего я чуть не врезаюсь ему в спину, когда он разворачивается ко мне лицом. Его глаза блестят, но улыбка на лице стала натянутой. — Не отталкивай меня, — говорит он с осторожным приказом. — Не важно, что я могу сказать, чтобы разозлить тебя, не рискуй своей жизнью в этом месте, Кайра.

Я моргаю, когда он использует мое имя вместо одного из своих насмешливых и несколько оскорбительных прозвищ. Его пальцы сжимают мои так сильно, что я вздрагиваю.

— Я понимаю, — быстро говорю я, и они снова расслабляются.

— Сюда. — Каликс снова начинает идти, но моя нога за что-то зацепляется, и я чуть не падаю на колени. Меня спасают его руки, когда он прижимает меня к себе и продолжает шагать, но вместо того, чтобы нести меня по-свадебному, он обхватывает ладонями мою задницу. Мои ноги вынуждены раздвинуться и обвиться вокруг него, обхватывая его бедра, пока мы двигаемся по комнатам все быстрее.

Мои руки сжимают мышцы его рук, когда я подпрыгиваю при каждом тяжелом шаге. Из меня вырывается стон, и я чувствую, как что-то определенно твердое упирается в то место между моих бедер. Слегка откидываясь назад, я выгибаю бровь, глядя на него сверху вниз. Каликс даже не удосуживается взглянуть мне в лицо.

Его взгляд устремлен вперед, когда он говорит: — Не рискуй.

При этих словах я прижимаюсь грудью к его груди, и даже если бы я с большим удовольствием воткнула кинжал ему в горло, я осторожно кладу голову ему на плечо. Я закрываю глаза и держусь, чувствуя, как мир кружится вокруг меня. В воздухе витает что-то дымное и пряное. Я не замечала этого раньше, потому что это был такой тонкий аромат, но куда бы мы ни направлялись, он становится только сильнее.

Мои руки кажутся вялыми, и довольно скоро мне становится трудно держаться так крепко, как раньше. Моя голова сильнее опускается на плечо Каликса, и я утыкаюсь лицом в его шею. В следующий раз, когда его член трется о перед моего нижнего белья, из меня вырывается стон.

Широкая ладонь поднимается и обхватывает мое лицо, удерживая меня там, прижатой к нему. — Еще немного, — говорит он.

Это так странно, я думаю. Почему он такой милый? Он не милый человек. Он сумасшедший.

Воздух перестает проскальзывать мимо нас, и мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что мы перестали двигаться. Мои глаза открываются как раз в тот момент, когда Каликс поворачивается и садится на что-то похожее на диван без спинки, заваленный кучей подушек. В комнате темнее, с потолка свисает больше золотистых штор. Однако, в отличие от большого зала, здесь нет никаких перепуганных голых Терр, свисающих с них.

Повсюду вокруг нас я чувствую этот пьянящий запах дыма и специй. Я напеваю где-то в глубине горла, когда поднимаюсь, прижимая руки к груди Каликса. Искаженный женский стон проясняет мою голову ровно настолько, чтобы я могла оглянуться через плечо и заметить пару в передней части большой комнаты. Та же светловолосая Терра, которая раньше лежала у ног Долоса, лежит на спине со Смертным Богом между ног.

Она растянулась на другом из множества роскошных диванов по всей комнате, единственной настоящей мебели, если не считать разбросанных повсюду подушек. Рука Каликса скользит вверх по моему позвоночнику, оставляя за собой обжигающий жар.

— Сними с меня жилет, маленькая воровка, — шепчет он мне.

Я поворачиваюсь к нему, голова гудит от того, что этот аромат делает со мной, и обнаруживаю, что мои руки хватаются за лацканы его жилета, прежде чем стянуть его с него. Затем, прежде чем он успевает отдать еще одну команду, я прикасаюсь к подолу его туники с вышитой змеей и поднимаю ее через голову. Меня встречает ответное удовлетворенное рычание.

— Нам… все еще нужно… поговорить, — пытаюсь сказать я, мои слова такие тихие, что я едва слышу их из-за рева в моем черепе.

— Мы разговариваем, — отвечает Каликс.

— Не… так… о… — Я вздрагиваю, когда его губы касаются моей груди, прямо под этим нелепым воротничком.

— Я бы с удовольствием снял это с тебя, — говорит он, — и вонзил свои клыки в твою прелестную маленькую лживую шейку, но мы не хотели бы, чтобы Долос что-то заподозрил.

— Он не… даже… — Я задыхаюсь, чертовски задыхаюсь и, кажется, не могу его остановить. Подождите. Я не должна его останавливать. Почему я теперь захотела этого?

— Он здесь, — говорит Каликс, догадываясь, что я собираюсь сказать, без необходимости заканчивать. — Он наблюдает. То, что ты его не видишь, еще не значит, что у него повсюду нет глаз и ушей.

Каликс разворачивает меня и прижимается грудью к моей спине, одновременно перекидывая обе мои ноги через свои и расширяя свою стойку, заставляя мои ноги раздвинуться. Я откидываюсь назад, моя грудь вздымается, хватая воздух, когда я пытаюсь выбраться из этого омута, в который превратились мои мысли.

Чья-то рука перемещается с моего бедра вверх, к груди. Я вскрикиваю, потрясенная, когда мой сосок упирается в его ладонь, и он одобрительно урчит, что вибрирует во всем моем теле.

— Скажи мне, Кайра, — шепчет он мне в щеку. — Что делает скрытое дитя Бога, пробравшееся в «Академию Смертных Богов» под видом смертной?

Несмотря на странный дым в воздухе, витающий над комнатой и щекочущий мои ноздри, я напрягаюсь от этого вопроса. Офелия научила меня противостоять физической боли. Она била и морила меня голодом, окунала в ледяную воду и оставляла на моем теле ужасные, жгучие раны — все раны, которые в конце концов зажили, хотя память об этой боли преследовала меня днями, неделями, годами. Я никогда особенно не интересовалась искусством соблазнения. Я всегда использовала это только как предлог, чтобы подобраться поближе к цели, а не для получения от нее информации. Я понимаю, что в этой игре я совершенно неквалифицирована.

Вместо того, чтобы ответить Каликсу, я задаю свой собственный вопрос. — Почему ты до сих пор никому не рассказал?

Его пальцы теребят мой сосок, покручивая его между большим и указательным пальцами почти до боли. Моя спина инстинктивно выгибается, гоняясь за странными ощущениями, и гул одобрения вибрирует в его груди. Тогда мне приходит в голову, что именно поэтому он так опасен. Каликс терпелив. Он не возражает подождать, пока не поймает свою цель одну и беспомощную в свои тиски. Ему не нужно пытать меня, чтобы заставить сломаться, ему просто нужно заставить меня ослабить бдительность.

Я ахаю, когда его другая рука перемещается и освобождает мою вторую грудь, обнажая меня, в то время как пальцы требовательными движениями пощипывают мой нетронутый сосок. Мои бедра прижимаются к нему, и я вздрагиваю, подавляя новый всхлип.