Тень на жатве (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 24

Но я же не дура.

Я стащила обсидиановый клинок из пиджака Ашена. Вы этого не знали. Как и того, что яд «Крыло Ангела» прилипает ко всему намертво. И надолго. Так что беру влажную туалетную бумагу и осторожно, очень осторожно, протираю лезвие, перенося яд на мой нож и катану. Потом мою руки. Раз шесть.

Закалываю волосы в гладкий пучок – все равно не успеют высохнуть. Делаю макияж. Окей, может, немного перестаралась. Смоки. Стрелки. Накладные ресницы, почему бы и нет? Это все Ашен упаковал, так что с него и спрашивайте. К тому же, это создает интересный контраст с моим невинным платьем. Надеваю каблуки и пристегиваю нож к бедру, так, чтобы кончик виднелся из-под подола. Выглядит довольно горячо, если честно. Я властная сучка, и я сияю, как блеск для губ. Спасибо Doja Cat за эту песню, которая крутится у меня в голове, заряжая энергией. Выхожу из ванной, расправив плечи и высоко подняв голову.

Войдя в гостиную, вижу Ашена, сидящего на краю кровати, закинув ногу на ногу и читающего книгу. На мгновение я застываю, рассматривая его. Безупречный черный костюм, шелковый галстук, начищенные туфли. Нога покачивается, словно маятник часов. Прядь волос упала на лоб, взгляд обращен вниз. Пальцы нервно касаются губ. Он настолько увлечен чтением, что не замечает моего появления. Кажется, у него своя собственная гравитация в этой комнате. Темная звезда, небесная сила, прекрасная и смертоносная. Притягивает меня.

Делаю запись в своем блокноте.

«Пора расплачиваться, Жнец. С тебя много кувшинов».

Швыряю блокнот на кровать рядом с ним. Он вскидывает голову, удивленный, а потом смотрит на меня.

Секунда кажется слишком долгой – он как будто не узнает меня.

Что-то происходит в его голове, он откладывает книгу и встает.

— Лу… ты…

Многообещающее начало. Я стараюсь не улыбаться и вопросительно поднимаю брови. Жнец сглатывает.

— Ты выглядишь... Это я упаковал что ли?

Ухмыляясь, я подхожу к кровати и забираю свой блокнот. Специально поворачиваюсь спиной, чтобы он мог оценить открытый вырез.

«Это ты упаковал. Что, не нравится?»

Я показываю ему записку с невинной улыбкой, но с дьявольским блеском в глазах.

— Нет, нет...

«Значит, все-таки НЕ нравится».

— Нет, я хотел сказать, что да, очень нравится, — взгляд Ашена блуждает по моим обнаженным плечам, скользит по ключицам, задерживается на цепочке от Эдии. Его глаза опускаются ниже, следуя за глубоким вырезом платья. Мурашки бегут по коже, когда он смотрит на мои ноги, на край кинжала, пристегнутого к бедру. В его взгляде читается одновременно голод и страх.

«Уверен? По лицу не скажешь. Кажется, тебе совсем не нравится». Кружусь вокруг своей оси. Смотрю на туфли, потом снова на Ашена. «Я могу переодеться», — пишу я, но этого не будет.

— Нет, нет. Ты...

«Только скажи, что я похожа на гибрида, и я тебя прикончу».

— Ты очень красиво выглядишь, Лу.

Все озорство пропадает, и я смотрю на Ашена. Я знала, что он это скажет, рано или поздно, но дело в том, как он это произнес. Как он произнес мое имя. В его голосе появилась теплота и едва уловимая грусть, словно он смотрит на то, что уже потерял.

В животе все скручивает от нервов. Глубоко вздыхаю и снова пишу в блокноте.

«Спасибо, ты тоже неплохо выглядишь».

Ашен опускает взгляд на свой костюм и снова смотрит на меня, в уголке его губ появляется еле заметная улыбка.

— Спасибо.

«Обычно ты выглядишь как бомж. Приятно видеть тебя таким нарядным». Я протягиваю ему записку и подмигиваю, когда наши взгляды встречаются. В его зрачках вспыхивает искра, и он отворачивается, но я вижу, как расплывается улыбка на его губах.

— Пойдем, вампирша, — говорит он, поднимая сумку с кровати, перекидывает ее через плечо и предлагает мне руку. — Твоя фангрия ждет.

Я беру Ашена под руку, и мы выходим из комнаты, направляясь по коридору к лестнице. В просторном холле нас встречают несколько Жнецов. Пара тихо разговаривает, они кивают Ашену, когда мы проходим мимо, но их взгляды оценивающе изучают меня. Я чувствую тяжесть их внимания и думаю, не компрометирует ли Ашена появление со мной под руку. Почему-то мне не хочется ставить его в неловкое положение. Не знаю, почему.

Я начинаю отдергивать руку, не отрывая взгляда от той пары, и Ашен, нахмурившись, смотрит вниз. Заметив это, он перехватывает мою руку и возвращает ее на место.

— Все в порядке, — говорит он, не глядя больше на них. — Они просто не привыкли видеть здесь светлую душу. Такую, которая сияет, как ты.

Я вопросительно смотрю на него, но он не отвечает. Он лишь кладет свою руку поверх моей и смотрит на каждого встречного, словно бросая вызов любому. Никто ничего не говорит.

Мы идем по дороге, окутанные привычным, густым туманом, скрывающим от нас самые темные стороны этого мира. Сворачиваем на узкую улочку, и я чувствую, что по обеим сторонам стоят дома, но сквозь туман их не разглядеть. Только тропинки, железные ограды и высокие кусты. Все остальное растворяется в дымке.

Мы переходим еще одну дорогу и доходим до высоких железных ворот с надписью «Bit Akalum». Дом Еды. Впереди мерцают приглушенные огни, и сквозь туман доносится музыка. Я указываю на вывеску свободной рукой, с легкой усмешкой на губах.

— Все как написано, — говорит Ашен, и я слышу в его голосе едва заметную, но явную усмешку. — После сегодняшнего вечера, пожалуй, придется переименовать в «Дом Фангрии».

Я улыбаюсь ему. Он как будто прочитал мои мысли.

Мы идем по тропинке к большому зданию из черного камня с крытой верандой. Под навесом висят фонари, освещая нескольких Жнецов с напитками в руках. Музыка, как путеводный свет в тумане, манит нас, низкая и мрачная, минорные аккорды, насыщенные мелодии в низких октавах. Нет слов, только виолончель и фортепиано, но я могла бы сочинить что-то. Песню об этом месте. Песню о призраках, скрывающихся в темных углах, и о страхе в тумане. Мы поднимаемся по ступеням, но я не замечаю Жнецов, проходящих мимо, слишком поглощена завораживающей музыкой.

— Все хорошо, вампирша? — спрашивает Ашен, когда мы проходим мимо Жнецов на крыльце и направляемся к открытым дверям. Он смотрит на меня сверху вниз, нахмурившись.

Я киваю и слабо улыбаюсь, делаю круговое движение пальцем возле уха. Он опять почему-то хмурится.

Мы попадаем в длинный зал с круглыми столиками, накрытыми серебряными скатертями, и вазами с темными цветами. Пламя свечей играет на лицах Жнецов, сидящих за столами с напитками или тарелками с едой. Огромные люстры из черного хрусталя в стиле ампир, словно застывшие водопады, свисают с потолка. Барная стойка тянется вдоль левой стены к пустой танцплощадке и небольшой сцене, где играют виолончелист и пианист, закрыв глаза и полностью погрузившись в свою темную и причудливую мелодию.

— Туда, — говорит Ашен, кивая в сторону столика в глубине зала. Эмбер сидит к нам лицом, одетая в элегантный комбинезон цвета глубокого моря. Ее длинные волосы собраны в высокий хвост, который лежит на плече, словно толстая веревка. Рядом с ней сидит Коул, возможно, самый неформальный человек в этом месте: на нем футболка под пиджаком. Я была права, предположив, что буду здесь в самом светлом наряде. Все остальные одеты в серые или черные тона, в синий или даже в темно-алый. Мое белое платье — словно маяк в Царстве Теней.

— Прекрасно видеть тебя снова, Лу, и так скоро, — говорит Коул, поднимаясь навстречу. Ашен отодвигает для меня стул рядом с новым знакомым. Он хоть и считает его «невыносимым», но, видимо, более безопасным вариантом, чем свою сестру. Я согласна.

Я приветствую Коула кивком и, положив катану на подлокотник стула, перевожу взгляд на Эмбер. Мы тепло улыбаемся друг другу, словно старые подруги.

— Ты выглядишь восхитительно, Лу. Сегодня ты — настоящий луч света. Все Жнецы здесь, безусловно, заметили самую яркую душу, когда-либо появлявшуюся в их владениях, — говорит Эмбер, обводя взглядом зал за моей спиной. Ее улыбка невозмутима. Интересно, одна ли я знаю, насколько обманчивым может быть это спокойствие?