Ученица Злодея - Мерер Ханна Николь - Страница 10

Хрусталь разлетелся во все стороны.

К сожалению, в одной из сторон оказалась голова Эви.

Душа ушла в пятки: большой осколок вонзился в стену прямо над пригнувшейся Сэйдж, пройдя так близко, что она ощутила, как порыв ветра пригладил ей волосы.

К ещё большему сожалению, свечи с люстры раскатились по залу, шторы и драпировки уже занимались огнём.

«Не будь поджигательницей, Эви!»

Она нахмурилась. Это что-то новенькое.

Из отвлечённых размышлений её выдернули раскаты злодеева голоса – ближе, чем она ожидала.

– Сэйдж! Какого пустыря? Как тебе в голову вообще пришла такая опасная мысль?

Она растерянно заморгала, глядя в его мрачное лицо.

– Из книжки.

Рядом появился Славный гвардеец, но Тристана это не отвлекло ни на миг. Обеими руками он отбросил рыцаря прочь, как предмет мебели, не сбившись с быстрого шага, и оказался прямо перед Эви.

Он тяжело дышал, не от бега, а от ярости.

– В книжках художественный вымысел, бедовая! Боги, давай теперь пробуй всю ерунду, которую в них вычитала!

Предложение было риторическое, но Эви не смогла отказать себе в удовольствии скользнуть в привычный ритм перепалки, словно это было только вчера.

– Боюсь, для этого мне придётся стать очень, эм… гибкой.

Из горла Злодея вырвался невнятный звук, глаза обратились к потолку: кажется, он молил о терпении. Затем он ответил:

– Умоляю, не продолжай.

Но когда он вновь посмотрел на Эви, в них было сплошное чувство. Он оглядел каждую клеточку её лица, и она ответила тем же, насколько позволяла маска. Внезапно она возненавидела этот клочок ткани, который разделял их двоих. Она подняла руку, но остановилась: в комнате ещё были гвардейцы, даже кое-кто из дворян, и некоторые глазели на них из укрытия.

Нельзя было показывать им лицо Злодея, придётся подождать, пока не…

– Давай.

Он произнёс это так решительно, что поражённая Эви округлила глаза и распахнула рот, как рыбка.

– Думаешь, я дам тебе вот так публично показаться, а сам не сделаю того же? – спросил Тристан.

Вдохи торопливо сменялись выдохами, пока Эви отчаянно пыталась не искать в его словах глубинного подтекста.

– Сэр, ну серьёзно. Вы ни в чём не виноваты… Я же никто, моё имя ничего не значит. Пойдёмте, нужно сейчас же ухо…

– Сними. Или я сам, – сердито произнёс он.

Она достаточно разбиралась в его угрозах, чтобы понимать, когда он говорит всерьёз. А это значило, что спорить бесполезно.

– Сними маску, Эванджелина, – поторопил Тристан.

Тихая нежность в его голосе не могла не тронуть – словно пальцы прошлись по обнажённой спине. Эви была не каменная, у неё был пульс, и он бился изо всех сил из-за очень неподходящего для этого человека.

Она медленно подняла руку, практически замерев, когда ощутила, как Тристан напрягся от её прикосновения. Но вместо того чтобы остановиться, она ускорилась. Сняла маску, выпустила её из пальцев, и та беззвучно упала на пол, а лицо Злодея открылось.

Знакомое и прекрасное.

Облегчение и радость прогнали тяжесть на сердце. Тёплая слеза скользнула по щеке, Эви неуверенно улыбнулась и сказала:

– Здрасьте, злой властелин.

Злодей не плачет, она это знала. Но ещё она поняла, что ни за что в жизни, даже если состарится и будет тихо доживать свои дни, дряхлея в постели и вспоминая приключения на службе темнейшего лорда, не усомнится наедине сама с собой, что видела, как чёрные глаза Злодея заблестели.

Губы его были изогнуты так, что ещё чуть-чуть пошире – и появится… одна-единственная ямочка. Он сказал:

– Привет, ураганчик.

Раздались новые вопли. Вокруг царили бой и разруха. Зал буквально горел.

Эви пришлось сделать шаг в сторону. Большой осколок стекла она заметила, только когда почти наступила на него. Вскрикнув, она вскочила на блестящие сапоги Злодея. Его большая рука легла ей на живот, и одного взгляда на это зрелище хватило, чтобы её охватил восторг, а щёки загорелись. Другая рука легла на изгиб бедра.

Эви откинула голову назад, к нему, и Тристан решил, что её круглые ошалелые глаза – признак смятения; думать так было лучше, чем объяснять, почему его ладонь практически прожигает её одежду.

– Вряд ли тебе понравится быть пронзённой, – буркнул он.

Не в силах сдержаться, она сжала губы, чтобы не выпалить неподобающий ответ. Но он заметил, покачал головой и раздражённо сказал:

– Ты невыносима.

Но рука крепче притянула Эви за талию.

И на миг вокруг не осталось никого.

Пока впереди не показался Блэйд – весёлый, буйный и лихой. Рукава дорогой рубашки порвались, выставляя напоказ крупные мускулистые руки. Эви отстранилась от Злодея, Блэйд схватил её за плечи и запечатлел на щеке поцелуй.

– Слава богам, с тобой всё в порядке, Эви! Мы думали… – Блэйд вдруг вскрикнул от боли, схватился за голень и обвиняюще воззрился на Злодея. – И вас тоже рад видеть, босс. Позвольте спросить, за что вы меня пнули?

Злодей глядел на него неподвижным равнодушным взглядом.

– Поскользнулся.

За плечом появилась Бекки, и Эви так подпрыгнула, что едва не вцепилась в коллегу, чтобы не упасть.

– Привет, – спокойно сказала Бекки и одарила Блэйда сердитым взглядом. – Мистер Гушикен, мы выбиваемся из графика.

Блэйд отсалютовал ей на ходу, уже растворяясь в толпе:

– Ни в коем случае, дорогая Ребекка! Уже бегу!

Злодей поднял бровь:

– Куда?

– Сэр, пора уходить… К Славной Гвардии идёт подкрепление. – Бекки взглянула на Эви и вздрогнула. – Я… рада, что ты умерла не на самом деле.

Эви, до нелепого растроганная этим, приложила руку к груди.

– Ой, Ребекка, я и не знала, что ты такая сентиментальная.

– Беру свои слова обратно, – фыркнула та и вслед за Блэйдом растворилась в толпе.

Крики стихали, от зала остались одни руины, босс выглядел таким усталым и мрачным, что у Эви сжалось сердце. Кто знает, какие кошмары ему пришлось претерпеть. Не было слов, чтобы выразить, что она ощутила в этот миг, поэтому она просто переплела пальцы со Злодеем. Электрический разряд от этого прикосновения будто вновь запустил сердце. Тристан удивлённо посмотрел на неё.

Эви мягко предложила:

– Идём домой.

У него дёрнулся кадык, глаза потемнели, а рука расслабилась.

– Сэйдж, я…

– Уходишь, не попрощавшись, мальчик мой? И без своего друга? Мне казалось, я учил тебя другому.

Эви пробрало холодом от этого голоса, Злодей отпустил её руку, а нежность на лице сменилась злобой.

«Друг? Какой ещё друг?»

Стоящий перед ними Бенедикт разительно отличался от того блистательного короля, каким предстал в начале вечера. Корона потерялась вместе с отороченной мехом мантией. На лбу яростно билась жилка, та же ярость светилась в злобных глазках. Но Эви и Злодей замерли, лишь когда увидели, что Бенедикт сжимает в кулаке маленькое зелёное существо.

Кингсли.

Тупая лягушка!

Тристан преодолел порыв броситься к Бенедикту и вырвать амфибию из его грубой хватки. Магия внутри желала вырваться на свободу, причинить боль, наказать, но королю нужно было не больше секунды, чтобы выжать из Кингсли всю жизнь. Рисковать Тристан не мог.

– Сэйдж, откуда тут Кингсли? – спросил Злодей, стараясь говорить спокойно.

– Ему нравятся пирожные.

Спокойствие испарилось.

– Сэйдж! – рявкнул он, вне себя от ярости: ещё несколько секунд, и он убрался бы отсюда, вырвался на свободу из проклятого замка, вернулся туда, где ощущал себя лучше всего.

«Идём домой», – сказала она.

Когда десять лет назад Тристан наткнулся на замок, он подумал, что это неплохое место, чтобы осесть, строить планы, может, даже залечь здесь на долгое время. Природа уже захватила разваливающееся здание в глубине Орехового леса: деревья и лозы стали практически частью архитектуры, взяли дом в заложники. Это место подходило ему. С самого начала он превращал замок в нечто стылое, леденящее душу. Он заменил прежние весёленькие витражи на сцены злодеяний, не тронул только свой любимый витраж в кухне. Всё здесь служило одной цели – отпугивать.