Умоляй меня (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 9

— Статья, которую журнал Power опубликовал о тебе сразу после того, как ты заняла должность главного операционного директора в TriCast, поразила меня. Твоя уверенность в себе. Твое самообладание. Твой гребаный интеллект. В том интервью ты использовала слова, о которых я никогда раньше не слышал, а у меня очень престижное образование.

— Судя по тому, что я читала о тебе, большую часть времени в колледже ты проводил вдали от библиотеки.

У нее хриплый смех. Дразнящий. Я борюсь с желанием перегнуться через стол, обхватить ее лицо ладонями и целовать до тех пор, пока у нее не перехватит дыхание.

— Я так понимаю, ты видела мою страницу в Википедии.

Она пожимает плечами.

— Мне нравится следить за конкурентами.

— История о вечеринке на яхте с участием женской волейбольной команды была сильно преувеличена. И мы не конкуренты.

— О, но это так.

— Ни капельки.

— Нет? Что бы сказал твой отец, если бы узнал, с кем ты сейчас ужинаешь?

Я смеюсь.

— У него лопнул бы сосуд головного мозга. Нам пришлось бы подключить его к аппарату жизнеобеспечения. Но у него одно из тех предписаний, которые запрещают реанимацию, так что завтра мы начали бы планировать его похороны. Хотя, София, оно бы того стоило. За то, чтобы разделить с тобой трапезу, стоило бы убить моего отца.

Прикусив уголок нижней губы, она изо всех сил старается не улыбнуться.

— Ты был прав. Я действительно думаю, что ты не в себе. А вот и Фаби с нашими напитками. Постарайся не говорить ничего возмутительного в течение следующих десяти минут, и я подумаю о том, чтобы позволить тебе поцеловать меня на ночь.

Что бы она ни увидела на моем лице, это заставляет ее строго добавить: — В щеку. — Затем, спустя мгновение, она раздраженно вздыхает. — Я имела в виду, что ты подставил бы мне щеку, Картер, но, если ты не выбросишь свои мысли из головы, я заставлю тебя поцеловать меня в задницу. А потом встать на колени и вымолить у меня прощение за свои ужасные манеры!

Я смотрю на нее, подавляя дрожь возбуждения, охватившую все тело при виде картины, которую ее слова нарисовали в моем воображении.

Я буду умолять ее о чем угодно, но, черт возьми, я не собираюсь просить у нее прощения.

5

СОФИЯ

Когда приносят счет, я настаиваю, чтобы мы его разделили. Картер просто улыбается и достает свой бумажник.

— Как насчет того, чтобы позволить Фаби решать самому. Тогда это судьба.

— Такой вещи, как судьба, не существует.

Его улыбка становится шире.

— Сказала как настоящий циник.

Я хочу сказать, что я не циник, я реалист, но где-то в глубине души таится намек на то, что я приобрела ясный взгляд на жизнь благодаря долгому опыту, и я не собираюсь снова заводить разговор о нашей разнице в возрасте.

В ходе беседы уже стало ясно, что его это не только устраивает, но, возможно, он даже предпочитает, чтобы я была старше.

У меня и так достаточно проблем.

Когда Фаби возвращается, чтобы забрать счет, он видит, что мы оба протягиваем ему кредитные карточки. Не моргнув глазом, он выхватывает у Картера карту AMEX, разворачивается и уходит.

Мой собеседник излучает удовлетворение.

— Это была не судьба, Картер. Это был сексизм.

— На самом деле, это была романтика.

Когда я встречаюсь с ним взглядом, он снова смеется.

— Некоторые из нас считают, что джентльмен должен ухаживать за леди.

— А некоторые из нас потратили годы, борясь за то, чтобы их воспринимали всерьез, как равных, только для того, чтобы обнаружить, что некоторые мужчины предпочитают «леди», потому что этих нежных созданий учили быть пассивными и кроткими. И никто ни за кем не ухаживает. На мой взгляд, ты слишком уверен в себе.

Картер запрокидывает голову и смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Хм.

— Не надо «хм». Я серьезно.

— Как там у Шекспира? О том, что ты слишком много протестуешь?

— Ну и дела, я не знаю. Почему бы тебе не вспомнить о своем престижном образовании?

— Боже, ты такая неотразимая, когда флиртуешь.

— Я не флиртую с тобой.

— Тогда поддразниваешь.

— Я и этого не делаю.

Мы смотрим друг на друга через стол, улыбаемся, поигрываем ножками наших элегантных хрустальных бокалов для ликера и определенно флиртуем.

Я чувствую себя как вышедшая на пенсию скаковая лошадь, которая много лет провела взаперти в унылом темном сарае, но наконец-то получила шанс размять ноги и позволить ветру трепать мою гриву, пока я мчусь по трассе.

— Однако, ты веселишься, — говорит Картер. — Я вижу, тебе здесь нравится.

Я улыбаюсь и делаю глоток своего Frangelico.

— Только потому, что это мой любимый ресторан. И кто не любит поесть бесплатно?

— Значит, ты собираешься усложнить мне задачу. Хорошо. Вызов принят. Однако я должен предупредить тебя, что я всегда получаю то, что хочу.

Я бы спросила, почему он такой чертовски самоуверенный, но огромная золотая ложка у него во рту, с которой он родился, помешала бы ответить.

— Значит, у нас есть что-то общее.

Картер морщится.

— Не говори так, будто это единственное, что нас объединяет.

— А разве нет?

— Вряд ли. Мы оба любим соревноваться.

Вспоминая, что я сказала ему в кафе, я киваю.

— И мы оба любим вкусно поесть.

Кажется, я ела тортеллини с большим удовольствием, чем думала.

— И мы оба любим Хозиера⁴.

— Откуда ты знаешь, что я его люблю?

Картер улыбается.

— Интервью в журнале Power. Кстати, ты ведь знаешь, что тот репортер запал на тебя, верно?

— Не будь смешным.

— Ты не могла догадаться по этим вопросам? Он вознес тебя на пьедестал так высоко, что заглядывал тебе прямо под юбку.

Я усмехаюсь, качая головой.

— Он был безупречным профессионалом.

— Ты так думаешь? Он позвонил мне через неделю после публикации статьи, чтобы узнать, соглашусь ли я на интервью. Его позиция была похожа на столкновение титанов СМИ. Он влюбился в тебя, как школьница в поп-звезду.

Я не уверена, что это очередная его выходка или он говорит правду, но в любом случае, это заставляет меня смеяться.

— Он годился мне в дедушки.

Взгляд Картера становится напряженным, а голос хриплым.

— Возраст ничего не значит для желаний. Сердце хочет того, чего хочет.

Мне действительно неприятно признаваться в этом самой себе, но этот самоуверенный блондин-миллиардер действительно знает, как воздействовать на все мои кнопки. От одного только его взгляда у меня учащается пульс.

Стараясь говорить непринужденно, я спрашиваю: — Ты прочитал эти строки в книге?

Картер ухмыляется.

— Почему ты так решила ? Они работают?

— Ни капельки.

Мы смотрим друг на друга через стол, и воздух вокруг нас раскаляется. Я не помню, чтобы когда-либо испытывала к кому-то такое физическое влечение.

Это похоже на то, как будто какой-то безумный ученый приготовил порцию мощных сексуальных феромонов и вылил их нам обоим на головы.

Удерживая мой взгляд, Картер говорит: — Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь?

— О том, что я выпила слишком много вина.

— Потому что у тебя неподобающие мысли на мой счет?

— Да.

— Будет ли это неуместно, если я скажу тебе, что мой член сейчас такой твердый для тебя?

— Да.

— Очень жаль. Но так оно и есть.

Улыбаясь, я откидываюсь на спинку стула, снова и снова взбалтываю Frangelico в бокале и позволяю себе наслаждаться его пристальным вниманием.

Возможно, именно это так опьяняет меня. Дело не в алкоголе, а в его непоколебимой сосредоточенности.

Это его непреодолимое желание.

Это он.

— Ты чертовски красива, — говорит Картер.

— Перестань делать мне комплименты. У меня голова идет кругом.

— Я никогда не остановлюсь. Ты – мое представление о совершенстве.