Ненужная жена. Драконам психологическую помощь не оказываю (СИ) - Владимирова Оксана - Страница 15

Хенрик был трезв, нельзя упускать такую возможность. Пока дедушка Агаты окончательно не отдал свою жизнь “зелёному змею” нужно поработать с ним, поговорить, помочь.

— Эх, молодость! Некуда девать энергию? Ну что ж, помогай, — покачал головой хозяин таверны.

Мы погасили верхний свет и в полумраке принялись за уборку. Таверна стала выглядеть ещё уютнее: мягкий свет, огни городка, заглядывающие к нам в окна, и атмосфера спокойствия и комфорта. Самое время вести задушевные беседы.

Я влила частичку магии в артефакт, он засиял ровным светом, и по таверне пошли круги очищения. Хенрик зашёл ко мне за стойку и стал переставлять бутылки и очищать посуду. Я вышла в зал и прошлась вдоль столиков, поправляя скатерти и неровно стоящие стулья, заодно собирая из вазочек цветы, которые уже завяли. По словам Агаты, завтра должна прийти местная цветочница и принести свежих.

Хенрик гремел бутылками в баре, оглянувшись, я увидела, как он пытается откупорить одну из них. Сердце дёрнулось. Решил в конце дня порадовать себя? Ну уж нет!

Оставив своё дело, я подошла к деду.

— Хенрик, расскажи, как умерла Ерсэль, — попросила я, пока он не успел выпить. Думаю, такой вопрос вдовец не станет игнорировать.

Хозяин, действительно, оставил бутылку и посмотрел на меня, как побитая собака. Я смотрела ему в глаза, показывая, что не осуждаю и готова горевать вместе с ним.

— Хелени, иди спать. Уже поздно, — сказал Хенрик, захрипевшим вдруг от усталости голосом, и отвел взгляд.

— Дядюшка, вы так переживаете из-за смерти супруги, что моё сердце разрывается. Скажите, что вас тревожит? — я придала голосу сочувствия.

Смысла нет ругать или читать нотации. Всё это будет пропущено мимо ушей. Я хочу услышать, что скажет сам Хенрик о смерти супруги, и уже, исходя из этого, буду строить дальнейший разговор.

Хозяин таверны отвернулся и стал расставлять тару в баре резкими движениями, отчего бутылки жалобно зазвенели.

— Ты от меня не отстанешь?

Спина Хенрика напряглась в ожидании ответа. Закрывается. Боится боли, которая последует за рассказом или не хочет показывать свои слабые стороны. Не понимает, что надо прожить это горе, а не пытаться забыть. Деду хочется вышвырнуть меня поскорее из зала и нализаться, как он это делал в последнее время, чтоб чувство вины, что сжирает, немного поутихло. Но это не выход, а саморазрушение.

— Ерсэль поехала в столицу, — начал говорить Хенрик, так и не повернувшись ко мне лицом. — Хотела посмотреть меню в модных ресторанах, украшения, набраться идей, как она говорила, звала меня с собой, но я решил не оставлять таверну. Не поехал! — голос старика сорвался.

Хенрик ударил кулаком по стеллажу. Бутылки жалобно зазвенели. А плечи деда затряслись.

— Не могу смотреть на таверну без неё! — всхлипнул дед. — Всё время представляю, как бы она вошла и прошлась вдоль столов, как и ты, поправляя скатёрки и цветочки.

Хенрик стоял, оперевшись одной рукой на стеллаж, а другой вытирал слёзы. Сердце сжалось от жалости и безысходности. Трудно мужчине жить без женщины, которую он любил всю свою жизнь. Чувство неловкости, что я увидела чужую слабость и желание сбежать, я затолкала вглубь. Нужно помочь деду ради его внуков. Кто о них позаботится, если не он?

Я прошла вглубь зала и села на стул прямо напротив бара, лицом к Хенрику. Зная, что похожа на Ерсэль, я решила сыграть на этом. Полумрак, что царил в помещении станет мне помощником.

— Хенрик, — позвала я тихо.

Дед повернулся и посмотрел на меня. В глазах его стояли слёзы, он опешил.

— А что бы ты сказал Ерсэль, если бы она вернулась? — Я смотрела на деда и ждала ответ.

Выражение лица из недовольного и хмурого стало меняться на тоскливое. Не отрывая взгляда, старик смотрел на меня.

— Ты — не она? — тихо спросил он, пристально вглядываясь в каждую мою черточку.

Я бесшумно встала со стула и зашла за его спинку.

— Что бы ты сказал своей супруге, если бы она сидела на этом месте? — Указала я на стул.

Дед смотрел то на меня, то на сидушку стула, слёзы рекой лились из его глаз, которые он не замечал. Наконец, закрыв глаза рукой, он громко в голос разрыдался. Плечи его тряслись. И я ощутила, как мои глаза увлажняются.

— Прости! — крикнул Хенрик, голос его от рыданий изменился.

Слёзы потекли по моим щекам. Как же тяжело жить, когда близкие люди уходят, а ты не успел провести с ними время, чтобы потом было что вспомнить, недосказал таких простых и нужных слов, которые могут освободить душу и подарить спокойствие.

— За что? Ты не виноват, — тихо ответила я.

Хенрик рыдал, как будто бы не услышал моих слов.

— Я должен был поехать с тобой! — стукнул он кулаком по стойке. — Если бы я знал, что так получится! То никуда бы тебя не пустил! — дед не поднимал головы, не смотрел на меня, но я знала, что его воображение уже нарисовало картинку, и Хенрик беседует не со мной, а со своей супругой.

— А ты знал, что так произойдёт? — Не выходила и я из роли.

Слёзы рекой текли из моих глаз. Как бы чувствовала себя Ерсэль, если бы у неё была возможность вернуться и попрощаться с любимыми людьми?

— Не зна-а-л! — горестно протянул дед, прикрывая руками лицо.

— Тогда почему винишь себя? Ты не виноват в моей смерти.

Хенрик не отвечал, лишь его дрожащие плечи говорили мне, что он ещё не успокоился.

— Ерсэль, нам так плохо без тебя, — всхлипывая сказал Хенрик. — Я скучаю, и по ночам мне одиноко.

Мои слёзы уже перестали бежать, и я пыталась избавиться от эмоций, чтобы помочь. Что бы сказала любимая супруга и бабушка Хенрику?

— Я тоже скучаю по тебе и внукам. Позаботься о них. Ведь я жила ради вас, пусть мои усилия будут не напрасны, — тихо прошептала я, надеясь, что мои слова будут новой мотивацией для Хенрика жить нормальной жизнью без тех средств, которые будут глушить его боль и чувство вины.

Хенрик заливался слезами больше ничего не говоря, а я продолжала стоять и ждать, когда он успокоится.

Магические огоньки, освещавшие зал, немного затухли, и в помещении стало ещё таинственней, как будто сама хозяйка таверны смотрела на нас с небес. Мне даже показалось, что кто-то погладил меня по голове. Оглянувшись, увидела, что маленькая форточка приоткрыта, и небольшой сквознячок покачивает занавески.

Маленькие лапки мурашек прошлись по спине. Я чувствовала, что со мной кто-то рядом. Какая-то неземная сила разлилась в воздухе, даря спокойствие и понимание, что я всё правильно делаю. От этого ощущения хотелось плакать, как будто любящий отец дал одобрение моим поступкам, похвалил меня и призвал помогать людям дальше.

— Развёл я тут мокроту. Прости, внучка. — Наконец успокоился Хенрик и стал деловито убирать в шкафчик бутылки. — Бывало, мы с Ерсэль так же по ночам, после закрытия таверны болтали. Уютно, огоньки сверкают, дети спят наверху и мы, занимаясь уборкой, то дела обсуждали, то просто шутили друг с другом. — Хенрик тяжело вздохнул. — Кончились те времена. Теперь со мной либо ты, либо Агата, а там,глядишь, и Лука подрастёт. Или ты замуж выйдешь, будет твой муженёк ко мне захаживать.

Я вздрогнула, вспомнив холодный взгляд Дэйва. Даже не знаю, способен ли он опуститься до простого человека — хозяина таверны ради болтовни. Я смотрела на мечтающего Хенрика, и сожаление кольнуло в груди. Не люблю врать. Если бы не обещание, данное Агате, рассказала бы Хенрику без сомнений, что есть у меня муж, которому я совсем не нужна.

Я взяла стул, в который вцепилась, и поставила его на место. Затем, отодвинув в сторону мысли о браке, так как не хотела на ночь глядя вспоминать об ужасах, произошедших со мной при попадании в этот мир, а то ещё ночью приснится, подошла к очищающему артефакту, который уже потух и убрала его под прилавок. От рутинной работы я немного успокоилась и облегченно выдохнула, посмотрев, как Хенрик расставляет бутылки в баре.