Герой должен быть (не) один (СИ) - Зонин Сергей "Серая Зона" - Страница 3

Но и на этом странности не исчерпываются. Ладно, что я помню предыдущую Войну и свою смерть в ней — я помню ТРИ смерти. Конечно, быть Лансером — значит страдать, да и свою человеческую жизнь я окончил не то, чтобы легко и счастливо. Но это всё-таки даже для меня перебор! Я же не Геракл, чтобы за своего Мастера двенадцать раз подыхать!

Я помню, как сошёлся в бою с Гильгамешем. Пусть это было недолго, пусть у меня изначально не было ни единого шанса… но определённо получилось здорово. Пожалуй, это самая эпическая смерть, достойная героя, тем более, что там я смог дотянуть почти до конца Войны.

Я помню, как пронзил себя Га Болгом под действием Командного Заклинания Кирея. Хоть я и успел убить проклятого церковника благодаря своему Продлению Битвы, это всё равно была самая позорная смерть.

Я помню, как Ассасин похитил моё сердце. В буквальном смысле, а не то, что некоторые пошляки могут подумать. Фантазм у него такой. Я помню, как после этого меня пожрала Тень. Если бы не такая каннибальская концовка, я мог бы назвать этот бой хорошим. Нет, я не помню, что происходило со мной внутри осквернённого Грааля. Видимо, то, что от меня оставалось, не имело личности и памяти. Или такое в принципе нельзя запомнить, оставаясь человеком… хорошо, подобием человека.

Какая из этих историй настоящая? А если все — правда, то кто и каким образом сплавил воспоминания трёх Лансеров в одного Слугу, не вызвав у него безумия? И… помнят ли трое остальных тоже по три варианта Пятой Войны? Или у них меньше? А может… больше?

А, плевать. Потом выясним, сейчас пора за дело приниматься. Нас сюда всё-таки не на прогулку вызвали. Хорошую или плохую, но нам подарили новую жизнь. Надо отрабатывать. Благо занятие — убивать чудовищ — куда более знакомое, чем резать друг друга на улицах современного мегаполиса на потеху выродившимся потомкам магов. Мы все этим при жизни занимались. Даже Арчер. Местные как раз устали на нас пялиться или решили, что мы не настолько опасны, чтобы нас убить на месте. Что ж, это правда. Мы гораздо опаснее.

— О, уважаемые герои! Пожалуйста, спасите наш мир!

Судя по интонации, это ритуальная фраза. Живой человек по своей воле никогда так говорить не будет. Ну, почти никогда. Встречал я в своей прежней жизни парочку таких пафосных подлиз. Но этот священник, кажется, не из них.

Сэйбер выходит вперёд, прежде чем я соображаю, что ответить.

— Думаю, я выскажу общее мнение. Пусть остальные меня поправят, если я не права, но думаю, именно за этим мы здесь и находимся. Так что мы согласны.

Мы с Берсеркером киваем почти одновременно. Он вообще не мастер красиво говорить, я это умею, но совсем не в такой обстановке. Арчер молчит дольше других, затем тоже кивает, но судя по его саркастичной роже — согласие чисто формальное и он готов в любой момент забрать его назад. Пусть Сэйбер поработает дипломатом и возьмёт на себя все обязательства, а он, если что, всегда может сказать, что не подписывался. Не любит Арчер идею спасения мира. И имеет на то причины.

Священник немного сбивается, затем продолжает уже более нормальным, человеческим тоном. Текст, который ему велели вызубрить для приветствия Героев, тут явно не подходит.

— Разумеется, за ваши подвиги вас ожидает достойная награда…

— С этим разберёмся потом, — отмахивается Сэйбер. — Сейчас вашему миру угрожает опасность и чем меньше мы потеряем времени на пустую болтовню, тем лучше сможем подготовиться к Волнам.

— К Волнам? Но… откуда вы знаете?!

Прежде, чем Сэйбер успевает придумать правдоподобную отмазку или решиться изложить все факты, как они есть, влезает Арчер:

— Побочный эффект усовершенствованного ритуала призыва, того же, что повысил наши уровни. Вы раньше всё очень криво делали, чудо, что хоть так работало. Сейчас случайно сработал правильный вариант призыва. Вернее, чуть более правильный, чем использовался раньше, там всё равно много ошибок…

Вот ведь хитрая сволочь, врёт, как дышит! Вернее, даже не врёт… Обманывает, не сказав ни слова прямой лжи. Их прежний ритуал действительно был неправильным… с нашей точки зрения. А если удастся повторить эффект нынешнего призыва, возможно, мы и другим Слугам сможем обеспечить немножко лучшее будущее.

— Я бы и переговоры с королём предложила пропустить, — вздыхает Сэйбер, — но есть один очень важный вопрос, который надо побыстрее уладить, прежде чем мы отправимся в рейды по разным частям страны. Поэтому отведите нас к нему побыстрее.

По разным? Ах, ну да. Священные Оружия не могут набирать опыт, если находятся рядом друг с другом. Нам всем это загрузили в голову в процессе материализации, но вот степень принятия этих знаний на инстинктивном уровне — разная. Сэйбер такая практика привычнее — сидишь себе в Камелоте, да посылаешь рыцарей на подвиги в разные уголки страны. А вот у меня, конечно, опыт одиночного геройства тоже есть, и немаленький, не буду скромничать — но это было, так сказать, моё индивидуальное дело, личная инициатива. Когда речь шла о защите страны, герои Улада всегда объединялись… ну, кроме моментов, когда больше одного героя в боеготовом состоянии просто не было. Да уж, хоть я и не жалею ни о чём, совершённом в жизни, буду надеяться, что оборону брода на реке Ди здесь повторять не придётся.

— Простите, уважаемая Герой Меча, но вам нужно немного подождать. Король сейчас не готов вас принять, уверяю вас, потеря времени будет компенсирована в полной мере. Мы все понимаем, насколько срочным является ваше дело… и если бы не крайне неприятное совпадение…

Сэйбер смотрит на него, как на саксов, но всё-таки неохотно кивает.

— Думаю, здешний царь просто нас боится, — подаёт голос Берсеркер… то есть Геракл.

Мы все смотрим на него с некоторым изумлением. Одно дело — знать, что он после призыва в здравом рассудке, другое — воспринимать как личность и собеседника. Нужно перестроить образ мыслей.

— Не нас, а тебя, — ехидно поправляет Арчер. — Ты из нас один выглядишь именно настолько страшным, насколько являешься.

Ну да, все остальные более-менее тянут на обычных студентов двадцатого или двадцать первого века. Разве что одежды необычные, да Оружия мы держим слишком профессионально — но это можно списать на то, что вытащили каких-нибудь косплееров. По меркам того столетия, где случилась Пятая Война, мы все необычно молоды. По нашим меркам — наоборот, в двадцатом веке принято взрослеть чрезвычайно поздно — мы успевали убить тысячи врагов, завести детей и умереть в такие годы, когда здесь (то есть тьфу — там) только-только совершеннолетие отмечали. Но в целом нас можно принять за совершенно безобидную молодёжь.

— Меня, — соглашается Геракл, польщённо ухмыляясь. — Эврисфей от меня тоже на стенах прятался, когда я за заданиями приходил…

— Раз у нас есть свободное время, давайте заранее согласуем пару деталей, — вмешиваюсь я. — Для начала мне надо знать. Сколько вариантов Пятой Войны за Грааль каждый из вас помнит?

— Четыре, — Арчер.

— Три, — Сэйбер.

— Ни одной, — Берсеркер. И видя наши изумлённые взгляды, поясняет: — Полностью. Фрагменты какие-то, эпизоды… но не могу восстановить, что за чем шло. Драки под Безумным Усилением вообще не помню. Но в полном рассудке я там ни разу не был.

— Ты ещё и умирал гораздо больше трёх раз, это наверно тоже картинку путает, мы хоть по смертям посчитать можем, — сочувственно кивает Арчер. Возможно, за его сочувствием кроется насмешка, но если так, то прямолинейный грек вряд ли её расшифрует. — И да, чтобы вас с толку не сбивать, уважаемые временные союзники — мой четвёртый вариант истории — это в роли Мастера, а не слуги. Ещё до того, как я заключил контракт с Миром. Думаю, здесь и сейчас будет глупо скрывать, что в отличие от вас всех я был призван из будущего, и что моё реальное имя — ЭМИЯ Широ.

— Временные?! — вскидывается Сэйбер.

— Остынь, — вздыхаю. — Ты ещё не поняла в ходе трёх Войн, что Арчеру тебя нравится бесить? Чем больше ты будешь злиться, тем больше он будет допускать подобных оговорок. Ты — это всё, чем он хотел быть, но не смог стать. Вот и пытается в твоём лице разделаться с прошлым, раз уж тут юной версии Эмии нету. Только на словах, правда — он не так циничен, как пытается казаться, и убить тебя не сможет.