Учитель. Назад в СССР 5 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 22

— Федя, в творчестве нет ничего постыдного или глупого, — заговорил я. — У тебя талант, и его стоит развивать, и пользоваться на благо.

— Скажете тоже, талант, — фыркнул Швец, но расслабился. — Чего надо-то?

— А вот что, — я достал еще один листок, разложил на скамейке, разгладил и объяснил ребятам свою идею. — Полина у нас хорошо рисует, насколько мне известно. Полина, сможешь нарисовать самые важные сцены из советской жизни на коробе, чтобы Федор затем выжег? Я тут накидал список.

— Конечно, Егор Александрович, — заверила Полина, слегка зардевшись.

— Конечно, сможет! — чуть приобняв подружку за плечи, уверенно заявила Людочка Волошина. — Я помогу, Поля, не переживай.

— Ты тоже рисуешь? — уважительно поинтересовался я.

— Ну… немного… — смутилась Люда. — Не так хорошо, как Поля. Поля — она художница самая настоящая. А я так… балуюсь…

— И ничего я не художница, — еще больше смутилась Гордеева. — Скажешь тоже.

— Да вы не слушайте ее, — загалдели девочки разом. — Она талант! Поля очень хорошо рисует! Ее и Вера Павловна хвалит. И убеждает поступать в художественное училище. Да только…

Девичьи голоса разом смолки, ученицы смущенно переглянулись, как будто заступили за запрещенную черту.

— Только что? Может, помощь нужна? — уточнила я, внимательно разглядывая девочек.

— Все хорошо, правда, — теребя кончик косы, рассеянно улыбнулась Полина.

— Да просто родители говорят, что художник — это не профессия, а баловство одно. И надо получить хорошую специальность, чтобы семью кормить и детей, — внезапно встрял в разговор молчавший до этого Володя Свирюгин.

«М-да… знакомая ситуация…» — чуть не сказал я вслух. Только кивнул понимающе. Мы немного помолчали, а затем принялись обсуждать проект и задачи, которые каждый из учеников будет выполнять.

С ребятами мы так увлеклись, обсуждая проект, что ученики мои едва не пропустили последний автобус в Жеребцово. Заверив меня, что все будет в порядке, и они со всем справятся, десятиклассники дружною гурьбою покинули больничку, а я вернулся в палату. Старичков-разбойничков сегодня не ожидалось, завхоз решил не смущать молодое поколение, а Митрич с огорчением объявил, что «Маня чего-то подозревает, припахала к огороду, зараза».

— Егор Александрович, к вам снова… делегация… — недовольным тоном объявила Зиночка, появляясь на пороге нашей палаты.

— Кто на это раз? — удивленно поинтересовался я.

Но Зинаида фыркнула, развернулась и скрылась за дверью.

«Странно — мелькнула мысль. — Кто мог вызвать недовольство нашей милой Зиночки?»

— Ой, Егор Александрович! Я такая неловкая! — воскликнула Зиночка, прижимаясь ко мне всем телом.

Мы буквально столкнулись в дверях палаты, которую медсестра покинула минуту назад. Теперь же получается, что я вроде как на нее налетел, а Зина на меня вроде как нечаянно упала, выронив из рук стопку каких-то бумаг.

Мы танцевали на пороге очень странный танец вот уже несколько минут и никак не могли разойтись каждый в свою сторону. Куда бы я ни делал шаг, Зиночка непременно шагала одновременно со мной. При этом крепкие девичьи руки не выпускали из захвата: сначала Зиночка держалась за мой пояс, затем ее ладошки каким-то чудесным образом оказались на моих плечах. Со стороны могло показаться, что мы действительно танцуем какой-то парный танец.

— Ах, Егор Александрович, — ахала Зиночка, жеманно улыбалась и стреляла глазками, чуть запрокинув голову, при этом девушка смотрела мне прямо в глаза и томно дышала.

— Да что же это такое! — практически по-стариковски рассердился я, перехватил женские запястья и попытался убрать со своих плеч. Не тут-то было!

Хватка у милой Зиночки оказалась бульдожьей. Даром что не зубами вцепилась в мою грешную плоть.

— Ой, Егор Александрович! — пискнула медсестричка, глаза девушки моментально наполнились слезами. — Какой вы, в самом деле, медведь! Сделали мне больно!

— Извините, не хотел, — покаялся я почти искренне.

Зиночка потрясла перед моим носом ладошкой. Подула на нее, всем своим видом демонстрируя, насколько ей больно. При этом отчего-то еще больше вжалась в мое тело.

Я решительно ухватил девушку за плечи, стараясь не сильно выражать свое недовольство на медсестре, и попытался отодвинуть от себя. Зиночка вроде даже поддалась, отступила на полшага.

— Вы мне поможете, Егор Александрович? — смущенным голоском попросила медсестра.

— Что? — не сообразил я.

— Бумаги, — старательно изобразив жалобный взгляд, пояснила Зиночка. — Мы с вами столкнулись, и я их рассыпала.

Девушка вздохнула еще жалобней, кокетливо склонив голову к плечу. Затем хлопнула пару раз ресницами, облизала губы, просительно улыбнулась и медленно присела. Честно говоря, то, как Зинаида опустилась на пол, больше походило на плавное скольжение по шесту в стриптиз барах. Причем шестом в этом случае выступал я.

Кто бы сомневался, что мое ныне молодое голодное тело сработало как надо, отдавая дань природе. Хорошо хоть больничный халат прикрыл срамоту, но жаром меня обдало знатно. Да и выражение Зиночкиного лица подсказало, что медсестричка все прекрасно успела заметить и оценить, судя по округлившимся глазам и губам, сложившимся в букву «О».

— Помогу, — процедил я, шагнул в сторону, тоже опустился на корточки и приступил к сбору бумаг, совершенно забыв, какого лешего я вышел из палаты.

Обратный путь с пола в полный рост Зиночка проделала с той же грацией, предварительно дождавшись, когда я поднимусь и подам ей руку, чтобы помочь. Медсестра руку приняла и медленно встала, не сводя с меня глаз. Затем приподнялась на цыпочки и попыталась поцеловать в знак благодарности, но я увернулся, и поцелуй попал в щеку. Вот как раз в этот момент я и понял, зачем вышел в коридор. У стойки, за которой сидела дежурная медсестра, стояла Оксана Гринева.

«Долго она здесь стоит?» — мелькнула мысль. И тут же услужливая память подсказала: с того момента, как недовольная Зиночка заглянула в палату и пригласила меня выйти к посетителю.

«Да что за встречи такие дурацкие!» — выругался я, старательно улыбнувшись Оксане. Я рад был ее видеть, но в то же время злился на сцену в коридоре и на того, кто сдал меня фельдшерице с потрохами.

— Егор Александрович, спасибо большое, — прощебетала Зиночка, коснулась ладошкой моего запястья, сверкнула глазками, развернулась и старательно зацокала каблучками, отчаянно играя бедрами. «Угу, походку от бедра еще отрабатывать и отрабатывать», — угрюмо хмыкнул про себя, проводив коротким взглядом медсестричку. Затем двинулся к Оксане.

«Хорошо хоть не ушла, а то ведь черти что со стороны можно было подумать», — порадовался про себя.

— Привет. Рад тебя видеть, — улыбнулся от всей души, и потянулся было поцеловать в щечку, но Оксана, ответно улыбнувшись, увернулась.

— Добрый день, Егор. Смотрю, ты здесь не скучаешь. Вот витамины тебе принесла, — нейтральным тоном произнесла Гринева, протягивая мне сетку с яблоками. — А это от Марии Федоровны, — девушка указала на сверток поверх яблок.

— Похоже, все село уже в курсе, — недовольно буркнул я, затем опомнился и поблагодарил. — Спасибо. Не стоило приезжать, я уже нормально себя чувствую. Если бы не доктор, был бы дома сразу, — объяснил я, и только через секунду до меня дошло, как прозвучали мои слова в свете мизансцены, которую разыграла ушлая медсестричка.

— Я не то имел ввиду… Черт… — окончательно запутавшись, выругался вслух.

Теперь понятно, почему Зина была такой недовольной, когда звала меня к посетителю. Впервые за столько дней ко мне пришла девушка. Зиночка уже привыкла считать меня почти своим, а тут какая-то неизвестная девица, и непонятно, кем она мне приходится.

— К тебе чтобы попасть, целый допрос пройти надо, — усмехнулась Гринева.

В глазах Оксаны сиял лед. Резко захотелось стереть с ее лица невозмутимое выражение горячим поцелуем. Я кинул взгляд по сторонам, прикидывая, где мы можем спокойно поговорить без пристального внимания Зиночки и других пациентов. Нужно укромное место, где никто не помешает. Вот там и попробую стереть этот холод из глаз и с лица Оксаны.